Книга: Аналитика как интеллектуальное оружие

2.12. Новое в аналитике – синергетический анализ

2.12. Новое в аналитике – синергетический анализ

Сравнительно новым понятием в современной аналитике и фактически её креативным ядром является синергетический анализ, обладающий большими эвристическими перспективами. Покажем его особенности и возможности. В 80–90-х годах прошлого века в точных и общественных науках повсюду постепенно вошёл в моду синергетический подход: и в социологии, и в практическом менеджменте (как эффективный инструмент управления). Синергетика как учение о самоорганизации в системах живой и неживой природы стала быстро набирать силу. Сегодня она представляется одним из наиболее популярных и перспективных междисциплинарных подходов.

Сам термин «синергетика» (от др.-греч. synergeia – «совместное действие, сотрудничество») предложил в начале 70-х годов прошлого века немецкий физик из Штутгарта Г. Хакен. Термин имеет два смысла: с одной стороны, кооперативное действие элементов сложной системы; с другой – сотрудничество учёных разных областей знания [Климонтович 86]. Авторы учебников, правда, обходят стороной неологизм Хакена, используя вместо него термины «Х-наука», «нелинейная термодинамика», «теория самоорганизации» или просто «наука о сложном».

Синергетика возникла на стыке различных научных школ, [Поремский 89], таких как брюссельская школа И.Р. Пригожина, рассматривающая самоорганизацию в физических и химических процессах; школа самого Г. Хакена, изучающая лазеры; советская школа В. Арнольда, школа А.А. Самарского и С.П. Курдюмова, строящая теорию самоорганизации на основе вычислительного эксперимента; биофизическая школа М.В. Волькенштейна и Д.С. Чернявского и др.

Став «модной», синергетика, наряду с теоретическими достижениями (на её темы были написаны сотни диссертаций), ещё больше породила псевдонаучных изысканий, вот как раз с результатами-то у «синергетиков» небогато. Когда синергетика стала набирать силу, то некоторые её представители больше занимались спекуляциями, чем поиском фактов и постановкой экспериментов, а только они могут подтвердить или опровергнуть те или иные подходы.

Такое положение дел привело к примечательному обратному эффекту – синергетика стала всё больше влиять на разные сферы деятельности, вызывая всё больший интерес. В отличие от традиционных областей научного знания, синергетику интересуют общие закономерности развития систем любой природы. Абстрагируясь от специфической природы систем, синергетика претендует на способность описывать их эволюцию на обобщённом языке. Это позволяет синергетике делать достояние одной области науки доступным пониманию представителям совсем другой области (см. интернет-ресурс www.synergetic.ru/science/index.php?article=dan2).

Сейчас этим подходом интересуются многие – от студентов до политиков, от менеджеров до активно работающих исследователей. (см. интернет-ресурс http://www.keldysh.ru/departments/dpt_17/urss.html).

Однако мода, в том числе в тематике научных исследований, преходяща, что можно видеть на примере синергетики: она буквально на глазах вырождается в «болтологию». Так, после кончины С.П. Курдюмова интерес к синергетике в его институте резко пошёл на спад. Точно так же угас интерес к рефлексивному управлению, теории нечётких множеств и подобным модным затеям. В.Б. Губин, в частности пишет: «Синергетика по принятым представлениям – это изучение области явлений, в сущности, многоэлементной или многофакторной природы, не демонстрирующих стремления к усреднению термодинамического типа, вследствие чего их рассмотрение обычными относительно простыми средствами механики или термодинамики затруднено. Следовательно, синергетический подход вообще, без указания особой специфичности конкретных рассматриваемых явлений – вещь непонятная» (см. интернет-ресурс http://www.vgubin.info).

Я не согласен с таким категоричным утверждением. Считаю, что в синергетическом подходе заключены большие креативные возможности, прежде всего в методологическом плане. Чуть ниже попытаюсь убедить читателя в этом.

