Книга: Интернет: Заметки научного сотрудника

Вместо предисловия

Вместо предисловия

Прилагаемые заметки не задумывались для печати. На самом деле это тексты переписки между достаточно крупным российским чиновником и мной. Слово «чиновник» здесь употреблено вовсе не в обидном контексте. Кстати, он себя сам так называл в нашей переписке. Можно было бы назвать «функционер», но я не уверен, что этот термин сейчас в ходу. Можно – «управленец», но я не знаю, чем именно мой собеседник управляет. Он, скорее всего, стратег по части преобразования российского общества. Как и во что – возможно, станет ясно при прочтении прилагаемого материала. Если ясно не станет – это тоже показательно.

А зачем, скажет некто, это публиковать? Вопрос хороший. Но на него есть мой частный ответ. Мне КАЖЕТСЯ, что некоторые положения переписки могут представить интерес. В частности, тем, кого непрофессионально интересуют вопросы инвестирования в бизнес, в то, что иногда называют making money. А также в науку, искусство и прочие формы деятельности, в которые вообще инвестируют. Кто инвестирует? Зачем? Что при этом хотят? В письмах моему собеседнику, и зачастую по его просьбе, приведены мои ЧАСТНЫЕ наблюдения. Мне ПОКАЗАЛОСЬ, что читателю могут быть интересны его комментарии и его «стратегическое видение» будущего развития бизнеса в России – опять же с точки зрения чиновника-стратега.

На мысль это опубликовать натолкнула ЕГО просьба опубликовать в российской печати фрагменты нашей с ним переписки. Я не возражал. Потом я направил нескольким моим знакомым (в России, Украине, Грузии и США) тексты писем и получил ответ: а почему бы это не опубликовать целиком? В самом деле, почему? Просьбе уступаю.

Я направил соответствующий запрос чиновнику и получил его согласие. Более того, согласие на публикацию с указанием его имени. Но по размышлении я решил имя не публиковать. Дело в том, что в дискуссии некоторые мои комментарии можно расценить как в некотором роде саркастические. Я не стал их убирать. Но не хотелось бы таким образом «подставлять» моего собеседника даже при его согласии. Поэтому я прибегаю к «варианту номер два», о котором поставил его в известность. Я не упоминаю его фамилию, называю Иваном Ивановичем и снимаю детали приватного характера. Специалисты могут легко его вычислить, хотя ничего крамольного в его словах нет, скорее наоборот – радение за будущее России.

Еще одна оговорка. Мои примеры инвестирования, «классификация» вариантов инвестирования и прочие рассуждения, конечно, поверхностны. Как и всякая классификация – это дань простоте в ущерб истине. Истины здесь нет, скорее, мнения. К моему мнению здесь легко придраться, положения легко углубить, можно привести десятки и сотни других примеров. Читатели приглашаются это сделать, к удовольствию автора. При одном желательном условии: хотелось бы обсуждать вкус устриц с теми, кто их действительно ел.

24 июля 2002

Уважаемый Иван Иванович,

Спасибо за письмо и прилагаемые материалы. Вы правы, я живу и работаю в славном «регионе науки» и не только пользуюсь соответствующими возможностями, но и прилагаю свои усилия по части его развития, о чем упомяну чуть ниже. Причем работаю я в трех направлениях – академическом (Гарвардский университет, сейчас неформально, скорее хобби по старой памяти, научные семинары и проч.), прикладном биомедицинском, создавая новые противораковые препараты, и прикладном химико-технологическом, создавая новые композиционные материалы (на основе «сплава» полимеров, целлюлозного волокна и минералов). В обеих компаниях я в составе руководства, то, что здесь называют executive. В первой из упомянутых компаний и в указанном качестве я работаю два года, во второй и в указанном качестве – более шести лет.

