Книга: Интернет: Заметки научного сотрудника

50. Письма из Бостона. Письмо второе

50. Письма из Бостона. Письмо второе

В качестве дополнительного материала по поводу современной жизни в США приведу фрагменты из давних ответов на вопросы, адресованные мне в интернетовской сети. Возможно, они (ответы) позволят больше осознать другую точку зрения, отличную от той, которой поделился журналист Александр Гордон.

? Действительно ли многие американские миллионеры ездят на ржавых машинах? Или только самые экстравагантные?

Не ездят миллионеры на ржавых машинах (если не откровенный псих, конечно) хотя бы потому, что не будут тратить время на ее ремонт. Новая машина (тем более хорошей марки) – это практически отсутствие ремонта, что и ценится людьми, достойно зарабатывающими и поэтому ценящими свое время.

Во всяком случае, из изрядного количества «миллионеров», которых я лично знаю, никто не ездит на ржавой машине. Более откровенного указания на «непрофессионализм» здесь (в США) трудно себе представить. С трудом верится, чтобы кто-либо приехал на переговоры или другие бизнес-встречи серьезного уровня на ржавой машине. Это как если бы дипломат прибыл на серьезные переговоры в рваных джинсах. Возможно, и есть такие экстраваганты (я не встречал), но не они определяют общую картину.

? Часто приходится слышать, что русские в США подвергаются откровенной дискриминации. Так ли это? В чем это выражается? Есть ли «русские гетто»?

В России, куда иногда приезжаю, мне не раз задавали вопрос: не дискриминируют ли меня на работе как русского, не относятся ли из-за этого плохо? Этот вопрос каждый раз приводит меня в искреннее изумление. Ребята, говорю, да вы что? Я руковожу отделом исследований и разработок в многомиллионной «паблик» компании, а значит, финансовое будущее буквально всех сотрудников-американцев (и русских бы, да нет их у нас, помимо меня) в значительной степени зависит от успеха моей работы. Какая дискриминация?

Рядом с нашим (с женой) домом в пригороде Бостона стоит дом соседей. Оба – муж и жена – родились в Америке, оба учителя в хай-скул (средняя школа по-нашему), оба наши ровесники. Симпатичные люди, очень дружелюбные. Какое плохое отношение? Более того, относятся к нам с подчеркнуто глубоким уважением. Постепенно в ходе разговоров выяснилось почему. Оказывается, по трем основным причинам (помимо общего фундаментального дружелюбия): мы знаем два языка (у них – только свой, английский), следовательно, наш культурный мир значительно более широкий; мы много (на их взгляд) путешествовали и посмотрели мир, а они дальше Канады и Багам ничего не видели; наконец, мы – «профессионалы», и как следствие наша зарплата раза в два (а то и больше) выше, чем у них, а это в США тоже немалое дело.

О комплексовании некоторых по поводу того, что нам, русским, к WASРам не подступиться (для тех, кто не знает, WASP – это белые англосаксонские протестанты, символ элиты (по происхождению, и вытекающим отсюда прочим последствиям) американского общества). Это не так. Надо просто знать язык и представлять друг для друга взаимный интерес, как и при любом другом «контакте», неважно, с каким национальным или социальным представителем. WASP – такие же ребята и девчата, как и мы с вами. И выпить не дураки, и анекдоты рассказать и послушать, и посмеяться вволю. И будут только рады, если к ним ввалиться (предварительно позвонив, конечно) с парой бутылок советского шампанского и интересной (то есть сугубо русской) закуской впридачу. В общем, все как у людей.

А вообще-то нам (с женой то бишь) гораздо интереснее компания «наших», а не WASРов. Недавно, в День благодарения, мы традиционно собирались «нашей» компанией. Если им рассказать, что мы, оказывается, живем здесь в «русском гетто», то-то было бы смеху. Для справки о нас, бедных и подвергающихся дискриминации, то собирались мы, четыре пары, и наши друзья – те, кто работал вместе еще в Москве, на одной кафедре химфака МГУ. Выезжали в США независимо друг от друга на протяжении 12 лет, и все в итоге оказались в Бостоне. Теперь один – профессор MIT, член двух академий – Национальной академии наук США и Академии инженерии США (академий, куда действительно выбирают), другой – декан Северо-Восточного университета, третий – вице-президент достаточно крупной биотехнологической компании в Кембридже (часть Бостона), и ваш покорный слуга. Это все я пишу вовсе не для того, чтобы впечатлить читателя нашими «достижениями», а для того, чтобы привести контрпример тому нытью, которое часто исходит от тех, кто не удосужился освоить английский язык, направляясь на постоянное жительство в США, не удосужился подумать о том, что он будет делать со своей профессией в США, а прибыв сюда, не захотел получить (или соответственно модифицировать свою) профессию здесь, как это сделали многие другие, честь им и хвала.