В науке достаточно известен принцип Бритвы Оккама – то есть оптимального обобщения, единения знаний, обеспечивающий возможность некоторой экстраполяции и, в конечном счёте, практического применения знаний в другое время и в других условиях.

Далее с использованием принципа Бритвы Оккама, предполагающего максимально возможное упрощение структуры любого объекта без потери смысла, а также принципа конструктивного упрощения я покажу суть синергетического анализа.

Современному аналитику приходится иметь дело с огромными массивами информации, характеризующей реальные социально-политические, экономические и иные процессы. При этом весьма трудно определить, где начало и где конец, где причина и соответствующее следствие, какие параметры ключевые, что с чем коррелирует. Как правило, легко осознаётся лишь прямая связь между двумя и более факторами, равно работающими на общий результат. Примером служат сетевые магазины, где современная форма организации торговли даёт её организаторам монопольные преимущества, недостижимые для других участников рынка, что сказывается в громадном сокращении управленческих, транспортных, складских, маркетинговых, рекламных затрат, позволяет оперативно внедрять современные научные методы труда. Здесь уже вряд ли действуют традиционные корреляты соотнесения, апробированные в мелком и среднем бизнесе, но действуют законы синергии, когда каждый успех отдельного участника сети потенциально ведёт к ещё большему общему успеху. В числе других примеров синергетического эффекта можно назвать термоядерную бомбу, бинарные газы, даже обычную русскую водку.

К огромному сожалению, все примеры синергетического подхода формируются ad post, а не ad ante: только после, а не до выясняется, что «оказывается, я применил-то методологию синергетики». Обоснованных теоретико-методологических подходов, подкреплённых математически, фактически нет, как нет и прикладных технологий, формального аппарата для «синергетического анализа», его типовых алгоритмов.

Однако в качестве «технологии для повтора» синергетические подходы могли бы послужить хорошим аналитическим инструментом. Хотя здесь таится опасность: приучая людей «думать образно-метафорически», мы размываем научный подход.

Синергетический анализ имеет, как минимум, два явных преимущества перед традиционными методами – он позволяет анализировать не все, пусть важные параметры, а, прежде всего, ключевые (критические) точки, и при целенаправленном воздействии на них ожидать фантастического результата. Эти бифуркационные точки в процессах и институциональные элементы в системах, как правило, всегда служат центром приложения сил управленческого корпуса, управляющего механизмами их функционирования, роста и развития.

В аналитике, очевидно, подобный синергетический эффект (качественное приращение Знания) может быть достигнут посредством применения разных научных методов на том же семантическом поле с перекодировкой научной информации из одной понятийной сетки (парадигмы) в другую, что было характерно для работ Д.И. Менделеева, Ч. Дарвина, Ж. Кювье, В.В. Вернадского.

В небольшой фантастической повести «Люди или животные» французского писателя Веркора (наст. имя Жан Брюллер) горделивая фраза Кювье прозвучала вторично. По сюжету появились странные существа, их облик и поведение не позволяли понять, разумные это люди или представители дикой природы. И тогда специалист по сравнительной анатомии позвоночных, видимо, неплохой аналитик, воскликнул: «Дайте мне его астрагал (кость нижней конечности человека или задней конечности четвероногого, находящаяся рядом с пяточной), и я скажу, человек ли это!»

Общая содержательная схема синергетического анализа представлена на рис 11.

Синергетический анализ способен выявить сущностные связи и зависимости в многоуровневых структурах изучаемых объектов и процессов, в том числе латентные. При этом имеются ограничения – предметно-содержательные, пространственные и временные, они задают рамки исследования. Важно, что предметный контур, лежащий на внешней поверхности изучаемых явлений, всегда кем-то управляем изнутри. Именно внутри этого контура (как правило, в сокрытом состоянии) находится реальный управленческий контур из ЛПР, регулирующий распределение и движение базовых ресурсов. Там находятся реальные центры сил, контролирующие общую ситуацию, запускающие основные позитивные и негативные процессы и управляющие ими.

