Книга: Аналитика как интеллектуальное оружие

1.3. Краткий обзор мировых аналитических структур

1.3. Краткий обзор мировых аналитических структур

В данный момент в мире функционирует несколько сотен «мозговых трестов». В США наиболее влиятельны корпорация РЭНД (RAND Corporation), ДАРПА, Институт Брукингса (Brookings Institution), Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), Массачусетский технологический институт (Massachusetts Institute of Technology), Стенфордский исследовательский институт (Stanford Research Institute), Институт политических исследований (Institute for Policy Studies), фонд «Наследие» (The Heritage Foundation), Гудзонский институт (Hudson Institute). Подробнее эти организации охарактеризованы в Приложении 7, кроме корпорации РЭНД и агентства ДАРПА (см. отдельная главу III настоящей книги).

Интеллектуальное влияние «фабрик мысли» на принятие государственных решений в западных странах (особенно в США) является определяющим. По свидетельству сотрудника одной из таких структур, старшего советника корпорации РЭНД Р. Хантера: «Эти разнообразные учреждения решают многие задачи – от исследования региональных проблем и такой прикладной тематики, как экономика и военные вопросы, до работы, специально направленной на обеспечение понимания и поддержки населением участия США в делах внешнего мира, а также конкретных идей и мероприятий». Достаточно высокий профессиональный уровень «мозговых трестов» позволяет им не просто вырабатывать политику западных государств (при этом параллельно выполняя заказы крупных частных финансовых и экономических структур), но и приспосабливать ее к интересам правящих на Западе транснациональных финансово-политических кланов, их для этого создавших и контролирующих. В сочетании с мощным лоббированием в законодательных и исполнительных органах власти западных стран, наличие таких центров позволяет узкому кругу олигархии представлять свои корпоративные интересы в качестве общенациональных, используя государственные институты для достижения личных целей.

Приступая к осуществлению наиболее амбициозных и масштабных проектов транснациональные финансово-политические группы создают специальные координирующие организации, осуществляющие общее управление аналитической деятельностью «мозговых корпораций» с одновременным проведением организационных мероприятий на основе её результатов. Для этого фонды предоставляют им значительные финансовые средства.

Среди них Римский клуб (Club of Rome) был создан для непосредственной разработки концептуальных основ глобализации и соответствующих методов ее осуществления. Официально данная структура подаётся как некая ассоциация частных лиц, занимающаяся как изучением тенденций мирового развития, так и созданием механизмов его корректирования и проектирования.

Эта международная организация объединяет бизнесменов, политических деятелей, высокопоставленных служащих, доверенных экспертов, деятелей культуры, учёных из стран Западной Европы, Северной и Южной Америки, Японии (свыше 30 стран). Свою деятельность клуб начал в 1968 году с заседания в Академии Деи Линчеи в Риме (отсюда и название клуба).

Первым председателем Римского Клуба был вице-президент компании Olivetti, член административного совета компании FIAT Motor А. Печчеи. Именно он собрал костяк Группы Моргенау, для того чтобы совместными усилиями способствовать объединению всего мира в рамках нового мирового порядка. У Клуба нет штата и формального бюджета. Координирует его деятельность исполнительный комитет в составе 12 человек. Основными финансовыми источниками всех программ Клуба являются западные фонды, первым из них был «Германский фонд Маршалла» (German Marshall Fund).

Впервые теоретическое и идеологическое обоснование глобализации было сделано под патронажем Римского клуба. Он же в дальнейшем руководил процессом необходимых исследований, а также углублением и расширением концептуальной основы глобализации.

В начале 70-х годов, по поручению клуба, Дж. Форрестер (США) применил разработанную им методику компьютерного моделирования к «мировой проблематике». Эта работа была основана на методе системной динамики, с помощью которого Дж. Форрестер построил модели «Мир-1» и «Мир-2», отражавшие тенденции в динамике пяти главных взаимосвязанных переменных: населения, капитала, ресурсов, загрязнения и продовольствия. Результаты исследования были опубликованы в книге «Мировая динамика» (1971).

Выводы, изложенные в ней, оказались неутешительными: так как пространство и ресурсы Земли ограничены, дальнейшее развитие человечества (в 20-х годах XXI в.) приведёт к экологической и одновременно гуманитарной катастрофе.

После обсуждения «модели Форрестера» исполнительный комитет Римского Клуба поручил его ученикам продолжить исследования. Модель «Мир-3» была существенно усовершенствована. Она представляла собой долгосрочный прогноз взаимодействия населения, ресурсов и окружающей среды. По уточнённым данным, начало мировой катастрофы было отсрочено на 40 лет. Эта работа, выполненная в Массачусетском технологическом институте под руководством Д. Медоуза, нашла отражение в книге «Границы роста» (1972).

Модели «Форрестера-Медоуза» был придан статус первого отчёта Римского Клуба, именно благодаря ей идеи глобализации, созревавшие до поры в узких кругах транснациональной олигархии, обрели научную, концептуальную форму. Исследование Д. Медоуза основывалось на изучении экспоненционального роста населения Земли. По его расчётам, если в 1970 году на планете проживало 3,6 млрд человек, то при росте 2,1 % в год оно должно было удвоиться через тридцать с лишним лет. В своём прогнозе он не ошибся, на данный момент общее количество землян превышает 6 млрд.

Какой же главный вывод был сделан Д. Медоузом на основании демографических прогнозов? По его мнению, быстрый рост населения планеты неизбежно приведёт к нехватке ресурсов. То есть при современных темпах индустриального развития невозобновляемые природные ресурсы человечество вычерпает через 50–100 лет. Например, углеводородные ресурсы планеты, составляющие, по оценкам, всего 6 триллионов тонн. Фактически это была констатация «материальных границ мира».

