Книга: Аналитика как интеллектуальное оружие

3.14. Методика выявления неформальных управляющих структур (центров сил)

3.14. Методика выявления неформальных управляющих структур (центров сил)

Анализ современной ситуации в регионах России невозможен без учёта реальных «центров сил», во многом определяющих направления и темпы их развития или деградации. По всей стране уже много лет продолжается борьба за собственность. В условиях надвигающегося финансово-экономического кризиса неизбежно её обострение. Возможен очередной «передел собственности», так как она есть способ овладения ресурсами и управления развитием региона по своему усмотрению, с ориентацией не на интересы страны, а на личные или узкогрупповые, или же на внешние силы. В этой борьбе активно участвует и криминал.

Обстановка в стране во многом определяется по оси взаимоотношений регионов с Центром (центральными органами государственной власти), и в ближайшие годы эта тенденция только усилится. Именно здесь намечается наиболее заметное противостояние. Почти все регионы России подпадают под понятие проблемных, требующих особых мер для стабилизации социально-экономической ситуации. От правильного решения региональных проблем напрямую зависит будущее России. Процессам нормализации обстановки в регионах всячески препятствует сепаратизм, поощряемый из-за рубежа.

Для успешного решения задач по эффективному государственному и муниципальному управлению, обеспечению безопасности государства, общества и личности на региональном и местном уровнях необходимо постоянное совершенствование работы территориальных правоохранительных структур и органов безопасности. В связи с происходящими в последние годы переменами во всех областях жизни нужны принципиально новые подходы и технологии их деятельности, выявление угроз безопасности региона на ранних стадиях зарождения и их нейтрализация при сочетании интересов центра и регионов. Проблема состоит в том, что разработка и внедрение таких подходов и технологий – дело исключительно сложное. Руководство всех уровней понимает необходимость этих подходов, однако на практике нет сил и средств, а иногда и просто воли для внедрения нового.

В условиях продолжающегося экономического кризиса большинство качественных характеристик социально-экономического развития на региональном уровне не только вариативны в широком диапазоне, но и подвержены воздействию разнонаправленных тенденций. Поэтому для понимания ситуации в России крайне важно не ограничиваться среднероссийскими характеристиками, а отслеживать ситуацию в каждом конкретном регионе с учётом групповых закономерностей их динамики.

В своё время деструктивные варианты реформ, любые противоправные действия в нашей стране лидеры Запада с восторгом поддерживали, так как это всё вело к ликвидации сверхдержавы, переводу её в третий мир посредством деиндустриализации, а, следовательно, к появлению обширного рынка дешёвого сырья и сбыта залежалых товаров. Сейчас западные «независимые» аналитические центры и спецслужбы весьма серьёзно относятся к изучению российской региональной элиты, политических процессов и экономической ситуации на территории России.

Как показывают исследования многих экспертов, среди огромного количества проблем, с которыми столкнулись органы государственной власти Российской Федерации, в последние годы на первый план вышли три архиважных проблемы:

– проблема устойчивости российской финансово-экономической системы в условиях мирового системного кризиса;

– демографическая проблема, осложнённая миграцией;

– разработка общероссийской идеологии и концепции реформирования России. В вопросах региональной безопасности, по моему мнению, приоритетными являются следующие проблемы:

– обеспечение межведомственного взаимодействия и координации в экономической и правоохранительной деятельности;

– борьба с коррупцией, преступностью и криминализацией экономики;

– оптимизация отношения централизации и децентрализации социально-политической и экономической жизни в регионах;

– межнациональные отношения.

Согласованное решение этих и других проблем требует перехода на качественно новый уровень их осмысления и конкретных действий. Естественно, над этим трудятся органы государственной власти всех уровней.

В современных условиях существенно меняются функции, роль и назначение органов государственной власти и управления. Проходящая в течение многих лет административная реформа наряду с позитивными переменами принесла и значительное усложнение управленческого контура с нечёткими полномочиями и зонами ответственности различных уровней и органов исполнительной власти, излишнее дублирование функций. С позиции конструктивного упрощения системы государственного и муниципального управления целесообразно использовать новые концептуальные подходы для коренного совершенствования существующих технологий изучения региональной обстановки и экспертиз различного уровня, что будет способствовать выходу страны из кризиса.

При таком новом концептуальном подходе целесообразно ввести в оборот и новое понятие – центр сил (ЦС), как условную точку пересечения интересов субъектов – физических и юридических владельцев региональных ресурсов, реально обладающих возможностями управления вектором (векторами) развития региона, «запуска» позитивных и негативных процессов в нём. Данная точка непосредственно связана с основными объектами жизнедеятельности региона. Проблема выявления сфер влияния центров сил в федеральном центре и в регионах России на социально-политическую и экономическую ситуацию чрезвычайно важна для эффективной деятельности федеральных органов власти и всех силовых структур России.

Именно на стыке интересов различных центров сил, их борьбы и согласования, разделения сфер влияния возникают зоны напряжённости и конфликтов, складывается истинный механизм управления и воздействия на все сферы жизнедеятельности общества. Центры сил являются также основным объектом притяжения для спецслужб иностранных государств и для транснациональных корпораций, так как именно эти центры либо являются фактическими владельцами ресурсов, либо располагают ключами к их распоряжению и использованию. Это касается всего ресурсного спектра – от материально-финансовых ресурсов до природных и интеллектуальных. Таким образом, исследование названной проблемы – задача исключительно актуальная.