Рис. 11. Модель синергетического анализа

Как показывает аналитическая практика, изучение лишь внешних параметров, элементов предметного контура непродуктивно, так как упускаются сущностные связи и зависимости. Предметика подчинена некоторой упорядоченности, что задаёт шаблонно-детерминированный характер данному контуру, своеобразные «правила игры», часто блокирующие все новые управленческие решения. Все иные варианты, выходящие за рамки шаблонного предметного контура, носят вероятностный (альтернативный) характер и либо фиксируются (на более высоком, эффективном) уровне, либо отторгаются. Оператор либо захватывает (получает) вожделенный кусок энергии, отторгаемый (приносимый в жертву) шаблонным контуром – позиция, цена, сегмент рынка, либо сам теряет энергию (качество) в результате агрессивного энергообмена (встречный бой, лобовой удар). Очевидно, побеждает (энергетически, стратегически) здесь тот, кто выстраивает более длинную и сложную энергетическую цепочку, включающую компонент виртуализации (дезинформации, срезания углов, аберрации), потребляющую по определению меньше ресурсов, энергии. Фактически это сложная, многоходовая комбинационная работа (хотя бывают случаи, когда эффективны и простейшие ходы), и те, кто занимается ею постоянно, рано или поздно добиваются решающего успеха.

В то же время об этих схемах знают и их активно используют мошенники всех мастей. Во время работы в Счётной палате РФ я сталкивался с такой ситуацией, когда непрозрачность вопросов определения ответственных исполнителей и конкурсных процедур, многоходовые механизмы согласований при выделении и освоении финансовых средств создают почву для злоупотреблений со стороны отдельных должностных лиц и структур. Оценка рисков нелегитимного и неэффективного расходования государственных средств в условиях продолжающегося роста затрат на подготовку и проведение XXII Олимпийских зимних игр и XI Паралимпийских зимних игр 2014 в Сочи показала, что они многократно возрастают в условиях привлечения в качестве исполнителей посреднических фирм различных ООО). В 2011 году более 50 % ООО, являющихся ответственными исполнителями Программы строительства и инвесторами олимпийских объектов, в сущности, не имели ни своей собственной производственной базы, ни финансовых ресурсов. Кроме того, крайне низок уровень ответственности этих компаний организации по взятым на себя обязательствам в рамках Олимпийского проекта. Счётная палата РФ своевременно забила тревогу по данному вопросу, добиваясь принятия мер для исправления ситуации.

Любой аналитик-профессионал знает: сильнейшая структура поддержки та, что невидима. Структуры («центры сил»), имеющие в запасе больший латентный (виртуальный, невидимый) компонент (контекст), как правило, выигрывают в противоборстве, хотя мыслимы и системы, когда прямое действие конструктивнее, особенно если имеются превентивные проработанные схемы быстрого адекватного реагирования с мобилизацией необходимых ресурсов в связи с резко меняющейся ситуацией.

Главное внимание в синергетическом анализе уделяют исследованию управленческого и информационного контуров, включая их латентные элементы. Любую эффективно функционирующую управленческую структуру можно представить как геометрически целостное пересечение замкнутых контуров, включающих контур свободного перехода. Управление системой (организацией, бизнес-структурой) по результатам и есть контроль точек (шкал) перехода от линейности к параболе, от неэффективности к эффекту, которые в связке контрольных цифр обеспечивают надёжную управляемость системы. Отсутствие контроля за любой из шкал не даёт полного представления о протекающих процессах и сужает возможности оператора для манёвра. Очевидно, предприятия, относящиеся к среднему уровню корпоративного бизнеса, имеют преимущество в мобильности и скорости реагирования по сравнению с крупными государственными экономическими структурами, обладая способностью сжатия-расширения-модуляции, гибкого адекватного реагирования на изменения состояния внешней и внутренней среды. В большинстве случаев они имеют преимущество перед неповоротливыми «монстрами» с многоуровневой системой принятия управленческих решений, больший выбор и манёвр в пространстве перехода, и могут превратить свои минусы (ограниченность ресурсов, спонтанность, иррегулярность, непредсказуемость) в плюсы в виде качественной продукции, оптимальной ценовой политике, стратегической устойчивости, выхода на новые сегменты рынка.