Впрочем, подобное «открытие» сделал ещё в 1797 году Р. Мальтус: в трактате «Очерк о народонаселении», он утверждал (без всякого компьютерного моделирования!): планета не может прокормить всех людей по той простой причине, что скорость увеличения населения намного опережает развитие производства продуктов питания. Таким образом, вот уже несколько веков западные интеллектуалы вынашивают идею того, что «в ближайшее время» на Земле появится огромная масса лишних людей.

Дальнейшие исследования Клуба приобрели практическую направленность, и их результаты должны были помочь предотвратить надвигающуюся всемирную катастрофу. В качестве решения данной проблемы уже Дж. Форрестер предлагал использовать созданную им модель «глобального равновесия», предполагающую создание условий, когда рост населения Земли будет невозможным, что позволило бы, по его расчётам, к концу XX столетия зафиксировать численность землян на уровне 4,5 млрд человек. В рамках вышеизложенного подхода Д. Медоуз предложил реализовать в планетарном масштабе идею нулевого роста: мировая экономика не должна развиваться, а население планеты возрастать.

Вот что пишет об этом Д.М. Гвишиани (член Римского Клуба, президент Русской национальной ассоциации содействия Римскому Клубу с 1989 года): «Лучше всего определить глобальное равновесие так: это состояние, когда численность населения и фонд капитала остаются неизменными, а между силами, заставляющими их расти или уменьшаться, поддерживается тщательно контролируемый баланс». Для этого, по его мнению, необходимо:

– ввести идеальные эффективные средств ограничения рождаемости;

– ограничить число детей в семьях до двух (в среднем);

– в экономической системе средний объём промышленного производства должен сохраняться приблизительно на уровне 1975 года, а производственные мощности должны использоваться для производства товаров, а не для того, чтобы обеспечить превышение темпов капиталовложений над темпами амортизации.

Дальнейшие исследовательские проекты, инициированные Римским Клубом, в той или иной мере «обкатывали» идею нулевого роста. Постоянно развивался тезис о торможении роста рождаемости и экономического развития при значительном снижении (под контролем структур Мирового Правительства) потребления ресурсов, энергии и материальных благ.

На первый взгляд выводы экспертов Римского клуба кажутся вполне здравыми. Однако бесконечные теоретические рассуждения о нехватке ресурсов и необходимости ограничения роста населения оттесняли на задний план самый важный вопрос поднятой клубом проблемы: какие народы должны сократить свою численность и отказаться от полноценной жизни ради экономии природных ресурсов планеты? Или, иначе говоря, главный вопрос глобализации – кто лишний на этой Земле?

Естественно, прямо указать на тех, кого надлежит «упразднить» во имя блага всего человечества (как это когда-то с тевтонской прямолинейностью сделал Адольф Гитлер), эксперты Римского Клуба не решились. Однако понять, кого они считают «лишними», несложно, для этого надо лишь проанализировать их «научные» разработки, посвящённые созданию условных схем глобальной этноэкономической иерархизированой системы, где каждому народу отведено конкретное место как в общепланетарном производстве, так и в потреблении. Первая из этих работ под названием «Человечество на распутье» написана в 1974 году коллективом авторов под руководством американского кибернетика, профессора М. Месаровича и директора Института теоретической механики Германии Э. Пестеля [Месарович 74].

Данная исследовательская группа исходила из того, что если в прошлом человечество представляло собой совокупность независимых (изолированных) элементов (в виде отдельных государств), то в новых условиях мировое сообщество начало постепенно превращаться в единую глобальную систему (мегасистему) функционально взаимозависимых подсистем. В связи с этим эксперты Римского клуба пришли к заключению, что при такой ситуации экономический рост любой из данных подсистем зависит от роста или его отсутствия у других элементов глобальной системы. На основании этого был сделан вывод, что функционирование отдельных подсистем (национальных государств) не может зависеть от внутренне присущих им закономерностей, так как это может негативно повлиять на функционирование глобальной системы в целом. Во избежание кризисов мирового масштаба экспертами Римского Клуба было предложено выработать новый общий алгоритм (правила управления) взаимодействия подсистем (политики называют это новым мировым порядком) и создать центральный орган, регулирующий их функционирование на благо всей системы (Мировое Правительство). Естественно, при такой ситуации национальные государства должны полностью утратить экономическую и социально-политическую независимость (т. е. потерять свою субъектность), став объектами директивного управления Мирового Правительства. Для его эффективного осуществления Месарович и Пестель предложили структурировать мир, выделив 10 основных локальных систем (подсистем):

1. Северная Америка;

2. Западная Европа;

3. Япония;

4. Австралия и Южная Африка;

5. СССР и страны Восточной Европы;

6. Латинская Америка;

7. Ближний Восток и Северная Африка;

8. Тропическая Африка;

9. Юго-Восточная Азия;

10. Китай.

В качестве общего алгоритма функционирования мегасистемы авторами проекта была предложена концепция «органического дифференцированного роста», основанная на теории «многоуровневых иерархических систем». В соответствии с ней были определены параметры (сферы функционирования) каждой из вышеперечисленных локальных систем (занимающих в иерархии мегасистемы свой определённый уровень): среда обитания человека (климатические условия, вода, земля, экологические процессы); техносфера (химические и физические процессы); демографическая, экономическая и социальная сферы; индивидуальная (психологический и биологический мир человека).

Каждую подсистему, представляющую собой ту или иную страну (или блок стран), было предложено рассматривать во взаимосвязи (соподчинённости) с другими локальными системами, а включение их сфер функционирования на разных уровнях в иерархическую структуру должно было позволить, по мнению авторов, прогнозировать и регулировать их состояние, обеспечивая общий органический дифференцированный рост мегасистемы. На структурно-логической схеме наглядно представлены соотношения указанных параметров (рис. 1).