Через экспертно-консультативный совет при Комитете по безопасности ГД Федерального Собрания РФ нами был предложен теоретико-методологический и прикладной комплекс для более эффективного мониторинга социально-политической, экономической и оперативной обстановки в регионах России и оптимизацию на этой основе всей системы управленческой деятельности. Исследование обстановки в режиме мониторинга (сопровождения) позволяет не только выявлять весь спектр угроз безопасности региона, скрытые процессы и их инициаторов, но и фактически перейти к созданию собственных «стратегических инициатив» (в программируемом режиме и долгосрочных по времени: 5–15 лет) по защите национальных и геополитических интересов нашей страны.

Суть концепции «центров сил» состоит в следующем. Разрабатывается информационная база на основе стандартизации функций и процедур обработки федеральной ведомственной и региональной информации, а также дополнения её оперативной информацией о субъектах «центров сил» – собственниках, держателях, распорядителях региональных ресурсов. Постоянный мониторинг позволяет своевременно фиксировать в регионах явления и тренды дестабилизирующего характера. Экспертная система позволяет разглядеть ещё в эмбриональном состоянии того или иного точечного события разрушительную силу будущего явления. Введённая в практику работы федеральных органов исполнительной власти, она позволяет более эффективно решать их функциональные задачи, готовить информацию и документы для принятия управленческих решений соответствующего уровня.

Образно говоря, если сравнить получение информации о латентных процессах в регионах с рыбной ловлей, то людям, привыкшим удить рыбу удочкой или спиннингом, порою трудно поменять способ и средство ловли. Тем не менее, всегда существуют более эффективные средства типа сетей (трал, путанка, бредень), ятерей или чисто браконьерских способов добычи. Предлагаемые аналитические подходы по своей эффективности могут являться такими же эффективными.

За период 2004–2011 годов в России произошли значительные позитивные изменения. Растёт уровень жизни населения, сокращается бедность, повышается доступность медицинского обслуживания, образования. Быстрыми темпами идёт жилищное строительство, начинают широко осваиваться такие сравнительно новые для нашей страны инструменты, как ипотека. Растёт и становится всё более надёжным и разнообразным рынок финансовых услуг для населения. Расширяется система пенсионных накоплений, потребительского кредита, паевых фондов.

Растёт устойчивость бюджетной системы, причём не только на федеральном уровне, но и в системе региональных финансов. Повышается сбалансированность имеющихся средств и обязательств бюджетов всех уровней. Немалую роль в этом сыграли замена системы натуральных льгот денежными компенсациями, развитие систем бюджетирования, ориентированного на результат, сокращение необеспеченных социальных обязательств в бюджетной системе, снижение ставок ряда налогов, улучшение их администрирования и повышение уровня собираемости.

Экономический рост сопровождается выстраиванием современной инфраструктуры рынков, улучшением инвестиционного климата, укреплением дисциплины исполнения обязательств. Существенно вырос уровень оплаты труда, что позволяет говорить о востребованности трудового потенциала, повышении спроса на рабочую силу. Растёт заинтересованность предприятий в социальных инвестициях – вложениях в улучшение условий труда, повышение здоровья и квалификации работников.

Укрепляется оборонный потенциал страны.

В то же время, ряд целей государственного развития оказались не достигнутыми или достигнуты далеко не в полной мере, имеются нерешённые проблемы.

По прежнему высокой остаётся смертность населения в трудоспособном возрасте от таких причин, как несчастные случаи, ДТП, употребление алкоголя, наркотиков. Не удаётся преодолеть негативные демографические тенденции сокращения численности населения. Миграция не восполняет такое сокращение и осуществляется в неблагоприятных формах теневой трудовой миграции, сопровождаемой криминализацией и уходом от налогов, а также в откровенно паразитических формах.

Сохранение высоких темпов экономического роста сопровождается ухудшением его качества – не в полной мере решаются задачи роста производительности труда, и технологического уровня производства. Мало сдвигов в переходе от развития добывающих отраслей к развитию обрабатывающих. Медленно создаются институты конкуренции, всё ещё высокими остаются административные барьеры для бизнеса. Во многом эта ситуация определяется недостаточными усилиями по формированию системы спецификации, защиты и восстановления прав собственности. Далеко не всегда качество государственных услуг соответствует требованиям времени.

Несмотря на улучшение инвестиционного климата в целом по стране, не в полной мере решаются задачи повышения инвестиционной привлекательности отсталых и депрессивных регионов. Дифференциация регионов по уровню жизни и развитию экономики не преодолевается. Более того, в России в целом в последние годы чётко прослеживается главная черта во взаимоотношениях между «центром» и «периферией»: концентрация экономической жизни в крупных городах и промышленных узлах при одновременном падении хозяйственной и инновационной активности и т. д. по мере удаления от их региональных центров. В ряде регионов становятся всё более ощутимыми последствия структурного кризиса, прогрессирующее разрушение наукоёмкой промышленности при сохранении неэффективных и экологически опасных производств, ухудшении условий для возобновления экономического роста, консервации депрессивного состояния экономики. На сайтах Интернета масса социологических материалов о беспросветной жизни русской глубинки, цифры, тенденции, всё открыто и конкретно. Считаю, что 90 % неудач и бескормицы – из-за невразумительной модели управления, отсутствия стратегирования, долгосрочного социального планирования и т. д.