А признать свою ответственность за незадавшуюся жизнь не хочется, гораздо проще поносить США, а также и Россию заодно, что обо мне, любимом, не позаботились. И обещанных (так казалось) марципанов и круассанов, завернутых к тому же в зеленые купюры, на деревьях не оказалось. А если и есть, то их еще достать надо, да не просто камнем запульнуть, а кропотливо пирамиду под деревом строить, на которую еще и карабкаться надо.

? И все-таки неужели нет дискриминации по национальному признаку?

Вся эта дискуссия имеет смысл тогда, когда определены следующие исходные точки: (а) читатели действительно хотят услышать ЧАСТНЫЕ и по определению СПОРНЫЕ точки зрения, потому что абсолютной истины в восприятии эмиграции нет и не будет; (б) мой угол зрения и «американский» опыт отличаются от многих других, так как я не являюсь членом «русской комьюнити» или «русского гетто»; я работаю (и всегда здесь работал) и живу (и всегда здесь жил) только по соседству с «местными» (не считая жены и детей). Кстати, «всегда» – это 35-й год с перерывами на «невыездной» статус из бывшего СССР, и последние 20 лет постоянно. Но тем мой опыт, возможно, и полезен, так как позволяет поделиться взглядом в некотором роде «изнутри» американского общества.

По поводу дискриминации по национальному признаку. МОЙ опыт показывает, что ее практически нет. Один из моих сотрудников по университету, чернокожий лаборант (очень профессионально толковый, кстати), абсолютно уверен, что все его проблемы исключительно из-за его цвета кожи и соответствующей дискриминации. Например, он проскочил на красный свет, и полицейский его остановил. Мой лаборант страстно уверял меня, что остановил исключительно потому, что он (лаборант) черный. Мои вялые аргументы, что меня вот тоже остановили в подобной ситуации, но я же не говорю (и не думаю), что остановили потому, что я русский, на лаборанта не произвели впечатления. Он ЗНАЛ истину, и спорить было бесполезно.

? …Своим или чужим себя чувствует «русский» в США, после того как он преодолеет начальные трудности?

Полагаю, ответ на вопрос, своим или чужим «русский» себя чувствует в США, в огромной степени зависит от того, идет ли он/она на решение этой задачи осмысленно, по плану, так сказать. Для того чтобы чувствовать (и быть) «своим», необходимо положить немало сил на освоение местных реалий по следующим трем основным направлениям: (а) разговорный язык, (б) современная американская культура – ежедневные газеты (в Бостоне – непременно и ежедневно «The Boston Globe» для тех, кто считает себя интеллигентом, или «Boston Herald» для «работяг»), популярные телепрограммы, свежие (и в особенности классические) американские кинофильмы, (в) история США. Для мужчин еще (г) знание и понимание американского футбола и бейсбола и соответствующих команд, особенно местных.

Без всего этого в американских компаниях (в смысле сборищах, а не местах работы, хотя и там тоже) будет жутко скучно, и вскоре вас приглашать перестанут. Если только не как «русского», напоказ. Но здесь не об этом ведь речь. Именно вокруг пункта (б) для женщин, и (б) – (г) для мужчин и крутится вся беседа, обычно смещаясь к (г) по мере выпитого. Драма начинается, когда вы, пытаясь хоть как-то привлечь внимание, стараетесь склонить их на обсуждение Косово или Чечни. Первые минуты вас вежливо слушают, а потом начинают перетекать в другой круг гостей, где опять же обсуждают (г). Эффект примерно такой же, как если бы приглашенный в нашу веселую компанию китаец пытался вовлечь нас в детали обсуждения проблем Тибета или Восточного Тимора, мешая нам веселиться и обсуждать свои дела. Пару минут бы потерпели, но больше не пригласили.

Пусть каждый сам для себя решает, нужно ли такое «вживание». Мне до этой степени – нет. Я свободно говорю по-английски, ежедневно читаю американские газеты, знаю многие популярные телепередачи и даже нахожу в них определенный интерес. Я неплохо знаю историю США, к которой (незаслуженно) пренебрежительно относятся «россияне». По той же логике греки, скажем, должны пренебрежительно отнестись к короткой истории России. Американцам есть чем гордиться в истории своей страны. А русским почему-то доставляет удовольствие публично заявлять: да что у вас, разве история? Чо там, триста лет всего. Вот у нас-то… – не понимая, что ведут себя при этом, мягко говоря, неприлично. Поскольку историю в годах измеряют только те, кто качество вин измеряет только в градусах.