Это я привожу не для красного словца, а чтобы показать, что к «инновационной деятельности» имею самое прямое отношение, поскольку именно она Вас интересует, как вытекает из Ваших материалов. Более того, чтобы показать свою некоторую компетентность в этой деятельности (поскольку далее собираюсь слегка прокомментировать Ваши материалы), вынужден сообщить, что по обоим» инновационным» фронтам (две указанные компании) активность, мягко говоря, неплохая. Наши композиционные материалы (которые Ваш покорный слуга разработал – не один, естественно, а с помощью коллектива) продаются с такой скоростью, что на сегодняшний день наше промышленное производство на 10 недель (!) отстает от их раскупаемости. Так сказать, мечта капиталиста. Параллельно, наш основной противораковый препарат (другая компания) под названием DAVANAT получил одобрение FDA на клинические испытания. Опять же, чтобы показать, что я имею достаточно прямое отношение к созданию этого препарата, сообщу, что его название в первой половине – производное от имени David (президент компании), во второй половине – догадайтесь сами.

(Кстати, третья компания, что Вы упомянули, тоже довольно успешно продолжает работать, но ориентируясь больше на США, чем на Россию, с которой работать непросто, как показал более чем 10-летний опыт работы.)

(В отношении ферментативного гидролиза целлюлозы дело сильно не сдвинулось, поскольку в США потребности в этом деле практически нет и не появилось. Наука интересная, политики и академические деятели произносят красивые слова о необходимости исследований и разработок, как и я ранее, а вот рынку это не нужно, как я давно понял и разделяю.)

Итак, введение о моем практическом опыте в «инновациях» завершено и рамки построены. Кстати, Вы заметили, что слово «инновации» я стабильно беру в кавычки. Такого слова в американском деловом лексиконе практически нет. Оно не нужно. Это искусственное слово. Гарнир. А я уже привык к конкретности. Предпочитаю «яйца», а не «куриные плоды» или «куриные фрукты».

Так вот, Вы меня запросили о комментариях. Давайте начистоту. С интересом открыв файл, начал читать и после нескольких строк был обескуражен. И чем дальше, тем больше обескуражен. Не обессудьте, но от такого отвык лет двенадцать как, и дело вовсе не в русском языке:

«Организация инновационной инфраструктуры определяется той парадигмой инновационной деятельности, которая принята на данном этапе развития общества. Соответственно смена парадигмы должна привести к изменению инфраструктуры инновационной деятельности».

Следуя за И. Ильфом, я повторю: «Нужно не бороться за чистоту, а надо подметать».

Еще пример, чтобы Вы меня поняли. Я как-то читал письма одного француза из США в середине 19-го века. Он писал, что его заинтересовало то, что когда в деревне ломается мост, то американцы не устраивают митинг на тему, кому надлежит данный мост чинить («как у нас во Франции»), а просто берут молотки и чинят мост. Из представленных Вами материалов следует, что в России, в отличие от США и Франции, надо организовать ассоциацию чинитилей моста, разработать парадигму держания молотков в руках, провести ряд координационных совещаний по гвоздям и так далее, и тому подобное.

Иван Иванович, не обижайтесь, но я действительно обескуражен. Такое ощущение, что весь пар уходит в свисток. Получается, что мы тут с Марса, а вы – с Венеры или откуда там. Другой мир, другое мироощущение, другая деловая (практическая) философия.

Вы пишете, что государство в развитых странах поддерживает коммерциализацию. Возможно где-то что-то на этот счет можно найти. Но для подавляющего большинства коммерческих структур это выражается только в том, что расходы компании можно списывать с налогов. Никакой другой (прямой) поддержки я не ощущаю, да и нет ее. Поддержка скорее выражается в существовании самого «развитого» государства с соответствующими законами и инфраструктурой. Вы можете сказать, что государство поддерживает банки, а банки поддерживают коммерциализацию – хотя оба положения, на мой взгляд, тоже довольно условны. С таким определением «поддержки» мы можем далеко уйти. Хотя далее Вы более конкретны – см. следующий абзац.