Моя позиция в отношении региональной политики состоит в следующем. Необходимо чёткое разделение полномочий федерального центра и региональных властей. В последние годы в этом отношении сделано довольно много, нормативно-правовая база, регулирующая эти отношения, постоянно совершенствуется. Имеется ряд позиций, по которым регионы должны подчиняться непосредственно Москве – и чётко проводить волю государства на унификацию. Инструмент работы госхолдингов должен быть отлажен так, чтобы местные власти не имели права в их дела вмешиваться (не ставили заставы на дорогах с контролем, не определяли, что ввозить и вывозить, кому что строить и т. д.). Это «не их епархия». Также региональные власти не должны вмешиваться в дела армии, церкви, МВД России, федеральных агентств и органов. В настоящее время есть большая проблема дублирования функций представительств федерального центра на местах и региональных органов власти. Одна из ближайших задач высших органов государственной исполнительной и законодательной властей – развести их функции, чётко определить зоны ответственности каждого ведомства, чтобы избежать параллелизма и дублирования в работе, излишней траты бюджетных средств. Также должно быть единое правовое поле по всей стране, регулирующее бизнес-практику.

Недоверие к людям, местным управленцам, нечёткое разделение ярусов (прерогатив) управления и постоянная смена форматов (смена «правил игры» в бизнесе и администрировании) – вот главная ключевая проблема. Её, кстати, насколько я знаю, в царской России периода 1880–1917 не было. Государству придётся создать двойную, тройную систему косвенного соподчинения. Например, сейчас военком подчинён, прежде всего, Минобороны, потом уже (опосредованно) губернатору, оперативно – представителю Президента в федеральном округе. Всё это уже сотни раз прописывали (в журналах Деньги, Власть, Эксперт, в научных монографиях, изданных в том числе в ведущих вузах страны), пробовали внедрять, обкатывали, но никогда не доводили до ума. Создаётся впечатление: семь городов играют в японскую игру «го», другая часть в шахматы, третья – в шашки, а остаточные и депрессивные – ещё и в поддавки. Может ли так жить любая страна помимо России? А мы вот живём (взгляните на красноречивую фото-шутку на web-страничке:

http://content.foto.mail.ru/mail/katorgin/2143/i-4698.jpg). Здраво и умно об этом пишет в журнале «Эксперт» А. Привалов.

Рассматривая проблемы, связанные с решением задачи построения адекватных моделей сложных систем (к ним по праву относятся общественные системы), важно определить адекватную степень детализации описаний, дабы избежать так называемого проклятия размерности). С этой целью для преодоления проблемы лавинообразного нарастания размерности модели, могут быть введены и иные ограничения. Например:

– значимая для выполнения расчётов доля ресурса, учитываемая в модели, составляет не менее 5 % общего количества ресурса, распределяемого в данном сегменте;

– число рассматриваемых потребителей в некоторой конкурентной группе, потребляющей один и тот же ресурс, не должно превышать восьми, и так далее.

На основе данного подхода для субъекта РФ как управленческой единицы могут быть сформулированы эталоны возможных вариантов развития ситуаций, и для их выявления систему тестируют с помощью полученных от экспертов эвристических правил, сформулированных бинарно как «признак – интерпретанта», например: «превышение порогового значения параметра A вызывает тенденцию или ситуацию B».

Экспертная система, реализующая описанные подходы и процедуры в интересах анализа ситуации в регионах, включает в себя следующие подсистемы:

I. Подсистема описания фактического состояния объектов учёта

Предназначена для сбора и накопления текущих статистических данных, используемых прочими подсистемами экспертной системы. Состав показателей:

– валовой региональный продукт;

– объёмы производства по отраслям и крупным фирмам;

– объёмы ВЭД (экспорт, импорт);

– капиталовложения и строительно-монтажные работы;

– розничный товарооборот;

– денежные доходы населения (по социальным группам);

– заработная плата;

– прожиточный минимум;

– стоимость потребительской корзины;

– индекс потребительских цен;

– уровень безработицы;

– количество преступлений.

Показатели обрабатываются Госкомстатом в разрезе регионов ежемесячно (за исключением валового регионального продукта).

II. Подсистема производства расчётов

Подсистема предназначена для выполнения расчётных операций и получения фактических значений параметров для сопоставления с эталонными и проведения экспертного анализа.

Расчёту подлежат:

1. Уровень развития региона (по состоянию ряда показателей в трёхуровневой шкале: «средний», «ниже среднего», «выше среднего») по следующим показателям (на душу населения):

– объём промышленного производства;

– товарооборот;

– капиталовложения;

– поступления налогов;

– бюджетные расходы;

– реальные денежные доходы населения, индекс цен;

– безработица и иные.