Кстати, я бы не хотел, чтобы мои описания о «вживании» восприняли так, что американцы ни о чем другом (кроме пунктов (б) – (г), см. выше) не разговаривают и ничем другим не интересуются. Естественно, многое зависит от ситуации, аудитории и настроя. Еще пример. Как-то я выступал (по приглашению школы) перед классом учеников 16-летнего возраста. Обычный контингент (судя по одежке), на «наш» взгляд, что-то абсолютно бесформенное, на девушках – никакой косметики (во всяком случае, на мой непрофессиональный взгляд), одеты так, чтобы, видимо, максимально уменьшить вероятность «секшуал харассмент».

Но район престижный, дома дорогие, участки по размеру астрономические. У школьников был «русский день» наряду с другими днями других национальностей, которые они время от времени объявляют. На столах в классе разложены конфеты «Мишка косолапый», «Мишка на севере», «Белочка», «А ну-ка отними», «Кара-Кум», «Южная ночь» и прочие – сделаны в Нью-Йорке, конечно, но на первый взгляд не отличить. Куплены в бостонском «Базаре» (а если совсем честно, то по моей предварительной наводке, так как эти школьники и их родители не имели понятия, что в Бостоне есть русские магазины, но были в восторге об этом узнать).

Так вот, я им три часа читал лекцию по истории России и СССР – от Киевской Руси до распада Союза. Сидели, открыв рты. Я сначала думал, для приличия открыли. Ан нет, через три дня получаю большую открытку, всю испещренную отзывами. Конкретно цитировать не буду, а то читатель подумает, что хвастаюсь. В общем, суть отзывов в том, что они ничего подобного не слышали и понятия не имели, и я им глаза открыл.

Приятно, конечно, но я-то знаю, что все это здесь есть, и по их прекрасному «History Channel» часто показывают документальные фильмы про ту же Великую Отечественную (тот, 16-серийный), и даже «Александра Невского» (с субтитрами) время от времени показывают по другим каналам, да и многое другое. Забавно, когда по американскому TV гремит про псов-рыцарей, но тонус поднимает. Просто обычному американцу это в самом деле не нужно, и винить его за это нельзя. Если нас сейчас спрашивать по древней истории, скажем, Японии, то тоже неловкости будет немало. Как-то откладываем…

Многие из нас, по своей великодержавной привычке, в ужасе, что «они Пушкина не знают». Да, знают далеко не все, а читали и того меньше. У меня есть приятельница здесь, кстати, из WASРов, главный редактор одного из компьютерных журналов, очень образованная, по здешним понятиям. О Пушкине слышала, но не читала. Я ей послал «Я помню чудное мгновенье» в переводе:

Так она еще долго в себя приходила. Размножила и знакомым рассылала.

? Нужно ли для «вживания» менять свое миропонимание или достаточно определить, какой реакции от тебя ожидают, и действовать соответственно: пусть думают, что ты такой же?

Для того чтобы «действовать соответственно», нужно менять свое миропонимание. Его в любом случае нужно менять, а скорее, модифицировать. Причем всегда оказывается, что в лучшую сторону. Например, уважать чужое мнение (не ерничество, а мнение), особенно когда оно по-своему аргументировано. Это не значит его принять, но признать право на его существование, особенно когда оно тебя не особенно касается. Например, чужую религию и ее постулаты. Например, необычную сексуальную ориентацию. Например, обостренное отношение многих женщин в этой стране к навязчивому приставанию. Мне забавно, когда «русские» МУЖЧИНЫ это критикуют и называют идиотизмом.

Где-то в русской прессе я прочитал, что в США «даже невинные знаки внимания можно истолковать как сексуальное домогательство». Это не так. Если, конечно, «невинные знаки внимания» не есть залезание под юбку. Я здесь и дверь всегда перед дамами открываю (ВСЕГДА признательны), и места уступаю, и тяжести у них из рук перехватываю (например, 20-литровые емкости с водой для чая или кофе на кухне в компании и университете), и новую кофточку или платье отмечаю, и все всегда радостно признательны. И не только в Бостоне, но и в американской глубинке тоже. А вот настойчиво лезть с любовными письмами, когда от вас этого не ожидают, тем более даже не поинтересовавшись, есть ли у нее бойфренд или даже муж (см. повесть В. Торчилина «Университетская история» в его книге «Время между»), – за это, действительно, можно и неприятности схлопотать (см. ту же повесть).

? Или мы все равно меняемся и ассимиляция идет, даже если мы сознательно не настраиваемся на нее?

Идет, но очень медленно. Многие не доживают. На ассимиляцию надо работать, и довольно напряженно. Можно, конечно, демонстративно не ассимилироваться (Солженицын, например), но для этого должна быть соответствующая специфика работы и жизни. Иначе говоря, если отсутствие ассимиляции материально себя оправдывает (и даже помогает), то я бы с удовольствием не ассимилировался. Но такая роскошь бывает уж очень редко. Да и при этом лишаешь себя удовольствия жить в двух мирах вместо одного. Каждому свое.