Вы пишете, что государство строит технопарки. Да откуда это? Обе наших компании расположены в «технопарках», если я правильно понимаю, что Вы имеете в виду. Их называют здесь «industrial park», или «corporation park». Да государства здесь и духу не было. Девелоперы купили вскладчину землю, на них построили здания – кто во что горазд (иногда по чертежам самих компаний или даже за их деньги), и компании арендуют эти здания (или владеют ими), перестраивая интерьеры, как компаниям удобно. Плата за рент сугубо рыночная и ходит вниз-вверх по законам рынка: в разных «парках» по-разному. Какое государство? Какая поддержка? Или Вы о другом?

Давайте посчитаем. Наша «композитная» компания была создана в начале 1996 года, уже в сентябре того же года она вышла на рынок с акциями для широкой публики и «подняла» 60 миллионов долларов. Нас в компании было 12 человек. Сейчас – примерно 60. На часть этих денег мы купили завод, который быстро стал приносить прибыль. Через три года мы полностью переориентировались на композитные материалы, которые мы впервые увидели в конце 1999 года. В 2000 году мы построили завод, и в середине 2001 приступили к промышленному производству продукции из композитов. Весной 2002 года у нас потоком пошли продажи. Сейчас, летом 2002, мы обсуждаем строительство еще двух заводов, один на Западном и один на Восточном побережье (нынешний завод находится на Среднем Западе). Какие «парадигмы»? Какие «инновации»? Какая помощь государства? Какие «ассоциации промышленников»? Да на это просто нет времени, да и зачем?

Другая компания, фармацевтическая. Задумана в августе 2000 года двумя «персоналиями». Я сел и лично написал бизнес-план на 100 страницах, который затем сильно правил профессиональный юрист, но я тем самым понял, чем мы будем заниматься. В период сентябрь – декабрь 2000 инвесторы нам дали под эту (пока умозрительную) разработку около одного миллиона долларов. В декабре мы начали первые (заказные) испытания нового кандидата в лекарство на животных, следуя четким правилам FDA. С декабря по май провели несколько серий испытаний. В мае 2001 купили малоактивную «паблик» компанию (так называемый reverse merge) и таким образом получили «паблик» статус. Инвесторы понесли деньги, и до сегодняшнего дня мы «подняли» свыше четырех миллионов долларов. Из них оплатили все предклинические испытания, сняли приличный офис в «парке», наняли медиков, подготовили всю медицинскую документацию для FDA (4 тысячи страниц), и в июне 2002 года получили добро от FDA на опыты на людях (рак кишечника) в клинике. Повторяю: какие «парадигмы»? Какие «инновации»? Какая помощь государства? Какие «ассоциации промышленников»? Да на это просто нет времени, да и зачем?

Возможно, Вы скажете, что Вы о другом, что в России другие условия, и так далее. Возможно. Я только о том, что для меня как представителя американского бизнеса и «коммерчески ориентированной науки» описанная философия совершенно чужда. Она – из другого, «ортогонального» мира. Так, на мой взгляд, деньги не делаются. Впрочем, если Вы не о деньгах, то при чем здесь промышленники? При чем слово «коммерческий»?

Если будут вопросы, постараюсь ответить. Но пока мы с Вами принципиально о другом. Такова, видимо, жизнь.

Всего наилучшего.

Anatole Klyosov

27 июля 2002 Уважаемый Иван Иванович, Рад, что если Вы и огорчились моим комментарием, то не сильно. Я вполне допускаю, что мы с Вами ведем «параллельный» разговор, Вы об одном, я о другом. Далее, Вы, надеюсь, понимаете, что я умышленно упрощаю свои легкие «обобщения». Я понимаю, что любое из них можно формулировать со многими оговорками, определениями, исключениями из определений и их вариантами, и т. д., но тогда это был бы другой ответ, да и другой «я».