2. Место региона в общем рейтинге регионов РФ по следующим показателям (доля объёмных показателей в общегосударственной структуре):

– доля объёмов производства;

– доля капитальных вложений;

– доля в совокупном товарообороте;

– доля финансового и налогового потенциала;

– доля налоговых поступлений в бюджет.

3. Внутренняя структура экономики региона характеризуется такими показателями, как:

– долю основных отраслей в составе ВВП;

– вектор и уровень специализации региона;

– основные приоритеты.

4. Cоциальные параметры (структура доходов и расходов населения):

– структура накоплений;

– доля накопительных денежных вкладов в объёме доходов;

– доля населения с доходами ниже прожиточного уровня;

– разрыв между доходами 10 % самых высокодоходных групп населения и 10 % самых низкодоходных групп.

III. Подсистема индикации

Подсистему индикации используют для формализации критериев оценки ситуации, а также как объект для оценки и анализа более высокого уровня (в том числе при проведении экспертных, аналитических, прогнозных оценок).

Подсистема отображает следующие расчётные показатели:

– уровни устойчивого развития (с использованием критериев золотого сечения для ряда показателей): отношение расходов к доходам, доля инвестиций в накоплениях, доля налогов, перечисляемых в федеральный бюджет и пр.

– тип состояния региона (из числа устойчивых состояний); базовые внутренние и внешние факторы, определяющие его текущее состояние и развитие;

– прогноз тенденций перехода в кризисное и катастрофическое состояние;

– коэффициент Джинни;

– кривую Лоренца (по доходам внутри региона и для групповой характеристики самих регионов, см. интернет-ресурс http://www.kakprosto.ru/kak-71186-kak-postroitkrivuyu-lorenca).

IV. Экспертно-аналитическая подсистема

Экспертно-аналитическая подсистема предназначена для реализации аналитических функций и решения задач, таких как:

– определение состава группы «центров сил», конкурирующих за данный ресурс;

– определение ключевых приоритетов, сфер интересов и степени влияния тех или иных механизмов или групп на сегменты рынка; оценка доли теневых структур в дележе регионального ресурса;

– характеристика мотиваций действий «центров сил»;

– определение характера взаимодействия «центров сил» с населением, федеральными и региональными органами власти;

– межрегиональные связи.

V. Подсистема сценарного анализа, прогноза, сценарного проектирования

Данная подсистема предназначена для реализации функций и решения таких задач, как:

– описание наиболее вероятного сценария действий участников «конкурирующей группы», предположительное распределение ролей и функций между группами и в группах «центров сил»;

– выделение кризисных ветвей в ходе сценарного действия;

– построение механизмов и схем (в том числе поведенческих) защиты;

– проектирование сценариев, отвечающих государственным приоритетам;

– оценка событий в соотнесении с вероятным сценарием, проектируемым сценарием и кризисными вариантами.

По полученным измеренным и расчётным показателям проводят экспертный анализ и оценивание ситуации. В ходе экспертного оценивания учитываются следующие факторы:

A. Состояние ресурсов по направлениям:

– основные природные ресурсы (разведанные и потенциальные запасы, характер залегания, способ и степень разработки, качество);

– основные фонды, степень их изношенности, степень потенциальной опасности техногенных аварий;

– состояние научно-технического потенциала;

– финансовый потенциал, база налогообложения;

– демография, занятость;

– состояние и проблемы ЖКХ;

– состояние и проблемы социальной сферы;

– экология.

Б. Функции ресурсов в контексте специализации региона по направлениям:

– структура собственности на основные ресурсы;

– инфраструктура регионального рынка;

– наличие и характеристика свободных экономические зон;

– наличие и особенности межрегиональных связей;

– степень интеграции в федеральную экономику (наличие группы производств, работающих в кооперации с производствами других регионов, включая ввоз сырья, вывоз произведённой продукции;

– доля ресурса региона в федеральной экономике;

– производственная специализация;

– инвестиционная активность, структура инвестиций;

– активность ВЭД;

– самодостаточность (коэффициенты автономии, иные показатели).

B. Уровень и динамика развития ресурсов:

– динамика производства, степень монополизации;

– динамика инвестиций;

– демографическая ситуация, динамика возрастного и национального состава населения, беженцы и мигранты;

– динамика занятости (безработица, в том числе скрытая);

– уровень жизни;

– реальные доходы, покупательная способность;

– различие в уровнях доходов различных социальных групп.

Г. Проблемы получения и использования ресурсов; кризисные ситуации и криминогенная обстановка:

– дефицит бюджета, расчётная дисциплина (проблема неплатежей), внутренний и внешний долг;

– пороговые характеристики кризисных состояний (по ряду индикативных параметров: миграция, смертность, заболеваемость, безработица, инфляция, задолженность по выплате зарплаты, реальные доходы населения);

– состояние окружающей среды (экологическая обстановка);

– социально-психологическая ситуация в регионе, эксцессы (забастовки, протестные акции);

– теневые и криминальные структуры (сферы влияния, лидеры);

– структуры, ориентированные на интересы иностранных государств;

– дееспособность органов власти, действенность механизмов правового регулирования.