В соответствии с вышеуказанной схемой развитие или даже само существование ряда отраслей промышленности или сельского хозяйства некоторых стран станет невозможным, так как будет нарушать оптимальное функционирование всей мегасистемы. В такой ситуации Мировому Правительству для сохранения нового мирового порядка в стабильном состоянии придётся ликвидировать эти отрасли (а при необходимости и сами национальные экономики). Естественно, что эти радикальные меры коснутся, прежде всего, незападных стран, чей уровень развития несоизмерим с западными, а потому будет менее ценным для мегасистемы.

Кроме того, при функциональной дифференциации стран и регионов мира (иначе говоря, при фиксированном разделении труда в мировом масштабе) за Западом автоматически будут закреплены стратегические, высокотехнологические отрасли экономики, а незападные страны будут вынуждены заниматься добычей ресурсов и энергоёмким, экологически опасным производством (принадлежащим западным ТНК).

Рис. 1. Основные сферы функционирования социума согласно концепции «органического дифференцированного роста» Римского клуба

При целенаправленном сужении экономик национальных государств до отдельных отраслей, необходимых глобальной экономической мегасистеме, огромное количество людей, прежде всего в незападных странах, окажется без работы, а потому и без средств к существованию. Единственным условием их выживания в условиях нового мирового порядка может быть только всемирная система перераспределения материальных благ среди жителей планеты, когда каждый человек, независимо от своей национальности, места проживания и индивидуальных трудовых возможностей, получит необходимый минимум для сохранения своей жизни: пищу, одежду, жильё, медицинское обслуживание, образование. Иначе говоря, Мировое Правительство будет поставлено перед проблемой содержания многомиллиардной массы иждивенцев. Реально ли это?

История Запада не даёт никаких оснований надеяться на то, что его правящие круги предоставят незападным народам необходимые тем ресурсы и материальные блага, те, что западные государства настойчиво и целеустремлённо отбирали у них на протяжении столетий. Вся история Запада неопровержимо свидетельствует: он никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдёт на уменьшение своего потребления ради выживания незападных народов.

Если эксперты Римского Клуба так уверены в устранении при новом мировом порядке колоссального дисбаланса между уровнями жизни западных и незападных народов, то почему сейчас каждый западный житель потребляет продовольствия, воды, энергии, разнообразного сырья и т. п. в 20 (!) раз больше, чем житель незападных стран? Ведь не секрет, что это благополучие основано на эксплуатации природных ресурсов и населения всего мира.

Какой разговор может идти о нулевом росте незападных стран, если их народы находятся в состоянии перманентной катастрофы? Свыше половины населения Земли – а это три с лишним миллиарда человек – голодает. Анализ экспертов ООН показал: 1,2 млрд человек подвержены целому ряду болезней, вызванных недоеданием. При всём этом огромный разрыв в уровне доходов на душу населения между богатыми западными и бедными незападными странами продолжает возрастать. Если в 1948 году между США и развивающимся миром в целом он составил 16: 1, то в 1993 – уже 23: 1. Более того, экономика в развивающемся мире растёт всего в нескольких странах (быстрее всего в Южной Корее и Сингапуре). А вот в Замбии, Сомали и некоторых других уровень доходов на душу населения сегодня ниже, чем 40 лет назад. По определению Всемирного банка глобальный критерий абсолютной бедности – это когда уровень дохода на 1 человека ниже 1,5 долл. США в день. Население, живущее на этом уровне, распределяется по регионам планеты следующим образом:

Южная Азия 510 млн

Восточная Азия 450 млн

«Чёрная» Африка 220 млн

Латинская Америка и Карибский бассейн 130 млн

Восточная Европа и Центральная Азия 15 млн

Ближний Восток и Северная Африка 10 млн

Таким образом, 1 млрд 335 млн человек, или более 20 % населения Земли являются нищими. Причём на эти 20 % мирового населения приходится лишь 1 % ВВП мира. В то время как Запад (в рамках которого также живёт 20 % человечества) имеет 75 % мирового ВВП. То есть соотношение между беднейшими и богатейшими странами по объёму ВВП Земли в настоящее время достигло 1:75.

Если же применить другой критерий относительной бедности, используемый Всемирным банком – 3 долл. США в день, то в этой группе окажется почти 3 млрд человек или около половины населения планеты. Их основные повседневные заботы – пища, вода и жильё. При этом они не знают, что одновременно с их бедственным положением 86 % всех товаров и услуг в мире потребляются населением западных стран.

Таким образом, беглый взгляд на систему связи мозговых центров и американского государства рождает мнение, что американские «фабрики мысли» – это инструменты для выработки официальной политики руководства США. Более внимательное рассмотрение подводит к суждению, что скорее наоборот, правительственные структуры и институты США, сама государственная стратегия США находятся под мощным, идейным и политическим мониторингом некоего всепроницающего и вездесущего лобби, выражающего интересы идеологических, финансовых и профессиональных элит, имеющих транснациональные интересы. Это лобби не выступает на политической арене открыто, но через соответствующие структуры обеспечивает преемственность своих интересов в США и в мире.

Деятельность американских аналитических центров нельзя недооценивать, хотя она по большей части закрытая. Эти институты не только формировали саму политику США на протяжении последней сотни лет, но и создавали отношение к этой политике, как среди своих граждан, так и в мировом общественном мнении. Их деятельность во многом дополняет, а порой и подменяет работу американской дипломатии, идеологических структур и спецслужб. Именно там рождаются новые концепции и доктрины, именно они поставляют кадры и экспертные заключения правительственным учреждениям. Они экспортируют политические клише и вводят в оборот новые стереотипы исторического сознания.