Читая мой пример об американских «чинителях» моста, Вы мне (неявно) возражаете (или дополняете), приведя пример о «гарвардских мошенниках». Так они всегда были, и когда одни в деревне чинили мост, в это же время другие грабили банки и поезда или проводили финансовые махинации в разнообразных масштабах. Но не грабители все-таки определили облик страны (США), систему современных деловых взаимоотношений, уровень жизни большинства ее граждан и систему социального обеспечения. При которой, кстати, в стране развился феномен, что бедные – толстые, а богатые – худые. (И это тоже наводит на некоторые размышления о более глубоких причинах, почему одни становятся бедными, а другие – богатыми, чем просто экономическая организация общества.)

Вернемся к нашим «параллельным» разговорам. Вы же прекрасно понимаете, кто говорит о чем и почему (зачем). Помните Древний Рим – «кому выгодно?». Кто Вам написал письма, что Вы мне приложили? Успешный промышленник? Бизнесмен? Коммерсант? Ясно, нет. Те заняты своим делом. Они не употребляют слова «инновация». Они делают деньги. Так кто же написал? Государственный чиновник (судя по письму) и редактор издания. Дальше выводы делайте сами (да Вы, уверен, их давно сделали). Это их «модус операнди» и непосредственно вытекающий из этого «модус вивенди». Способ и средства существования.

По этому же поводу – я давно приглядываюсь, кто больше всего трубит о «глобальном потеплении» и призывает это остановить (хотя давно известно, что это достаточно циклический природный процесс и что участие в нем человека уж куда как неопределенно)? Политики, газетчики и ученые, которые живут на грантах под эту тематику. И, естественно, лидеры стран, которым под это сильно обещано заплатить. И, само собой, чиновники ООН, через которых эти оплаты предполагается производить. «Кому выгодно?». Модус вивенди.

Хотя я прекрасно понимаю, что интерес к осознанию и осмыслению механизмов современного инвестирования, «инноваций» и роли «ассоциаций» в этом деле может быть сугубо академический, познавательный, философский. Вольному воля. Но активное участие в этом «осмыслении» самих бизнесменов будет, скорее всего, для них губительным. Они не тем призваны заниматься. Кесарю – кесарево.

Вот и Вы пишете – это «не о бизнесе как таковом». Полностью согласен. Вашему политику важно поговорить с президентом Молдавии об этом деле, и, возможно, создать под это дело комитеты и программы. Не бескорыстно, разумеется. Возглавить. Тем и живут. Редактору профессионально положено об этом писать, издание поддерживать. Так что «другие точки зрения на этот предмет», как Вы пишете, понимаю (как мне кажется).

Когда я жил в Союзе, мне нравилось (и казалось важным – то ли для дела, то ли для себя лично) участвовать в разных комитетах, комиссиях, обсуждениях в Академии, ГКНТ, Совмине и десятках разных организаций. Телефон звонил не переставая. Жизнь казалась насыщенной. Приехал в США – было странным и неприятным, что телефон молчит неделями, только работай. А привык к постоянному дерганью. Теперь я от комитетов и прочих – как черт от ладана. Даже на заседания своей Всемирной академии наук – предмет прежней гордости – практически не езжу. Поскольку говорильня одна, переливание из пустого в порожнее. А тут живое ДЕЛО. За которое, кстати, несут неплохие деньги. И дело даже не столько в них, сколько в том, что это – признание НУЖНОСТИ конкретным людям. Не чиновникам.

Слово «инновация» должно, видимо, заполнять какую-то смысловую нишу. Но это, скорее, «бумажное слово», хотя для чиновников (или философов) и нужное. Иначе бы не появилось. В моих кругах, деловых или академических, не употребляется. Вы пишете – синоним «новые эффективные схемы деятельности». Видимо, потому и не употребляется, что схемы-то известные, хотя и в постоянно обновляющихся условиях.

Теперь о движущих силах инвестиций и о механизмах финансирования. Опять – умышленно упрощенное описание. Движущая сила одна – приумножить свои деньги. Если грубее – обычная жадность, присущая всем людям в той или иной степени.

Поясню. Лично я получал финансирование тремя разными способами. Есть и четвертый и пятый, по которым я лично не получал, но для полноты включу. Все пять не бескорыстны для дающего. За всеми пятью – личные мотивы дающего (самого дающего или принимающего решение чиновника как передаточного звена в механизме финансирования).