В информационном контуре главное внимание уделяют не изучению и анализу уже опубликованной информации, а тому, откуда и как она появляется, работе с теми, кто ее создаёт. Эти вопросы, как правило, не принято приоткрывать или разъяснять в открытой печати. Здесь можно лишь указать, что понимание только одного этого аспекта уже принципиально отличает работу настоящих аналитиков-профессионалов от тех, кто только номинально носит это высокое звание.

Таким образом, синергетический анализ через выявление сущностных зависимостей, точек бифуркации и эмерджентности даёт ключи к пониманию уязвимых мест любой системы. При необходимости деструктивного воздействия на неё сразу видны элементы-мишени. В современных технологиях дезинформирования такие подходы применяют довольно часто. Путём согласованного целенаправленного воздействия на отдельные элементы предметного контура внезапно запускаются противоречивые (антисимбатные) процессы разного (неформализованного) порядка, выпадающие из привычного контура управления. Быстрая смена формата, масштаба, угла зрения не позволяет стандартной системе управления выйти из непродуктивной заданности (общего здравого смысла) и адекватно отреагировать на ситуацию. Появляется дельта запаздывания в реагировании, что связано, прежде всего, со временем, необходимым для принятия управленческого решения и мобилизации ресурсов на его реализацию. Система впадает в состояние информационного хаоса (и как следствие, социальной нестабильности), где имеются большие возможности для любых манипуляций со стороны противника. В любом случае (типологически) деструктивное воздействие продуктивнее в противофазе (с использованием приёмов нарушений всех шаблонов и правил) и обязательно – с опережающей скоростью принятия соответствующих управленческих решений, отдания приказов.

Именно с помощью таких методологических подходов и сценариев противник многие годы сознательно и целенаправленно разваливал Советский Союз. Одним из методологов, который фактически помог американцам выявить уязвимые точки СССР (точки роста), чтобы целенаправленно ударить по ним, был ученик Г. П. Щедровицкого, один из активных членов московского методологического кружка (ММК) В.А. Лефевр, который ещё в семидесятые годы прошлого века опубликовал ряд оригинальных работ, после которых он был замечен американскими аналитиками.

Данные теоретические подходы по дестабилизации больших социально-экономических систем американцы с успехом использовали и продолжают использовать практически во многих регионах мира, в том числе на территории России и стран бывшего СССР.

Дальнейшие научные исследования синергетического анализа как феномена представляются продуктивными. В частности, актуальны вопросы: каким образом взаимодействуют его составные части – методики системного, процессуального и ситуационного анализа; каковы способы выявления точек эмерджентности, создающих новое качество из разрозненных элементов; на каких уровнях анализа возможно определить точки бифуркации (развилки), где корректируется направление развития уже существующих процессов посредством микровоздействий; как осуществить запуск новых позитивных процессов в системах и блокировать деструктивные изменения; как определить точки появления новых векторов развития, «точки сборки» новых смыслов в наличествующей информации о системе и т. д. Думаю, появятся молодые учёные, интересующиеся данными направлениями исследований.

Предметное развёртывание синергетического анализа как интеллектуального инструмента целесообразно осуществлять через моделирование (схематизацию) и содержательное наполнение функциональных контуров, таких как:

• предметный (ресурсный);

• управленческий открытый;

• управленческий закрытый;

• контур перехода (свободное пространство для ЛПР, в рамках которого он распоряжается ресурсами системы);

• информационный контур;

• сущностно-смысловой контур;

• уязвимые (проблемные, кризисные) точки;

• точки роста (развития), запуска новых процессов;

• показатели пороговых значений устойчивости системы и т. д.