Очевидно, что за пределами США главной задачей «фабрик мысли», кроме прощупывания позиций местных элит, является ретрансляция идеологических клише и стереотипов сознания. А это есть не что иное, как механизмы идеологического и психотехнологического программирования. Эти учреждения, как правило, публикуют книги, проводят семинары и конференции, причём часто в других странах, работая с местными элитами. Так, Институт У. Мондейла поспешил в «демократическую» Россию в 1991 году и устраивал семинары и банкеты для нарождающихся партий некоммунистического толка. Некоторые из присутствовавших гостей затем стали российскими сотрудниками в московских филиалах американских центров. Международный центр В. Вильсона издал на русском языке для российской элиты книгу [Лакер 94], её автор – председатель Совета международных исследований вашингтонского Центра по исследованию стратегических и международных проблем. Он виртуозно «решил» задачу: развенчать СССР как главного борца против фашизма и при этом, не реабилитируя фашизм, избавить Запад от вины за него. II Мировая война трактовалась как война между двумя тоталитарными монстрами, а антисемитизм немцам, якобы, подсказали русские эмигранты.

Нынешний передел мира являет невиданный синтез империализма времён Т. Рузвельта и мессианизма В. Вильсона. К слабым странам применяется сила вместе с тем тезисом, что высмеял ещё американский сенатор Коулмэн: «Мы управляем вами, так как это в ваших же лучших интересах, а те, кто отказывается это понимать, представляют собой зло». Тогда с ними будут поступать так, как поступили с Ливией.

По отношению к структурным элементам системы международных отношений, прежде всего, России (ранее она была объективным препятствием переделу мира), применяется идеология глобализма. Составной её частью является целевое воздействие на общественное сознание. Технология этого воздействия такова: обывателю внушается идеал несопричастности к делам Отечества, а элите – иллюзия сопричастности к мировой олигархии и уверенность в том, что «США соответствуют высоким принципам политического порядка, превосходящего все остальные политические порядки, и новый американский империализм служит высшей моральной цели [Нарочницкая б/г].

Процесс рождения и распространения по всему миру различных аналитических структур – так называемых «мозговых центров», продолжает набирать силу. Рынок аналитики не поддаётся точной количественной оценке, но речь идёт о миллиардах долларов. В точной и объективной информации аналитического характера нуждаются все: правительства и президенты, разведывательные и военные ведомства, корпорации и фирмы.

Как известно, спрос рождает предложение. Сегодня количество всех мировых аналитических институтов назвать трудно. Так, Национальный институт развития научных исследований в Токио составил список имеющихся во всем мире, их оказалось 3500. А по данным Научно-исследовательского института внешней политики США, их свыше 4500. Как и везде, лидируют США: почти половина всех «мозговых центров» (по разным оценкам от 1500 до 2000) находится в Америке. Свыше половины всех ныне существующих мозговых центров были созданы после 1980 года.

Представим некоторые из ключевых мировых аналитических центров в виде таблицы (см. Приложение 9). Конечно, не все они находятся под американским зонтиком, среди них есть проводящие самостоятельную политику, относительно независимые в аналитических разработках. Из них можно выделить международные, американские, европейские, азиатские. Есть ряд центров в Австралии, Канаде, Франции, Великобритании, Японии, решающих сугубо национальные задачи.

Однако, сегодня именно мозговые центры США играют ведущую роль в мировых политических процессах. Сущностные особенности американских мозговых центров почерпнуты из интернет-ресурса: http://zapravdu.ru/content/view/57/51/1/5. Именно подобные учреждения, как государственные, так и негосударственные, приняли самое активное участие в разработке планов разрушения СССР и претворении их в жизнь.

Отдельно следует отметить Гуверовский институт войны, революции и мира Стэнфордского университета – старейший среди американских мозговых центров, который был создан ещё в 1917 году для изучения марксизма. Там собирали материалы, касающихся революционного движения в России. Начало библиотеке и архивам института положили документы, вывезенные в период 1921–1923 гг. из Советской России. Это сделал Герберт К. Гувер (Н. Hoover), возглавлявший американское Управление по делам помощи – орган, руководивший центрами по оказанию помощи Европе после I Мировой войны. В библиотеке института, насчитывающей более миллиона книг и занимающей основную часть возвышающейся над территорией Стэнфордского университета «башни Гувера», оказались важные материалы, касающиеся не только СССР, но и дореволюционной России. В числе важнейших материалов там имеется захваченный немецко-фашистскими войсками в 1941 году архив Смоленского обкома партии, обнаруженный на части территории Германии, оккупированной американскими войсками в 1945 году. Этот архив многократно изучался американскими учёными и разведчиками.

Значительно расширив диапазон своих исследований после II Мировой войны и всецело подчинив их антисоветским и антикоммунистическим целям, Гуверовский институт претендовал на роль «национального центра по сбору документальных материалов по проблемам политических, социальных и экономических изменений в XX веке». Основной для института остаётся деятельность, которую Г. Гувер определил в 1959 году как «исследования и публикации, направленные на борьбу с учением К. Маркса».

Такая картина, пусть даже очень контурная и неполная, позволяет увидеть общую панораму мировой аналитики с точки зрения её организационных структур. Даже если судить по названиям «фабрик мысли», видно, что мировая аналитика занимает весомое место в обработке информации стратегического уровня и стремится занять лидирующие позиции в управленческих процессах как международного, так и национального уровня. Грубо говоря, здесь, в этой сфере, находятся мировой мозг, интеллектуальный и мыслительный аппарат человечества.