Первый путь – прямое инвестирование личными средствами. В нашу компанию (противораковые препараты) дали деньги несколько сот человек, в сумме от 10 тысяч до 100 тысяч каждый. Условие – под будущие прибыли компании, пропорционально данной сумме. Да, верили и верят. Возврата денег им пока нет и в ближайшие несколько лет не будет. Хотя если компанию купит какая-либо крупная компания (что нередко бывает), то им вернется сторицей. Например, компанию купят за 50 миллионов долларов (опять же рассчитывая, что превратят в 500 миллионов за счет продажи антираковых препаратов. Бывало, что некоторые лекарства приносили крупной компании до 5 миллиардов). Так вот, поскольку инвесторы дали в сумме 4,5 миллиона, то им вернется в десятикратном размере. Те, кто дали по 10 тысяч, получат по 100 тысяч; те, кто дали 100 тысяч, получат миллион. (Ну и мы, главные держатели акций, себя не обидим.) Это – РЕАЛЬНАЯ движущая сила инвесторов.

Второй путь – приобретение акций. Фактически то же самое, что и первый путь. Немного другое техническое исполнение, но в целом то же самое. Как правило, вовлекаются тысячи инвесторов, мелких и крупных. Движущая сила та же – простая человеческая жадность, как бы это слово нам ни нравилось.

Третий путь – финансирование через правительственные гранты. В США более чем на 99 % гранты правительственные – федеральные, штата, города. Идут из налоговых средств. Никто лично ничего специально не дает, никто лично ничего не теряет. Корыстная игра ведется между политиками на стадии обсуждения и выделения грантов. На кону – мнение избирателей и «сильных мира сего». В результате этих сложных раскладов формируются гранты – направления и суммы. Такая же сложная игра идет каждый год при их корректировании. Промежуточный – крупные чиновники тоже имеют прямой корыстный интерес: больше грантов и они крупнее – крупнее департамент чиновника, больше сотрудников, выше зарплата начальника. Соответственно – лоббирование и перетяжка грантов. Простой пример – гранты на изучение «global warming» на фоне выраженно показной борьбы за спасение человечества. Деньги все равно не свои, но активная забота о спасении человечества налицо. Запуганный избиратель, глядишь, и оценит, и голос отдаст. И отдают.

Четвертый путь – личные гранты. Относительно редки. Не считая просто (здорового) тщеславия, они нередко понижают налоги дающего. Особенно когда за счет вычитания суммы гранта из доходов дающего происходит его переход из очень крупного процента налогообложения в менее крупный. Тогда бывает, что, давая грант, человек эффективно повышает свой фактический доход. Хотя случаются и неэкономические мотивы. Простой пример: я уже год собираюсь создать студенческую стипендию на химфаке МГУ из личных денег, и понятно, что никаких финансовых «возвратов» мне быть не может. Проблема в данном случае в том, что там никак не соберутся разработать типовое положение о подобных стипендиях. Никак не могут понять, как «оприходовать» эти деньги и вписать их в существующую систему.

Пятый путь – финансирование по межгосударственным каналам. Из денег опять же налогоплательщиков. Всегда – политическая игра, всегда отражает личные интересы политиков, публично принимающих подобные решения на фоне нападок своих политических противников. Мотивы, как правило, доступные и очевидные. Например, мотив стран бывшего СССР, сбросивших путы коммунизма (демократы и прочие либералы явно за меня (Клинтона или Буша) проголосуют, а также республиканцы и прочие промышленники и консерваторы, рассчитывая на будущие прибыли от переноса технологий в Россию). Мотив Израиля как бастиона нашей идеологии и образа жизни на Ближнем Востоке (понятно, кто в первую очередь поддержит, а также другие разделяющие и сочувствующие – кстати, и я (А.К.) в том числе).