Скажу несколько слов по поводу последнего – о разного рода критичных оценочных показателях (роста, эффективности, устойчивости и т. д). Как правило, любая управляющая структура стремится иметь как можно более точное представление об объекте управления, из-за чего число отчётных показателей имеет тенденцию к постоянному росту. Потом наступает момент, когда сама подготовка данных по этим показателям настолько усложняется, что начинает тормозить нормальное функционирование системы. В науке очень мало исследований, посвящённых обоснованию необходимости тех или иных критериев, показателей. В практике государственного управления неразберихи в этом вопросе тоже хватает. Иногда меня просто берёт оторопь: в докладах различных ведомств (от Минэкономразвития России до Минобороны России только по ДРОНДам (докладам о результатах основных направлений деятельности) более 100 показателей! Работа, проведённая Минрегионом России с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти по совершенствованию системы оценки эффективности их деятельности, нашла отражение в Постановлении Правительства РФ от 15.04.2009 № 322 «О мерах по реализации Указа Президента РФ от 28.06.2007 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ», утвердившем 295 показателей оценки эффективности деятельности указанных органов власти. Счётная палата РФ, изучив во второй половине 2009 года проблемы оценки эффективности деятельности исполнительных органов государственной власти субъектов РФ, отметила формальный подход в ряде регионов к подсчётам показателей [Степашин 09].

Получается своего рода заколдованный круг. Одни бюрократические умы выдумали эти сотни показателей, другие же тратят колоссальные силы, чтобы их подсчитать. Организаторская работа сводится к тому, чтобы обеспечить своевременную подготовку и доклад наверх отчётов – квартальных, полугодовых, годовых, но при этом большинство управленцев рассматривает это как игру – ведь практическая польза от собираемых цифр часто просто мизерная! Кому нужны показатели государственной статистики двухлетней давности, когда поезд давно ушёл и рельсы, остыв, заржавели? А ведь именно с такой дельтой во времени поступают сейчас данные по многим показателям после завершения окончательной обработки. Да, возможно, потом они могут пригодиться в качестве общей статистической базы – историкам, социологам, отдельным учёным для обобщения и написания диссертаций. Но для реальной управленческой практики нужна более свежая, оперативная информация о состоянии дел в экономике, социальной и финансовой сферах. Получить её реально только при резком снижении общего числа показателей деятельности и выделении основных, ключевых. Современные ИТ вполне позволяют конструктивно упростить и значительно ускорить эти процессы. Поэтому в последнее время наметилась тенденция создания дублирующих каналов получения такого рода объективной информации, построенных на новых подходах, вплоть до режимов on-line.

Очень плохо и то, что конкретных (натуральных) показателей всего единицы. Это наблюдается и в отчётной практике, и в бюджетном процессе. В своё время кое-кто очень постарался, чтобы убрать их из системы бюджетного планирования под предлогом, что это было присуще лишь социалистическому государству в годы пятилеток, а в современных условиях эти натуральные показатели и конкретные задачи социально-экономического развития определять не нужно (так же как и ответственных за их выполнение), мол, государство должно как можно меньше вмешиваться в свободно функционирующую экономику. Считаю, такая практика ошибочна и вредна, а её идейное обоснование специально подброшено в нашу науку и социально-экономическую практику из-за рубежа. Мы уже на практике увидели, к чему приводит такая политика невмешательства государства, когда всё пущено на самотёк в надежде, что рыночные механизмы сами это отрегулируют. Отсюда заоблачные цены на жильё и многое другое.