? Насколько важно сознание своей принадлежности к определенному типу культуры?

Я не знаю, к какому типу культуры принадлежу. Может, кто поможет? Всю жизнь занимаюсь наукой – это вроде бы интернационально. Читаю художественную литературу на обоих языках, но с гораздо б?льшим удовольствием по-русски. Думаю на обоих языках – по обстоятельствам. Сейчас, стуча по клавишам, думаю, естественно, по-русски; на работе – по-английски, иначе как-то глупо было бы – переводить что ли все время взад-вперед? Я, честно, не задумывался над этим вопросом. Иначе получится, как у той сороконожки – какой ножкой в каком порядке двигает. Так она, задумавшись, и пойти не смогла. Правда, только относительно недавно узнал, что у меня дворяне в роду с обеих сторон, так сразу в русский дух потащило и интерес к корням появился. Так что сознание действительно бытием определяется. Хотя, будучи русским, в Институте биохимии АН СССР (Москва) еврейские письма протеста против публикации трудов Шафаревича подписывал (кстати, это мои единственные «подписанские» письма были, чем втайне горжусь). Понимая, что подписываю как дань политкорректности в ущерб свободе слова. Так что насчет культурной принадлежности помочь не могу.

Размыто, видимо, нечетко.

Кстати, говоря о типе культуры русских в США, не могу не отметить, что в США есть много городов, городков и деревень с названием Москва. Уезжали, но не забывали. Приведу пару фотографий для иллюстрации. Это – штат Айдахо. На одной город воздвиг полушуточный стенд, биллборд, как здесь называется. Надпись гласит: «Решения относительно Москвы принимаются в Москве».

? Надо ли знать, точнее, заранее выучить английский язык или там он сам собой появится?

Придется дать личный исторический экскурс, иначе ответ не будет понятен. Свой первый год в США я провел в 1974—1975-м, когда мне было 27 лет. Приехал по обмену, и было нас в США в тот год всего 49 человек, со всего Союза (не считая, естественно, дипломатов, журналистов и прочих «штатных» советских людей). Это важно принять во внимание для ответа на вопрос о различных путях «вживания».

В Принстонском университете нас месяц натаскивали на английский/ американский язык, включая сленг, поставленные разговоры по телефону, и даже серию лекций по американскому мату прочитали. Ставили диалект, модуляции (используя магнитофон с двумя дорожками – одна диктора, а другая твоя, которая накладывается на голос диктора) и прочее, что здесь может пригодиться (поиск потерянных вещей через агентства, например, или система заказа билетов на автобус, поезд и самолет).

Понятно, что месяц – это всего ничего, тем более что мы, к сожалению, не понимали по молодости и глупости важности момента и предпочитали прогуливать английский, но осваивать бейсбол, пить пиво и ухаживать за принстонскими студентками.

Но процентов десять того языка, что в нас пытались вложить, все-таки осталось, что впоследствии помогло. Через месяц я поехал в свой Гарвард, с которым, как тогда не имел понятия, связал всю последующую жизнь. Даже когда после возвращения девять лет сидел «в невыезде» и Гарвард все эти годы бомбил Минвуз и АН СССР приглашениями меня к ним на работу (собственно, я и вернулся в Москву забрать семью, чтобы ехать в Гарвард на последующую работу, что было вроде согласовано с нашим посольством в Вашингтоне. Что делать, наивность и доверчивость не входят в число смертных грехов. Хотя я бы все равно вернулся, так как горел желанием перенести приобретенный американский опыт в свою лабораторию в МГУ, и даже мысли тогда не было стать невозвращенцем).

Так вот, пребывая все эти годы в Союзе, я упорно продолжал учить английский язык. В метро, трамвае, на рыбалке, сидя с удочкой на берегу озера где-нибудь в Грузии или в лодке в заливе Посьет на Японском море, где у нас была биостанция, я зубрил обороты по учебникам и самоучителям.

После этого я на дух не принимаю жалобы на жизнь в США тех людей, которые не сочли нужным уделить хотя бы немного времени (а то и денег, если время им дороже) на язык. Все могу принять, но только не это. Считаю это самой крайней безответственностью – ехать жить в страну и не побеспокоиться освоить язык хотя бы немного, для разумного начала. Я, кстати, в школе учил немецкий, в МГУ – технический английский (очень слабо, чудом получил незаслуженную пятерку, которая и пошла в диплом, не испортив его цвет), но перед поездкой в Штаты год зубрил разговорный.

Итак, на постоянное жительство, много лет спустя, я приехал с неплохим разговорным. Это и определило легкость «вживания». Остальное – см. выше.

Оглавление книги