Вот, Иван Иванович, и прикиньте, по какому пути вам в России идти. Особо не рассчитывайте на «финансирование высокотехнологичных разработок в России», как Вы пишете, во всяком случае из США. Опять Древний Рим – «кому выгодно?». Какие из пяти (см. выше) путей подойдут? Смотрите сами. Алгоритм прост – нужен жадный инвестор, который почует запах будущих денег. Есть такая комбинация? Одна она, возможно, и недостаточна, но необходима.

Вы в прошлом письме написали, а что если «продукт окажется невостребованным» в обществе? Плохо дело. Такой продукт не надо делать с самого начала. Что делают, когда «мы поженились, а она/он меня не любит»? Правильно, крах. Развод. Бывает. Но с вероятностью этого надо и планировать, никуда не деться.

Вы пишете, что «надо создавать международный фонд под наши разработки и программы, но проблема, как туда привлечь деньги». Как говорят, «знать бы прикуп». Пробегите опять те самые пять пунктов выше, может, поможет. Алгоритм тот же – явный запах будущих денег или политические дивиденды дающего. Не уверен, что есть другие пути.

«Положительные примеры организации инвестиций в России» мне положительно неизвестны, извините за каламбур. Я не знаю, как определить понятие «положительные» в Ваших словах. Кто-то деньги в России наверняка сделал, но, скорее всего, кто-то при этом сильно потерял. Для кого «положительный» пример?

Последнее. Вы просили пояснить, что значит «иметь дело с Россией было непросто». Поясняю. Иметь дело нормально – это иметь эффективную обратную связь и взаимную легкость коммуникаций как необходимое условие. Мой достаточно продолжительный опыт показал, что «русские», за редким исключением, просто не отвечают на факсы и письма, пока не посчитают, что ситуация для ответа назрела. Это может быть и через месяц, и через год. Или никогда. Этики деловой переписки – никакой. Контракты, в США занимающие два абзаца (а большинство дел проходят просто без контрактов), в России, как правило, многостраничны, с особым упором на штрафные санкции. Причем дел все равно не получается, а тонны контрактов (и тонны потраченного на них времени и усилий) остаются. «Русские», как правило, готовят крупные дела под (как потом оказывается) будущие деньги, которых им все равно (как потом оказывается) никто не дает. «Русским» нужна фантастическая прибыль, и 5– 10 %, под которые в США обычно работают, их агрессивно не устраивает. Деловой этики нет, долги не возвращают, понятия «чистоты имени» или деловой репутации не волнуют. Список можно долго продолжать. Естественно, должны быть исключения, но попадались не часто. Оговорка: это относится к 90-м годам, когда я пытался иметь дело с Россией. В итоге я поставил для себя правило: ничего не обсуждать несколько раз подряд, денег не давать, больших дел не затевать, если на факсы не отвечают сразу – дело не продолжать.

Всего наилучшего.

Anatole Klyosov

30 июля 2002

Уважаемый Иван Иванович,

Вам виднее, если мой не самый удачный опыт общения с российскими фирмами будет интересен «достаточно широкой аудитории». Я полагал, что это совершенно тривиальные наблюдения. Они предметно дополняются еще тем, что в результате «делового» общения с «русскими» в 90-х годах мы (компания) потеряли существенно больше, чем приобрели.

Тексты моих писем – фрагменты или целиком – можете публиковать по Вашему усмотрению. С подписью или нет – смотрите сами. Если кусок вырван из контекста – одно дело, если идет связная «платформа» – другое. Я бы на Вашем месте опубликовал все письма, связав их воедино, поскольку, на мой взгляд, именно более широкий круг обсуждаемых нами вопросов может представить интерес. Простой «накат» на российских мелких предпринимателей – не уверен, что вызовет что-то иное, кроме общего раздражения.

Что касается «спама рекламного характера», делюсь опытом: не читайте, и все дела. Я давно привык. Раньше в советской прессе «спам» был один (и еще какой), сейчас – другой. Свято место пусто не бывает. Активнее используйте клавишу delete. Что проще?