Представляется, что именно синергетический анализ можно было бы активнее использовать при прогнозировании будущего. Исследователи, неравнодушные к исторической судьбе России, других стран СНГ на постсоветском пространстве, к их месту в современном мире, возможностям и путях преодоления проблем, используют разнообразные методики и подходы. В Интернете активно обсуждаются работы заведующего отделом моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики РАН Г.Г. Малинецкого, чья область интересов охватывает математическое моделирование будущего, перспективы модернизации [Малинецкий 12]. Я вполне солидарен со многими его подходами. С точки зрения синергетического анализа, позволяющего рассматривать будущее как сложный функционал со многими переменными и выходить на стратегический уровень осмысления происходящего в стране и мире, понятно: чтобы Россия стала мощным современным развивающимся государством, необходимо соблюдение нескольких стратегических условий: следует запретить вывоз из страны крупного капитала, обеспечить людей работой (а не обрекать их на обнищание), переориентировать банковскую политику на поддержку малого бизнеса, разместить в оборонном комплексе крупные заказы для поддержки высоких технологий. Также необходимо создание условий, чтобы в стране стало выгодно заниматься не только финансовыми спекуляциями и монополизированным строительным бизнесом. Должны быть сокращены огромные разрывы в доходах как по различным группам населения, так и по регионам.

Что касается инноваций, о которых говорят как о спасательном круге, то были рассчитаны различные сценарии для Московской области, где расположены десятки наукоградов. По инвестициям в инновации Московская область находится среди мировых лидеров, на уровне Швеции. Но, раздавая деньги, мы черпаем воду решетом – отдача мизерная, поскольку промышленность, и это проблема повсеместная, невосприимчива к инновациям. Высока вероятность гибели наукоградов и превращения Московской области в регион складов, свалок и спальных районов. Если удастся решить проблему невосприимчивости к инновациям, Московская область станет локомотивом для всей России.

В недавнем прошлом крайне тяжёлые ошибки были допущены в вопросах демографической политики. Демографические процессы слишком инерционны, чтобы возникшие проблемы можно было быстро решить даже самыми благими мерами. Выплата материнских пособий – лишь один из многих параметров. Прогноз неутешителен: к 2050 даже при повышении рождаемости и росте миграции население России не превысит 100 млн человек. К демографии можно отнести и то, что через 15–20 лет поколение бабушек, учительствующее в школах, окончательно уйдёт и заменить его будет некем. Профессия педагога по рейтингам популярности у молодёжи не входит в число приоритетных. Ситуация, казалось бы, очевидная, понятная. Ну, а где же меры?

В национальном хозяйстве (раньше оно был «народным») следует учитывать не только деньги, основные фонды, их капитализацию, но даже такие «нематериальные вещи», как национальный менталитет, народный обычай. В Америке по этому поводу в ходу термин «социальное чудо России». Суть в том, что на Западе в трудной ситуации каждый, как последний герой сериала, ставит только на себя. В России же развиты неформальные домены человек по 15–20 с круговой поддержкой, что определяет невероятную живучесть нации. В этом главный источник моего оптимизма. Если бы то, что сотворили с Россией в конце XX столетия, было проделано с любой другой страной, та просто прекратила бы существование. Россия же чудесным образом всё ещё сохраняет высокий потенциал. Время на то, чтобы подняться, у России есть, хотя и немного – как у боксёра-тяжеловеса, поверженного в нокдаун. Но ещё не вечер. Приведу одну оценку: по крайней мере до 2015 года наш ракетно-ядерный потенциал будет в состоянии нанести любому центру силы неприемлемый ущерб.

В 2001 году Президент РФ поставил перед РАН две главные задачи, это: 1) мониторинг, прогноз и отработка методов предупреждения катастроф, и 2) разработка механизма перехода от сырьевой экономики к инновационной. Прошло 10 лет, академики ломали головы над этими задачами, но задания Президента так и не выполнены. Уместно вспомнить исторические аналоги: Рим погиб, когда к его стенам подступили варвары, но защищать его никто не вышел – бывшие воины теперь были слишком увлечены зрелищами.