В каждом регионе деятельность ЦС проявляется по-разному. Однако есть общие закономерности, позволяющие сформировать набор косвенных признаков функционирования центров сил и алгоритмы их выявления. Такие алгоритмы, использующие знания, представленные в экспертной системе в виде предположений (эвристик и точных численных критериев) и данные, хранимые в экспертной системе, позволяют с применением правил логического вывода сформулировать заключение о текущем состоянии региона и отдельных «центров сил», чьи интересы реализуются в отношении данного региона.

В процессе эксплуатации экспертной системы на основе сопоставительного и корреляционного анализа ранее перечисленных показателей вычисляются корреляции временных рядов, образованных из последовательных измерений текущих значений фиксируемых параметров процессов (формально зависимых и формально независимых), а также коэффициенты асимметрии в системе расходования базовых видов региональных ресурсов, и по ним выявляются ценовые диспропорции и иные показатели, косвенно свидетельствующие о наличии скрытых производственных процессов и мощностей, «центров сил», перераспределяющих ресурсы.

На основании анализа измеренных и вычисленных значений индикаторов, определяются конкретные субъекты, группы и корпорации, реально владеющие теми или иными видами ресурсов. Это возможно только при условии, что в системе организовано хранение упорядоченных во времени массивов данных, характеризующих ситуацию с достаточной для проведения анализа периодичностью: для анализа на макроуровне – около одного раза в месяц, на микроуровне – примерно 6–8 часов, что возможно обеспечить лишь в отраслях, где периодичность опубликования финансовых показателей достаточно высока, либо есть возможность использовать при анализе данные, оперативно поставляемые органами государственного учёта и статистики.

Кроме того, существует возможность адаптивного регулирования хода анализа в режиме периодического обновления данных о текущей обстановке, что может осуществляться с привлечением малочисленных групп прошедших соответствующую подготовку экспертов. Для производства работ группы экспертов могут командироваться в регионы для выполнения работ по обеспечению требуемой периодичности и качества информации на местах.

Алгоритмы выявления скрыто функционирующих «центров сил» преимущественно основаны на анализе диспропорций, вносимых ими в показатели социально-экономического развития региона. Подобные диспропорции могут выражаться в таких фактах, как:

– появление сверхнормативных временных задержек между моментом доведения исполняющего воздействия и началом их непосредственного исполнения (признак роста инерционности системы управления);

– возникновение корреляций между формально независимыми процессами, в том числе и синхронные колебания показателей экономической деятельности группы потребителей ресурсов, формально использующих различные ресурсные источники (признак синхронных изменений);

– возникновение резких ценовых диспропорций внутри одной группы продукции различных региональных производителей (признак мобилизации внутреннего или подключения внешнего ресурса – рыночная аннексия);

– ненормально малая задержка реакции (или даже опережающая реакция) общественного мнения на политические и экономические процессы на региональном и федеральном уровнях; активизация экстремальных социальных явлений (признак подключения социального ресурса) с целью сдвинуть решения политических и экономических задач в пользу известных «центров сил»;

– возникновение диспропорций между потреблением сырьевых и энергоресурсов и заявленными показателями выпуска продукции (неявный признак функционирования теневого сектора);

– диспропорции между входящими и исходящими финансовыми и транспортными потоками; а также иные проявления.

Эвристические правила, формализующие данные признаки, позволяют не только диагностировать факт наличия диспропорции и/или временной корреляции, но и очертить круг субъектов деятельности, предположительно связанных единством целей и стратегией их достижения. Для этого региональная ситуация отображается в виде многосвязной схемы, отображающей основные группы ресурсов и их потребителей. Связи схемы обозначают отношения потребления, производства, кооперации и конкуренции между субъектами деятельности, использующими те или иные ресурсы. Для отдельных субъектов деятельности определяются критические показатели темпов потребления ресурсов, превышение или недостижение которых способно нарушить устойчивость субъекта, группы субъектов или региона в целом.

Далее исследуются ситуации, когда, несмотря на значения объективных численных показателей ожидаемый эффект в отношении субъекта не наблюдается, что свидетельствует об объективных изменениях реального потребления конкретного ресурса данным субъектом. Рассматриваются возможные варианты группирования субъектов по признаку солидарности их интересов, после чего выдвинутые гипотезы переводятся в режим сопровождения для их подтверждения или опровержения.

Методика определения ЦС позволяет осуществлять конкретные экспертно-аналитические функции, такие, как:

– определение видов ресурсов, приоритетных для данного региона и сегмента рынка;

– определение приоритетов по направлениям использования ресурсов;

– оценка прибыли, потерь, рисков;

– задание пороговых значений индикативных величин;

– составление вариантов сценариев и выбор базового (наиболее вероятного) для прогноза ситуации, её мониторинга и для проведения ситуационного анализа;

– определение состава группы конкурентов;

– оценка баланса сил (приоритетов) в группе конкурентов;

– выбор предпочтений в вариантах, сценариях, в состязаниях за доступ к ресурсам;

– проектирование сценариев, реализующих выбранные приоритеты;

– оценка вариантов, нарушающих ход проектируемого сценария и переводящих его в иную версию;

– построение системы защиты и компенсационных механизмов согласования интересов между различными ЦС для предотвращения нежелательных ситуаций и нейтрализации вредных воздействий;

– оценка возможных изменений в балансе сил и поведении групп конкурентов при принятии государственных стратегических решений и ведении оперативного управления.