Вы пишете, что в США «нет проблем с инвестициями». Категорически не так. Расскажите об этом здесь массе людей, которые отчаянно ищут инвестиции и не находят. Напоминаю, что инвесторы дают деньги ТОЛЬКО тогда, когда чуют большие будущие деньги. Это происходит ГОРАЗДО реже, чем представляется со стороны. Получить инвестиции – большая удача, и добывается она п?том и кровью.

Инфраструктура бизнеса тоже «налажена», но работает в обе стороны. Выбрасывает из себя массу проигравших именно потому, что налажена. Олимпийские игры тоже налажены, но попробуйте стать чемпионом… Или хотя бы войти в команду…

На мой взгляд, «осмысление» инвестирования и инфраструктуры бизнеса требует осознания того, что именно предполагается осмысливать. Для инфраструктуры, по определению, нужны базовые структуры. Например, эффективно работающие сервисные службы. Банки, например. Я давно не бывал в российских банках, но сравните. Я между делом заезжаю в местный банк и кладу чек или снимаю деньги. Часто все это занимает (в окошке у клерка) буквально минуту. Это – базовая структура. Я понимаю, мне легко говорить, я в эту структуру встроился, а не создавал ее.

Но здесь оказалось, по моим наблюдениям, что даже встроиться – непосильная задача для множества людей из бывшего СССР или из нынешней России. Как, впрочем, и из США. ОЧЕНЬ небольшое (относительно) число людей развивают в себе мощную мотивацию и, кроме этого, умение (не способность, а именно осознанное умение) жертвовать своими личными делами во имя дел своей компании (или прочей работы); и наконец, умение развить в себе профессиональные качества, делающие их уникальными (в определенной степени) и незаменимыми (в определенной степени) сотрудниками. Это – базовая структура. Без этого не будет ни инвесторов, ни тех, в кого эти инвесторы захотят вложить деньги.

Я догадываюсь, что для описания всего этого Вы используете более мудреные термины, например «малочисленная категория людей, когда, кроме осмысления, люди разрабатывают эффективные интеллектуальные инструменты осуществления деятельности». Я не знаю, что за «интеллектуальные инструменты» Вы имеете в виду. Видимо, то, например, что вчера мы вдвоем с президентом нашей компании (фармацевтической) вылетели в 6:30 утра в Филадельфию, там шли по жаре в 104 градуса Фаренгейта (ровно 40 по Цельсию) в полном бизнес-облачении, а именно в строгих костюмах и при галстуках, в крупную фармакомпанию для чтения доклада о наших достижениях и около полуночи вернулись в Бостон. На днях узнаем, решила ли компания инвестировать в нас несколько миллионов долларов. И где здесь «эффективные интеллектуальные инструменты»? У той компании простой расчет: она тратит в год примерно 20 миллионов долларов на исследования и разработки, и успехи редки (это – нормальное дело). А тут можно выдать миллионов пять, принять определенный риск, и, возможно, достичь успеха при значительно меньших затратах. Они действительно осмысливают, но совсем не то, что Вы имеете в виду под «осмыслением принципов инвестирования». Все гораздо проще. Не сильно отличается от «интеллектуальных инструментов» в действиях продавца и покупателя на Черемушкинском рынке. Один хочет выгоднее продать, другой – выгоднее купить. Вот и все принципы инвестирования. Только мы продаем интеллектуальную собственность, а не помидоры. Но в помидорную ферму инвестируют по тем же принципам.

В заключение – та же оговорка, что и раньше. Я умышленно упрощаю. Но верю в то, что упрощать – более продуктивно, чем усложнять. Бизнес и инвестирование строятся на ОЧЕНЬ конкретных и технически легко исполняемых операциях. Например: куда переводить деньги? Отсюда – четкая банковская система. Если ее нет, то можно долго и напряженно осмыслять принципы инвестирования, но толку будет мало. Помните – «Надо не бороться за чистоту, а надо подметать»?

На этом и подведем.

Anatole Klyosov, Boston

Оглавление книги