Книга: Коммуникационный менеджмент власти. Институциональные теории и дискурсивные практики. Учебное пособие

Глава 6 Медиалогика и фрейминг новостей

Глава 6

Медиалогика и фрейминг новостей

Ключевую роль в формировании когнитивно-оценочного и аффективного контекста коммуникативного дискурса играют массмедиа, поэтому дискурсивная легитимация власти преимущественно осуществляется в форме политических медиарилейшнз как инструментальных и коммуникативных взаимодействий политических акторов и антрепренеров с журналистами и блогерами.

Журналисты склонны скорее принимать предлагаемое акторами сырье для медиа-историй (или непосредственно адвокатские истории) и представлять новости в развлекательной форме (феномен «инфотейнмента»), чем подвергать сомнению достоверность источников информации, проверять «факты» и представлять аудитории «объективные описания» социальной реальности. Вместе с тем власти не следует рассчитывать на абсолютное превосходство собственных адвокатских историй в медиасфере: однозначное и единодушное одобрение любого социального феномена противоречит медиалогике (например, нормам «конфликт мнений» или «ценностная дихотомия») и медиаконкуренции. Кроме того, продолжительность «медиасериалов» на основе адвокатских историй ограничена феноменом «выгорание темы».

Медиадискурсе мифологизирует и ритуализирует социальную реальность, реактивирует традиционные и порождает новые мифы и, более того, порождает автономную и самодостаточную медиареальность, воспринимаемую аудиторией как истинное положение дел, а не один из возможных миров. Когнитивные и символические артефакты массмедиа формируют образы правильной социальной реальности и правильных действия в социокультурных ситуациях.

На производство новостей влияют «медиалогика» (журналистские ценности, нормы, рутины и технологии); давление рекламодателей, аудитории, рыночной экономики, идеологических императивов и культурных ценностей; специфика национальной медиасистемы и т. д. Одно из требований медиалогики – оценка события как информационного повода, качества которого совпадают с качествами «хорошей истории»: конфликт, скандал, курьез или сенсация; негативные социальные последствия; большое количество участников; главный герой – референтная или статусная фигура; эмоциональность. При создании медиа-историй журналисты используют приемы визуализации, выдвигая на первый план зрелищные характеристики события в ущерб анализу его причин и последствий как социального феномена, тем самым облегчая осмысление сложных социальных феноменов. При этом медиа-истории содержат в себе и описания, и объяснения, и аргументы.

Поскольку журналистика как социальная практика – это сторителлинг (рассказывание историй), то выпуски новостей конкурируют в социокультурном пространстве за общественное внимание не столько с другими источниками информации, сколько с другими способами развлечения: радикальные конструктивисты вообще отрицают различие между развлечением и даже «качественной журналистикой».

Запрос массовой аудитории на простые и увлекательные объяснения социальных феноменов приводит к тому, что журналисты используют как минимум следующие практики медиасхематизации:

1. Практика «проблемного дуализма»: журналисты сводят трактовку запутанного социального феномена к двум противоположным мнениям, которых придерживаются знакомые, предсказуемые и легитимные участники, эксперты или комментаторы.

2. Практика «информационной фильтрации»: журналисты выборочно используют уже имеющиеся и ищут новые сведения о событиях, которые соответствую знакомым, излюбленным, популярным или доминирующим фреймам, метафорам или «инвентарным историям».

3. Практика «сериализации»: журналисты предпочитают события с перспективой неожиданного развития, чтобы в дальнейшем развить первоначальную медиа-историю в «медиасериал».

4. Практика «групповой верификации»: журналисты представляют конкретное событие как (якобы) демонстрацию актуальной проблемы и одновременно упоминают (якобы) аналогичные события.

5. Практика «когнитивного баланса»: журналисты при интерпретации социальных феноменов вынуждены балансировать на грани «заумь – трюизм», поскольку согласно модели «зазор любопытства», индивид прилагает когнитивные усилия для понимания сообщения только в том случае, если пробел между его знаниями и предъявленными сведениями составляет умеренную величину. Аудитория игнорирует и слишком сложные, и тривиальные медиа-истории.

6. Практика «утрированной символизации»: журналисты интерпретируют незначительное происшествие или инцидент (в первую очередь, с известными акторами) как красноречивое свидетельство или дурное предзнаменование;

7. Практика «нарочитой драматизации»: журналисты (прежде всего, в период «информационного вакуума») в медиа-историях о рутинных событиях усиливают их второстепенные с точки зрения сущностных причин и следствий характеристики.

8. Практика «когнитивного сглаживания»: неминуемая схематизация социальной реальности журналистами сглаживает различия между (совершенно) разными, с точки зрения их участников, событиями.

Фрейминг новостей порождает медиафреймы, которые акцентируют конкретные параметры социальных феноменов, влияют на оценки их причин и последствий, а также неявно побуждают аудиторию к конкретным кластерам умозаключений и действий.

С одной стороны, медиафреймы помогают аудитории, располагающей ограниченными временем, вниманием и способностями, понимать социальные феномены в контексте медиа-историй. С другой – они как когнитивные схемы позволяют самим журналистам быстро и без особых усилий классифицировать, постигать и оценивать непрерывный поток разрозненных событий. Очевидно, что крайне упрощенные истолкования в массмедиа сложных социальных феноменов препятствуют серьезному публичному дискурсу об идеалах, проблемах и жизненных интересах граждан.

Некоторые популярные медиафреймы и медиа-истории со временем становятся частью журналистского мировоззрения, состоящего из неявных допущений, когнитивно-оценочных схем, метафоризаций, нарративных форм и инвентарных медиаисторий. Эта медиакультура лежит в основе понимания, интерпретации и оценки журналистами социальных феноменов, позволяет быстро их сортировать и упорядочивать в разъясняющие медиа-истории в статусе новостей, формирует групповую солидарность журналистского сообщества. Журналистское мировоззрение – это часть медиалогики и один из источников пристрастности массмедиа, вследствие которой журналисты вопреки провозглашаемому императиву «объективности» часто следуют «историям в тренде». Более того, популярные медиафреймы иногда (на время) превращаются для аудитории в неосознаваемые и неоспоримые коллективные схемы для оценки ситуативных и долгосрочных социальных феноменов и даже переходят в разряд социокультурных сценариев и культурных моделей.

Существует множество иерархических типологий медиафреймов, поскольку потенциально бесконечно число событий и интерпретаций, а также уровней их обобщенности:

– «эпизодические медиафреймы» представляют события как единичные и уникальные, а «тематические медиафреймы» связывают их с цепочкой других событий как проявлений одной и той же проблемы;

– «конкретно-проблемные медиафреймы» представляют конкретные события и темы, а родовые – широко применяются к диапазону разных тем в течение долгого времени и в разных социокультурных контекстах;

– «ценностные медиафреймы» представляют события как столкновения моральных принципов или базовых ценностей, «материальные» – подчеркивают вещественные последствия действий, «проблемные» – объясняют предлагаемые варианты решения, «стратегические» – акцентируются на эгоистичности субъектов как участников событий.

Конкуренция спонсоров фреймов расширяет пространство решений проблем, стимулирует публичный дискурс по поводу альтернатив, облегчает опознание приемлемых вариантов. Ресурсное превосходство позволяет некоторым акторам преобразовывать адвокатские истории в доминирующие медиаистории и далее в публичные истории.

Итак, массмедиа конструируют социальную реальность в виде специфических медиа-историй, которые соответствуют медиалогике, основаны на популярных медиа-фреймах и конструируются с прямым или косвенным участием других акторов, вовлеченных в медиарилейшнз.

Оглавление книги