Применение этих экспертно-аналитических функций наиболее эффективно при решении вопросов экономической безопасности, в частности для борьбы с теневой экономикой.

Актуальность решения этой задачи обусловлена тем, что, по оценкам членов реально работавшей экспертной группы, теневая экономика в некоторых регионах России составляла 20–40 % в торговле (внутренний товарооборот, импорт, экспорт) и около 20 % в промышленности. Суммарно, с учётом всех основных секторов экономики, теневой оборот составляет до 28 % ВВП.

К негативным последствиям теневой экономики относятся такие явления, как:

– нравственное принижение законопослушных экономических субъектов;

– обострение кризисных явлений в экономике;

– ослабление экономической безопасности государства.

Проявления принципиальных угроз безопасности государства со стороны теневой экономики требуют своего углублённого изучения и систематизации с целью предупреждения и своевременной выработки адекватных мер противодействия. Следует выделить три уровня защиты в решении задач ликвидации угроз со стороны теневого сектора:

1) оперативное реагирование;

2) прогнозирование угроз и проектирование механизмов защиты;

3) вариативное проектирование экономического поведения государства с учётом интересов основных экономических субъектов, включая теневых.

Иерархия уровней защиты строится так, что более высокий уровень может быть достигнут лишь при условии создания предпосылок для оперативного выявления и выработки компенсаторных стратегий, что может быть достигнуто с применением рассмотренной экспертной системы.

Региональные различия в социально-экономической ситуации можно условно разделить на факторы: объективные (уровень развития региона, специализация и структура его хозяйства, экономико-географическое положение и др.) и субъективные (политика властей всех уровней по отношению к региону, предпринимательская активность населения, поддержка или противодействие реформированию, изменение потоков миграции и др.). Можно отметить, что именно направленность действия субъективных факторов в значительной мере определяет скорость и тенденции изменения объективных процессов. В этом случае индикаторы, характеризующие объективные факторы, выступают в качестве индикаторов более высокого порядка по отношению к индикаторам субъективных факторов. Для того чтобы понять и прогнозировать тенденции регионального развития, необходимо определить закономерности, связи и масштабы влияния наиболее активных субъектов.

При проведении подобной работы различные исследовательские группы пользуются различными методологиями для определения «ключевого» индикатора, связанного с целеполаганием и уровнем достижения цели, – по нему регионы можно было бы сопоставлять между собой. Так, по мнению исследователей Экспертного института (Россия) и Центра по изучению России и Восточной Европы Бирмингемского университета (Великобритания), выполнявших программу «Экономические реформы в России: региональный аспект» в рамках плана TACIS (англ. Technical Assistance for the Commonwealth of Independent States, Техническая помощь странам СНГ) Евросоюза, таким ключевым индикатором, наиболее полно отражающим региональную ситуацию, может служить уровень жизни населения, поскольку он связан практически со всеми другими индикаторами, характеризующими процесс реформирования регионов.

Если за точку отсчёта взять уровень жизни населения, то в настоящее время сформировались три типа регионов с характерным сочетанием различных аспектов уровня жизни населения.

Во-первых, это регионы с мощным финансовым сектором: «столичные» регионы, а также экспортно-ориентированные северные и восточные регионы. Здесь сложился высокий уровень доходов, превышающий (в относительном выражении) уровень потребительских цен. Покупательная способность доходов и степень расслоения по уровню доходов населения для регионов этого типа выше среднего по России уровня.

Во-вторых, это ряд областей и добившихся экономического суверенитета республик с относительно невысоким (средним) уровнем доходов и низкими ценами. Покупательная способность здесь достаточно высока, а степень имущественного расслоения, как правило, не превышает среднего по России показателя.

Наконец, в-третьих, это экономически слаборазвитые регионы с низкой покупательной способностью, сочетающейся как с высокой, так и с низкой степенью имущественного расслоения. Уровень цен здесь не превышает среднероссийского, однако доходы на душу населения минимальны из-за пониженной экономической активности и высокой демографической нагрузки на трудоспособное население.

Другая группа исследователей выбрала в качестве интегрированного показателя качество жизни. В сравнительную оценку качества жизни населения на территориях субъектов РФ были включены следующие факторы:

• покупательная способность среднедушевых денежных доходов населения;

• реальное среднедушевое потребление товаров;

• реальное среднедушевое потребление платных услуг;

• обеспеченность населения жильём;

• состояние рынка труда;

• смертность населения (показатель, косвенно отражающий состояние экологической среды, благосостояние и ряд других факторов).

В отчётах используется ежегодная отчётная информация государственной статистики. В результате пофакторного анализа данной интегральной оценки были получены результаты, характеризующие степень дифференциации российских регионов по отдельным структурным составляющим, определяющим качество жизни.

Применение методики выявления этой характеристики позволяет охватить все направления государственной деятельности, чётко отслеживать взаимное влияние деятельности органов государственной власти и в случае необходимости осуществлять соответствующие корректировки, обеспечить понимание направленности и необходимости расходования бюджетных средств.

Таким образом, концепция «центров сил» в целом позволяет прослеживать действия, предпринимаемые органами власти для решения конкретных задач, достичь прозрачности в направлении расходования финансовых ресурсов на осуществление тех или иных действий, определить критерии ответственности органов исполнительной власти за развитие регионов.