Победа Запада во главе с США над Восточным блоком имела большой психологический эффект. По моему личному мнению, истинной причиной поражения Советского Союза в холодной войне было не экономическое отставание и не гонка вооружений, а отсутствие компетентных аналитических структур в сфере стратегических исследований с прямым выходом на политические верхи, отсутствие обратной связи между «мозговыми центрами» и высшей политической властью, ответственной за принятие стратегических решений. В свою очередь, если рассмотреть место организованных аналитических структур в политической жизни США, то можно увидеть, какую значительную роль они сыграли в отстаивании геополитических и стратегических интересов Соединённых Штатов.

Поразительно, что десятилетиями наша страна наступает на одни и те же грабли и ничего не меняется! А ведь именно здесь корни многочисленных управленческих ошибок (если, конечно, не брать в расчёт случаи прямого предательства государственных интересов), геополитических проигрышей, неэффективных решений в социально-экономической сфере.

Отслеженная выше эволюция развития аналитических структур в Америке показывает, что они развивались параллельно с ростом геополитической мощи Соединённых Штатов. Первоначально их задачи были по большей части откровенно аполитичными: отстаивать общественные интересы, беспристрастно консультируя государственных должностных лиц по вопросам, связанным с политикой и экономикой. Именно таким был Институт государственных исследований (1916), предшественник Института Брукингса (1927). Первым «мозговым центром», занимающимся исключительно внешней политикой, был Международный фонд мира Карнеги, основанный в 1910 году для исследования причин войн и содействия мирному урегулированию споров. В зимний период 1917–1918 гг. полковник Хаус, советник президента Вудро Вильсона, специально собрал видных учёных для анализа вариантов послевоенного мира. Эта группа преобразовалась позднее в Совет по международным отношениям. Первое поколение «мозговых центров» помогло создать в США активную политическую базу, воспитать плеяду самостоятельно мыслящих аналитиков для проведения Америкой в будущем глобальной политики.

Несмотря на то, что в межвоенный период в стране временно победили изоляционисты (сторонники пассивной позиции США в мире), геостратеги (сторонники активной геополитической роли США) из различных «мозговых центров» полностью отыграли своё после II Мировой войны. В содержание понятия изоляционизм включался весь американский континент, в том числе Латинская Америка, Карибский регион. Идеология состояла в невмешательстве в дела Старого Света.

Именно после 1945 года, когда Соединённые Штаты приняли на себя функции сверхдержавы, возникает вторая волна «мозговых центров». Многие учёные и исследователи, занимавшиеся в таких институтах вопросами обороны, получали прямую поддержку от правительства США. В начале 70-х рождается третья волна «мозговых центров», стремившихся влиять на политические решения напрямую.

В отличие от корпораций, американские «мозговые центры» измеряют свой успех не прибылью, а тем, насколько сильное влияние они оказывают при формировании общественного мнения и политики. В этом смысле они напоминают лоббистские группы, соперничающие с другими неправительственными организациями за политическую власть и престиж; граница между ними всё больше и больше размывается. «Мозговые центры» работают прежде всего с американской элитой. Сфера их деятельности чрезвычайно широка – от обеспечения проникновения на иностранные рынки экспортных товаров из США до отслеживания важной информации, защиты американских компьютерных программ, обеспечения безопасности американских граждан, охраны портов от проникновения террористов и т. д.

Когда официальное американское присутствие в тех или иных регионах напрямую невозможно, «мозговые центры» берут на себя активную внешнеполитическую роль – служить «глазами и ушами» правительства США, то есть выполняют параллельно разведывательную, дипломатическую и политическую миссии. Таким образом, их способность прямо и косвенно участвовать в формировании политики и готовность американских политиков обращаться к ним за советом приводят к выводу, что эти центры оказывают сильнейшее воздействие на формирование государственной политики США.

Среди аналитических инструментов международного уровня активно используются технологии «цветных революций», отработанные «фабриками мысли» на территории бывшей Югославии.

В Югославии национал-предателями была проведена срежиссированная заокеанскими специалистами «революция 2000», без неё было бы невозможно провести аннексию Косово. Сейчас уже известно, что ЦРУ выделено около 70 млн долл. на организацию государственного переворота. Не меньшие суммы были предоставлены спецслужбами ряда государств – членов НАТО и неправительственными организациями Сербии. Непосредственно по приказу М. Олбрайт под крышей посольства США в Белграде было создано секретное «Американское бюро по югославским делам», оно вело работу по организации «цветного» путча и практически руководило всеми действиями оппозиции (см. материалы интернет-ресурса http://versii.com/news/149377/).

Сербия стала испытательным полигоном отработки методики проведения «цветных революций» для устранения лидеров государств, защищавших национальные интересы и государственный суверенитет от американско-натовского диктата. Потом уже автоматически к власти приводились марионеточные режимы, послушно исполнявшие указания куратора из американского посольства. Уже после Белграда были Тбилиси, Киев, Бишкек, но там апробированная схема лишь минимально менялась. Как правило, вашингтонские наставники избегали вносить сколько-нибудь значимые изменения, о чём свидетельствует, например, клонирование «Отпора» как главного ударного отряда по набору маргиналов и неонацистов для участия в массовых беспорядках. Как и в Сербии, ни один их этих мятежей не достиг бы результата, если бы не прямое предательство внутри правящей элиты.

Активизация экспансионистской политики была вызвана опасениями утверждения реального европейского единства «от Дублина до Владивостока». А это единство издавна противоречит геополитическим устремлениям как Лондона, так и США.