В США, в Европе, Японии, даже в Китае есть мощные мозговые центры, где занимаются проектированием будущего. В США ежегодно проводится около 30 научных конференций по этим вопросам. Недавно в Москву приезжал знаменитый футуролог нобелевский лауреат Гелл-Манн, но его визит прошёл тихо и незаметно. Насколько востребованы и серьёзны отечественные разработки по проектированию будущего?

У СССР были вторая экономика мира, высокий уровень социальных гарантий, эффективные силовые структуры. Но это не предотвратило распада государства, который Президент России назвал самой большой геополитической катастрофой XX столетия. В чём причина? Не хватало обоснованной модели развития общества. Если прогнозы предлагались, им не доверяли. При М.С. Горбачёве в Институте системных исследований академик В.А. Геловани методом компьютерного моделирования рассчитал пути развития СССР. Страна могла выбрать технологический путь, совершить прорыв в постиндустриальное будущее и остаться мировым лидером. В 1985 году благодаря высокому уровню образования перед нами, безысходно томившимися под гнётом ни на что не способной геронтократии была открыта дверь в сказку. Это частично реализовалось в странах бывшего советского блока: Чехии, Словакии, ГДР (вернувшейся в семью немецких земель), Польше. Описывались и самые проигрышные модели, вплоть до… распада СССР в 1991 (!). И вот парадокс – страна пошла именно этим, худшим путём! Формальный лидер М.С. Горбачёв страдал недугом иррационального «нового мышления» (с ударением на ы), осложнённым утопическими представлениями о России. Общечеловеческие ценности в том виде, как их трактовали прорабы перестройки, – это полная чушь, ибо каждая цивилизация борется за то, чтобы именно её ценности всеми воспринимались как общечеловеческие. Традиционные ценности России известны: духовное выше материального, общее выше личного, справедливость выше закона, будущее важнее настоящего и прошлого. Но за последние 20 лет в нашей стране сделано всё, чтобы их разрушить!

В нашей стране испытывают пиетет (робкое почтение) перед железной леди Маргарет Тэтчер. Она тоже давала прогнозы, один из них был такой: в условиях глобализации на территории СССР экономически оправдано проживание населения численностью… 15 млн человек (!), чтобы они (то есть мы) обеспечили Западу добычу углеводородов, поскольку ни на что другое эта страна не способна. Конечно, это вызвало бурю возмущения у мыслящих людей России, хотя этот сценарий вполне реален при экономике, ориентированной на трубу и выкачку ресурсов. Если Россия не желает быть стёртой с политической карты мира, требуются сверхусилия всего народа и прорыв в постиндустриальное общество, построенное на инновациях. Иначе наша продукция будет оставаться неконкурентоспособной, а трубу рано или поздно у России просто отберут.

Ключевое значение для нашей исторической перспективы имеет формирование образа будущего. Жизненно важно наосвоить то, что мы можем делать, причём лучше других. Индия на экспорте ПО зарабатывает в год $40 млрд. Вчетверо больше, чем мы на вооружении (примерно $9 млрд), хотя и наши программисты на голову сильнее, что из года в год доказывают международные конкурсы. Но у нас по-прежнему интеллект не в почёте, и, как следствие, нет мозговых центров по проектированию будущего. Лишь в последнее время предприняты попытки наметить долговременные цели, чтобы засучив рукава заняться стратегированием социально-экономического развития [Пискунов 11]. До 1.10.2012 в Госдуму должен быть внесён проект закона о государственном стратегическом планировании, чтобы «координировать стратегическое управление и меры бюджетной политики». А вот в Финляндии такой проект реализовали: там в разгар очередного мирового кризиса была создана фирма Nokia, ныне один из мировых лидеров в мобильной связи, и теперь страна развлекается, устраивая международные чемпионаты по метанию на дальность… мобильников разных весовых категорий (!). Есть сценарий более масштабный, реализованный в США президентом Рузвельтом, который вытащил страну из Великой Депрессии, в чём ему тогда помог приглашённый в качестве советника гражданин США русский специалист, будущий лауреат Нобелевской премии по экономике В.В. Леонтьев, применения талантам которого в Совет-ской России не нашлось. Сегодня борьба между цивилизациями идёт не только в сфере экономики, но и в сфере ценностей и представлений о будущем. Как говорил Сенека, для корабля, порт назначения которого неизвестен, нет попутного ветра.