Важной стороной аналитической деятельности является её технология. Ранее [Курносов 04А] уже упоминалось о необходимости избегать узкого толкования термина «технология», как некой совокупности методов решения некоторой технической проблемы, и было рекомендовано в сфере аналитики рассматривать её как организованную во времени и пространстве устойчивую (инвариантную) по отношению к заданным условиям деятельности совокупность методов оперирования объектами, приводящую к достижению поставленной цели.

В развитие этого подхода добавлю: в перечень технологий информационно-аналитической работы целесообразно включать, наряду с инструментальными технологиями, также мыслетехнологии, непосредственно связанные с мышлением и сознанием аналитика, с реализацией его интеллектуальных креативных возможностей.

К числу мыслетехнологий относятся технологии:

• извлечения информации;

• запоминания информации;

• типологизации ситуаций, явлений, функций, способов применения средств;

• схематизации;

• синтеза целей;

• обучения;

• проблематизации;

• конструирования;

• анализа информации;

• классификации;

• моделирования и мысленного эксперимента;

• обобщения (синтеза) информации;

• программирования;

• межличностной коммуникации, и другие.

В число инструментальных технологий, связанных с применением технических средств, входят технологии:

• переноса информации на материальные носители;

• хранения данных на материальных носителях;

• передачи и приёма данных;

• поиска и востребования данных;

• инструментального моделирования;

• инструментального анализа данных;

• инструментального синтеза информации;

• инструментальной поддержки индивидуальной и групповой мыслительной деятельности;

• синтаксического преобразования информации;

• семантического сжатия и реферирования данных; и иные.

Подробное и системное раскрытие этих технологий является интересной научной задачей, ждущей своих пытливых исследователей.

Ранее я уже частично характеризовал ситуацию, в которой оказались информационно-аналитические подразделения различных государственных и коммерческих учреждений нашей страны в начале XXI века из-за массированного использования информационных технологий (ИТ). По мнению экспертов в области ИАР, качество сведений, поступающих по различным каналам, резко понизилось. Произошло также снижение доли сообщений, получаемых от публичных источников информации: основной поток сущностной информации перешёл в сферу межличностного общения.

Технологии ИАР выступают, прежде всего, в качестве инструмента, интеллектуального арсенала обработки информации с целью извлечения из неё смысловых конструктов, «выращивания» нового качества, «добывания» нового знания.

Сфера технологического обеспечения ИАР является выражением организационных и методологических принципов, заложенных в основу функционирования системы информационно-аналитического обеспечения в целом. Особенно показательно в этом отношении направление средств автоматизации и информатизации ИАР.

Проблемы совершенствования методологической и специальной подготовки отчасти можно решить путём предоставления аналитикам доступа к эталонным моделям объектов и источников, логико-структурным схемам, отражающим развитие ситуаций, и информационно-справочным материалам. Введение такой практики на межведомственном уровне способно расширить диапазон комплексных тематических исследований и создать предпосылки для создания комплексных ситуационных моделей, построенных на основе сравнительного анализа разнородной информации, полученной в результате функционирования технологически неоднородных средств сбора информации.

Реализация подобных процедур возможна в рамках создания комплексной распределённой системы поддержки информационно-аналитической деятельности на базе новейших телекоммуникационных технологий. Анализ показывает, что работы в данном направлении интенсивно ведутся в системе информационно-аналитического обеспечения органов военного и государственного управления зарубежных государств, в частности – США, ФРГ, Великобритании, Японии и других.

Чаще всего, в повседневной деятельности аналитикам приходится сталкиваться с классом источников информации, имеющих в своей основе языковые (вербальные) средства коммуникации: книги, периодические издания различной специализации, ТВ, радио, телефон, персональные коммуникации, ресурсы глобальных, региональных и локальных телекоммуникационных сетей. Данный класс коммуникаций, если исключить персональные ощущения и специальные технологии, является основным каналом пополнения личного (персонально пережитого) и социального (полученного в результате коммуникаций) опыта и знаний. Количество только языковой информации (исключая видеоряд), поступающее по каналам этого класса источников в принципе позволяет такой сложной экспертной системе, как «человек», адаптивно реагировать на изменение ситуации, вырабатывать цели, стратегии, синтезировать новую информацию и добывать новые знания. Более того, этой информации достаточно для управления и другими людьми, не говоря уж о технических системах, созданных человеком.

Практика показывает: этот класс источников обладает колоссальной информационной ёмкостью, другое дело, что «плотность» сущностной информации (показатель информативности данных) существенно варьируется от издания к изданию, от выпуска к выпуску, от программы к программе. Ещё сложнее дело обстоит с релевантностью информации (её свойством соответствовать текущим информационным потребностям субъекта), при этом данных, содержащих релевантную информацию, значительно меньше. А если учесть и иные ограничения, всё более и более сужающие перечень источников и сообщений, то можно сделать вывод, что относительное количество сообщений, отвечающих потребностям управления некоторой конкретной системой в заданных условиях, крайне мало. К числу таких ограничений относятся актуальность (возможность использования информации для управления системой или процессом в их современном состоянии), своевременность (возможность использовать информацию в контуре управления с учётом скорости принятия управляющих воздействий), точность, достоверность, непротиворечивость и иные. Несмотря на всё обилие информации, доступной для извлечения из всей совокупности источников, доля информации, представляющей ценность для ИАР, направленной на достижение конкретной цели, как правило, невысока.