В своё время Павел I заплатил не только короной, но и жизнью за намерение создать с Бонапартом континентальный блок, сводивший на нет английскую политику контроля над Европой с помощью системы сдержек и противовесов. Когда русско-французский союз стал делом ближайшего времени, премьер-министр Питт отдал указание послу в Петербурге Уитворту, который одновременно являлся резидентом разведслужбы, заняться подготовкой свержения российского императора, на что были выделены крупные средства. Действовать Питту и Уитворту было проще, чем Олбрайт, – вместо организации массовых акций под телекамеры и захвата Союзной скупщины достаточно было ограничиться финансированием графа Палена и недовольных гвардейских офицеров. Чем всё закончилось, хорошо известно.

Советской аналитической школе, ориентированной на другой анализ, на сохранение системы, изучение её целостности, совершенствование управления и принятия решений (но не на уничтожение другой системы), практически нечего было противопоставить «мозговым атакам» из корпорации РЭНД и тайным операциям из других центров США. В СССР аналитических центров такого уровня практически не было.

В некотором смысле эту роль играли академические исследовательские и научно-образовательные институты, такие как Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований, Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), Институт экономики мировой социалистической системы (ИЭМСС), Институт США и Канады (ИСКАН), Институт востоковедения, Институт Дальнего Востока, Институт Европы, Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), Институт социологии, Академия общественных наук при ЦК КПСС, Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) и ряд других. Эти учреждения, хотя и финансировались из государственного бюджета, были более или менее независимы в конкретных формулировках своих исследовательских задач. При этом неявным образом эти институты стали определять генеральную линию партии: часто институты получали задания разработать те или иные проблемы, дать рекомендации прямо от ЦК КПСС или косвенно через президиум Академии наук, они также соревновались между собой, поставляя свои аналитические работы и рекомендации в ЦК КПСС. Аналитическое обеспечение курса на разрядку дали именно советские аналитические центры, изменение отношения к социал-демократии, феномен НТР были сконструированы также ими [Беляева 10].

Некоторые аналитические структуры геополитического масштаба имелись во внешней разведке – ГРУ Генштаба Минобороны и КГБ СССР, но судя по результату, советские «мозговые центры» проиграли американским битву за головы. Говорю об этом проигрыше с большим сожалением. Мне пришлось стать одним из многих, кто активно боролся за сохранение СССР, кто способствовал созданию первого в спецслужбах постперестроечной России Информационно-аналитического управления, его возглавил К.Х. Ипполитов. Работая в тот период преподавателем в Высшей школе КГБ СССР, я, в составе небольшой группы молодых учёных, понимая катастрофичность угрозы, нависшей над нашей страной, помогал Ксенофонту Христофоровичу готовить аналитические документы, которые докладывались руководству КГБ и страны. Но историческое время было упущено, дельта запаздывания была слишком велика, существующая система власти и обеспечения безопасности государства реально не могла быстро перестроиться и решительно отреагировать на скрытое, но крайне мощное западное воздействие, заметно усугублявшее существующие в стране проблемы. То, что предательство государственных интересов было на самом «верху», поняли мы слишком поздно [Леонов 97, 05], [Козенков 03].

Следует обратить внимание на такой немаловажный факт: помимо наработки новых идей для высших должностных лиц в государственных учреждениях «мозговые центры» обеспечивают стабильный приток экспертов и аналитиков для работы в приходящих к власти администрациях и в аппарате Конгресса. В США каждый момент передачи власти порождает смену сотен сотрудников исполнительной ветви среднего и высшего звена, идёт мощная ротация кадров. «Мозговые центры» помогают президентам и министрам заполнить этот вакуум. Таким способом осуществляется выполнение «геополитического заказа» высшего политического истеблишмента США, на что и ориентированы в своей работе данные структуры.

В то же время «мозговые центры» становятся той институциональной средой, где покинувшие свои посты должностные лица могут применять накопленный ими на государственной службе опыт и оставаться участниками дебатов по актуальным вопросам внешней политики. Аналогичная практика в нашей стране не имеет распространения. Находясь на государственной гражданской службе, я был свидетелем, когда многие опытнейшие руководители, достигнув предельного возраста, в 65 лет оказывались невостребованными, хотя могли бы ещё многие годы плодотворно работать. Никак иначе, как разбазариванием мозгов, которые и так в дефиците, назвать эту ситуацию, по-моему, нельзя.

Для сравнения покажу ситуацию по данному вопросу на Западе. Вот список некоторых известных деятелей Америки, работавших как в правительстве, так и в «мозговых центрах». Джеймс Бейкер, который ранее занимал должность госсекретаря в администрации Буша-старшего, стал почётным председателем Института государственной политики при Университете Райса в Техасе. Збигнев Бжезинский, бывший некогда советником по вопросам национальной безопасности при президенте Картере, в настоящее время является консультантом Центра стратегических и международных исследований. Генри Киссинджер, когда-то госсекретарь и помощник по вопросам национальной безопасности при президентах Никсоне и Форде, прежде, до госслужбы, был руководителем аналитической программы Совета по международным отношениям в области ядерных вооружений и внешней политики в 1950-е годы. После увольнения с госслужбы многие годы знаменитый политик выполнял обязанности советника ЦРУ. Этот список можно продолжить. Так, лауреат Нобелевской премии по экономике М. Фридман, после достижения пенсионного возраста перешедший из Чикагского университета на работу в Гуверовский институт, без лишней скромности констатировал: «После окончания II Мировой войны большинство новых плодотворных идей и концепций в США возникли и были доработаны до товарного вида не в традиционных университетах или других высших учебных заведениях, а на «фабриках мысли» (think tanks)». После победы на выборах в 1976 году Дж. Картер укомплектовал свою администрацию многочисленными представителями Института Брукингса и Совета по международным отношениям. Четыре года спустя Р. Рейган обратился к другим аналитическим центрам, взявшим на себя роль его мозгового треста. В течение двух сроков пребывания в должности он привлёк 150 специалистов из Фонда наследия, Гуверовского института и Американского института предпринимательства (АИП). М. Олбрайт, предшественница К. Пауэлла на посту госсекретаря, некогда возглавляла Центр национальной политики. Её бывший заместитель С. Тэлботт работает президентом Института Брукингса.