В Институте прикладной математики РАН на основе динамической теории информации был сделан геополитический прогноз для России на период до 2030 года. Заместитель директора по науке профессор, доктор физмат-наук Г.Г. Малинецкий обнародовал этот прогноз в 2010 году (см. интернет-ресурс http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3117125/). Хорошего ждать нечего: если дела будут идти так, как идут, по инерционному сценарию, то и без внешнего вмешательства вероятен распад России на зоны влияния других цивилизаций. Дальний Восток разделят Китай и Япония. К Америке отойдут Камчатка, Чукотка и Сибирь. В европейской части появятся мусульманский анклав и Северо-Западное образование. Это согласуется с прогнозами ЦРУ, где Россия рассматривается как зона кризиса и нестабильности. Некоторые американские исследователи предрекают распад России на 5–8 государств в течение 10–15 лет. И не только предрекают и прогнозируют, но и постоянно целенаправленно предпринимают шаги, чтобы способствовать этому. Важный сущностный параметр этого сценария – утрата значительной частью населения нашей страны жизненной активности.

Альтернативный, более мягкий вариант – самоорганизация элит на уровне элиты постсоветских республик и понимание ими необходимости тесного союза, выделения общей сферы ответственности. Правильная политика: иметь друзей поближе, врагов подальше, а не наоборот. Тогда вокруг России может сложиться новая конфедерация. Шаги в этом отношении предпринимаются – создан Таможенный союз государств-участников СНГ.

Согласно третьему сценарию произойдет самоорганизация снизу, ею управлять сложно из-за множества кажущихся сейчас непреодолимыми факторов, порождающих социальную нестабильность. Не исключены жёсткая смена элит, революционные потрясения. Если приложить сверхусилия, то можно попытаться восстановить на евразийском пространстве историческую общность – «советский народ» с по-прежнему желанным для большинства населения типом более справедливого жизнеустройства. Кстати, сторонники распада России и углубления пропасти между сверхбогатым меньшинством и беднеющим большинством, а такие в стране есть, открыто и презрительно называют советское прошлое совковым, а тех трудяг, кто с грустью вспоминает о его достижениях, – совками. Но и Россия после 1917 года, затем СССР никогда не были на деле Страной Советов, где всем бы действительно распоряжались выбранные населением органы власти – советы, напротив, наше государственное устройство фактически было тоталитарным. Если поискать на политической карте Европы, то настоящую Страну Советов найти легко: ею была с момента образования и остаётся Федеративная Республика Германии. Вот там на муниципальном уровне действительно всем заправляет избираемый местными жителями Совет (Rat), а выше – демократически избираемые парламенты регионов (земель) и федеральный Bundestag, где самая многочисленная, пользующаяся наибольшей поддержкой населения) партийная коалиция проводит своего кандидата на пост канцлера, высшего чиновника исполнительной власти. Экономика многоукладная, но подавляющее большинство трудоспособных от госбюджета не зависит, так как все либо работают на селе на семейных подворьях, либо держат в городе разнообразные бизнесы, тоже на личном труде, либо нанимаются в частные фирмы покрупнее, и лишь часть – бюджетники, что трудятся на государство. Поэтому живут немцы, включая оставшихся ветеранов II Мировой, неплохо и даже всю махину Евросоюза из кризиса вытягивают почти в одиночку. Просто, как колумбово яйцо. Опросы немецких социологов говорят: самыми непопулярными российскими политиками за столетие немцы считают Б.Н. Ельцина и М.С. Горбачёва, а самыми популярными – В.В. Путина, что нормально для действующего лидера, И.В. Сталина и Л.И. Брежнева.

Оглавление книги