Наиболее доступными источниками информации сегодня можно считать СМИ и печатные издания в диапазоне от художественной литературы и публицистики до специализированных научных изданий. Предположим, что в результате применения некоторого комплекса инструментальных средств вами получен неспециализированный массив текстовой информации на компьютерных носителях, позволяющий применять разнообразные технологии обработки и анализа информации с применением программных и аппаратно-программных средств. Также будем считать, что этот массив можно оперативно пополнять, пользуясь ресурсами глобальных, региональных и локальных телекоммуникационных сетей с подключением к ресурсам информационных агентств и путём получения текстов, публикуемых в электронных и обычных СМИ.

Сегодня такими возможностями располагает большинство субъектов ИАР, подключённых к Интернету и локальные вычислительные сети (ЛВС) организаций и оснащённых несложным комплектом технических средств, таких как ПК, ноутбук, сканер, среднескоростной модем для аналоговых или цифровых каналов и гаджет мобильной связи, дополненный функциями фото– и видеокамеры, диктофона. Варианты комплектации могут быть и иные, что в данном случае несущественно.

Важнейшим видом информационных ресурсов/источников являются источники структурированных текстовых данных, в том числе формализованный текст, таблицы, базы и хранилища (банки) данных, предоставляющие возможности поиска и фильтрации данных в таблицах, организации виртуальных таблиц и витрин данных. Этот тип ресурсов обладает своей спецификой, поскольку для интерпретации данных, как правило, требуются двухуровневые модели интерпретации: потребитель данных должен располагать моделью организации данных (логических связей между таблицами и записями), а также моделью предметной области, в то время как для обычного текста достаточно только моделей второго класса. Более того, коммерчески распространяемые базы данных, как правило, представляют собой неоперативный источник информации, структурированный согласно представлениям поставщика о потребностях клиентов. То есть эти информационные продукты не всегда адаптированы к реальным потребностям и часто содержат устаревшую, недостоверную или неполную информацию. По этой причине, большинство организаций, осуществляющих функции ИАО субъектов управления в некоторой области деятельности создают свои собственные базы данных, в большей степени отражающие их информационные потребности.

В связи с этим, чрезвычайно важным фактором, определяющим успешность применения созданной базы данных, является структура описаний (совокупность атрибутов, используемых для описания объектов учёта). Если структура описаний не обеспечивает тех возможностей, необходимых потребителю для производства работ с ресурсами базы данных, то из эффективного инструмента информационной работы база данных превращается в кладбище данных, где на покосившихся крестах и памятниках давно выкрошились и выцвели надписи. Уже на уровне структуры описаний должны быть учтены особенности технологии обработки информации, структура деловых процессов, возможности дальнейшего наращивания комплекса средств автоматизации, возможность востребования данных и без применения специализированных интерфейсов (какого-либо ПО сложнее обычных СУБД) и т. д. В противном случае, в какой-то момент времени, когда технология следующего поколения потребует заменить интерфейсное ПО, вам придётся проводить на заслуженный отдых не только эти программы, но и все данные, накопленные за годы работы вашей организации. Правда, в наше время производители ПО начинают выпускать свежие версии своих продуктов с непременной возможностью конвертирования прежних данных в новый формат.

База данных представляет собой уникальный источник информации, использование которого в сочетании со средствами автоматизации ИАР способно многократно повысить продуктивность труда аналитика. Характерно, что большинство технических средств сбора информации, выражающих результаты в символьном виде, способно служить источниками только таких – специализированных данных. Как следствие, методологическое обеспечение систем анализа структурированных и числовых параметрических данных во многом совпадает. Даже в том случае, когда параметрами служат естественно-языковые термины, их можно рассматривать как численные оценки значения атрибута, и между ними можно установить те или иные отношения (порядка, величины, объёма понятия и т. д.). В результате для обработки таких данных можно использовать (пусть и с некоторыми изменениями) пакеты автоматизированной статистической обработки данных наблюдений, системы математического моделирования и иные программные средства, располагающие широкими возможностями для проведения статистических исследований, анализа временных рядов, спектрального анализа и т. д.

Современная аналитика располагает чрезвычайно обширной базой источников. В арсенале средств сбора информации есть самые изощрённые системы, начиная от спутниковых систем мониторинга атмосферы и земной поверхности, радио-и оптико-электронной разведки и заканчивая самим, вооружённым аналитическими способностями, мыслетехнологиями и навыками, аналитиком.

По существу, одной из задач информационной работы и является построение именно такого, структурированного ресурса для «внутреннего потребления» субъектом ИАР. Однако на пути к этому необходимо решить целый ряд сложных проблем, связанных с переходом от символьных данных произвольной семантики к символьным данным специальной семантики с метризованным словарём. Здесь, в частности, используются методы нечётких множеств, многозначной и нечёткой логики (работы Я. Лукасевича, Л. Заде и их последователей см. в кн.: [Карпенко 00], [Заде 70]).

Оглавление книги