Администрация Дж. Буша последовала аналогичной практике при формировании высших эшелонов своего внешнеполитического аппарата. В Госдепартаменте среди сотрудников высшего звена с опытом работы в аналитических центрах, в основном из АИП и других консервативных институтов, работали: заместитель госсекретаря по глобальным вопросам П. Добрянски (АИП), заместитель госсекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Д. Болтон (АИП), помощник госсекретаря по Восточной Азии и Тихоокеанскому региону Дж. Келли (Тихоокеанский форум), помощник госсекретаря по делам международных организаций К. Холмз (Фонд наследия). В Пентагоне пост помощника министра обороны по вопросам национальной безопасности занял П. Родман (Центр Никсона).

Наряду с поставкой экспертов во вновь приходящие администрации «мозговые центры» создают уходящим должностным лицам условия для продолжения работы. Ведь очевидно, что они могут делиться идеями, собранными на государственной службе, участвовать в актуальных внешнеполитических дебатах и составлять неформальный теневой истеблишмент по международным делам. Этот механизм получил название вращающаяся дверь. По моему мнению, эта практика является сильной стороной американской кадровой политики. В большинстве же европейских стран, так же как и в России, наоборот, наблюдается строгое разделение между кадровыми государственными чиновниками и находящимися вне официальных структур аналитиками.

Большой интерес представляют система и объёмы финансирования аналитических центров и институтов в США через различные фонды. Внешне независимое позиционирование центров обеспечивается сложной системой финансирования через различные фонды, куда средства поступают как частным порядком, так и через правительственные структуры. При этом «госзаказ» зачастую может быть оформлен как самостоятельное или независимое исследование. Две трети из 160-миллионного бюджета корпорации РЭНД (данные на 2005 г.) финансируются за счёт федеральных ведомств и агентств США, причём половину бюджета составляют заказы именно Пентагона. К крупнейшим фондам относятся фонды Макартура, Карнеги, Рокфеллера и другие. Многие из них действуют на территории стран СНГ. Их расходы на оплату аналитических исследований выражаются в десятках миллионов долларов ежегодно.

Говоря об объёмах бюджетов американских «мозговых центров», в целом следует сказать, что за «мозги» там стараются хорошо платить. Например, бюджет Американского института предпринимательства (независимая некоммерческая организация, работающая главным образом благодаря грантам и взносам различных фондов, корпораций и частных лиц) составляет 17 млн долларов. Годовой бюджет Фонда Карнеги – 18,3 млн долларов. Годовой бюджет института КАТО – 15 млн долл. в год. Центр стратегических и международных исследований – 17,5 млн долл.; бюджет Совета по международным отношениям составляет 29,6 млн долларов.

В некоторых случаях аналитические центры способны формировать общественное мнение США. Так, Институт Брукингса, один из старейших «мозговых центров» в Соединённых Штатах, на протяжении десятилетий играл одну из ключевых ролей в проведении мобилизации в период I и II Мировых войн, в бюджетном процессе федерального правительства, создании системы государственной гражданской службы и системы социального обеспечения, разработке Плана Маршалла, введении контроля над ценами в период II Мировой войны, применении санкций с целью наказания «государств-изгоев» и воздействия на них, организации Совета национальной безопасности и других внешнеполитических и оборонных структур, эволюции политики США в отношении постсоветской России и разработке многих других стратегий.

После террористических нападений 11 сентября в Институте Брукингса было пересмотрено главное направление научных исследований: отношения между Западом и исламским миром. Ежегодный бюджет, выделяемый в Институте Брукингса на все научные исследования, анализ, распространение полученных результатов и обеспечение охвата намеченной аудитории, а также на содержание штатных сотрудников, составляет приблизительно 40 млн долларов.

Другая широко известная организация – Фонд наследия – сыграла решающую роль в лоббировании решения США выйти из Договора по ПРО и тем самым усилить претензии на глобальное ракетно-стратегическое превосходство Америки. Годовой бюджет Фонда, составляющий 28,4 млн долларов, формируется из взносов его членов: корпораций и частных лиц (свыше 200 000!) на всей территории Соединённых Штатов. В своей работе Фонд наследия применяет целый ряд средств для оказания воздействия на политический процесс (лоббирование в конгрессе, оплата заказных кампаний в СМИ и т. д.).

Ведущим мозговым центром США является корпорация РЭНД. В обобщающем виде её сильные стороны можно представить следующим образом:

– РЭНД в состоянии без затруднений переключать свою исследовательскую работу из области военной технологии на область решения гражданских проблем;

– характерна исключительная способность РЭНД формировать междисциплинарные группы и временные технические комиссии, весьма эффективные при решении технических проблем;

– РЭНД достаточно эффективно участвует в распределении приоритетов научных исследований.

– в корпорации разработаны эффективные аналитические технологии работы со средствами массовой информации, государственными структурами и отдельными политиками, а также с общественными группами и активными гражданами с использованием методов политического анализа процессов коммуникации и принятия решения.

Нынешняя деятельность РЭНД в области технологии и методологии ставит своей целью преимущественно достижение прогресса скорее в таких дисциплинах, как биологические науки, неврология, изучение проблем рака и экология, чем в сферах, имеющих военное значение.

Помимо того, что РЭНД послужила прототипом для многих «фабрик мысли», она оказала даже ещё более непосредственное и личное воздействие на многие учреждения, которые были либо организованы самой корпорацией, либо созданы одним или несколькими её сотрудниками. Бывшие сотрудники РЭНД основали такие организации, как Корпорация научных исследований по планированию, ТЕМПО, Институт будущего и Гудзоновский институт. Две «фабрики мысли» – «Корпорация разработки систем» и «АНСЕР» («Analytic Services Inc.» – «Корпорация услуг в области анализа») были учреждены корпорацией РЭНД, но в настоящее время с нею не связаны. Под руководством группы сотрудников РЭНД, работающих по контракту, был организован Национальный институт просвещения.

Детища корпорации РЭНД – это довольно разнообразные организации. «АНСЕР», например, представляет собой небольшую, сравнительно малоизвестную и редко дающую о себе знать «фабрику мысли» в системе ВВС с задачей обеспечения своего хозяина информацией относительно новейших видов вооружения. Напротив, Корпорация научных исследований по планированию – это крупная диверсифицированная организация, состоящая из основной компании и 17 субсидируемых подразделений и групп, взятые вместе, они фактически занимаются всем, чем только можно. Эта корпорация, например, составила план недавнего перемещения устаревшего Лондонского моста из Англии на Юго-Запад США в качестве достопримечательности для туристов, провела изучение возможности продажи на американском рынке импортных конфет, подготовила проект нового метрополитена для Буэнос-Айреса, а также осуществляет техническое руководство при разработке ряда систем оружия.

Научные работники корпорации РЭНД вот уже более 30 лет активно изучают терроризм, помогают лицам, принимающим решения, разработать комплексный аналитический подход к защите от террористических нападений. В то же время они проводят всё больше и больше научных исследований по различным вопросам для правительств многих стран мира, в том числе и для России, о чём я уже упоминал.

В качестве двух самых знаменитых и совершенно особых детищ РЭНД можно назвать Корпорацию по разработке систем (System Development Corp. – «Систем девелопмент корпорейшн, СДК) и Гудзоновский институт. СДК широко использует электронно-вычислительную технику, её внедрению в федеральные органы власти она активно способствовала. Подобная тесная связь с использованием ЭВМ не обязательна для всех «фабрик мысли». Например, в Гудзоновском институте, пожалуй, наиболее известном детище корпорации РЭНД, сотрудники нередко похваляются тем, что их вычислительные мощности находятся «целиком здесь», указывая при этом на на свою голову [по материалам интернет-ресурса Strateg.org].

В 1998 году сотрудники корпорации РЭНД выпустили в собственном издательстве прогностическую книгу, по-русски её название звучит так: «Источники конфликта в XXI веке. Региональная стратегия США в будущем» [Халилзад 98]. Приведу из неё выдержки, непосредственное относящиеся к России. По прогнозам З. Халилзада, занимавшего посты посла США в Афганистане, Ираке и постоянного представителя США при ООН, а также его соавтора, состояние мира в 2025 году может определяться одним из трёх вариантов развития:

I. Такое же, как ныне.

II. Благоприятное.

III. Неблагоприятное, разрушительное.

При этом выдвигаются девять предположений на срок 25 лет:

1. США остаются глобальным фактором.

2. Глобальное распределение сил изменится.

3. Отношения между великими державами будут то и дело меняться.

4. Региональное разделение быстро утратит своё значение.

5. Территория США будет более уязвима для атак.

6. Неясно, усилится ли глобальное соперничество.

7. Технологии, включая военные, получат быстрое распространение.

8. Глобальной проблемой останется распространение ядерного, химического и биологического оружия.

9. Военный потенциал США будет призван отвечать не только на главные региональные войны, но также и на кризисы, играть ключевую роль в формировании будущей безопасности.

Согласно первому варианту развития мира Россия рассматривается как Российская Конфедерация (куда войдут Белоруссия, Украина, руссконаселённые части Молдавии и Казахстана). В этом случае центральноазиатские и транскаспийские государства станут отдаляться от России в сторону азиатских и средневосточных держав.

Во втором варианте Россия выступает в качестве динамичного, демократического и рыночно ориентированного государства, строящего свои отношения с соседями на основе торговли и инвестиций, но только не через военные механизмы.

Для США идеальным вариантом является тот, когда Россия становится узкорегиональной державой, оказывающей влияние лишь на часть территорий бывшего СССР.

В третьем варианте Россия видится «авторитарной, но слабой» (больной человек Евразии) из-за неудач в политике и в сфере экономических реформ, но депрессивное состояние Европы может позволить Москве вновь возродиться в качестве потенциального гегемона, по крайней мере, в восточной части континента. Не исключён и альянс России с Китаем, набирающим силу.

Интересен следующий вывод американских аналитиков: «В любом случае даже слабая Россия, полагающаяся на свой ядерный арсенал, предназначенный для самозащиты, может представлять настоящую угрозу важным американским интересам во всём мире».

Авторы книги всё-таки не исключают восстановления нынешней ослабленной России в виде сильного, адекватного соперника. В качестве одной из военных угроз, исходящих от России, рассматриваются её отношения со странами Балтии. Эти угрозы, считают авторы книги, могут возникнуть из-за территориальных споров с Эстонией и Латвией, а также из-за каких-либо изменений статуса Калининграда или же позиции Белоруссии в отношении Литвы.

Вхождение Белоруссии в управляемый Россией Союз, особенно объединение их военных сил двух стран, может представлять опасность и для поляков. В отношении России разброс мнений и прогнозов довольно широк. Некоторые политические аналитики всё время подчёркивают отличия культурных и политических традиций России, делая из этого выводы в том смысле, что она «представляет собой постоянный геополитический вызов своим западным соседям» и что «расширение западного общества неизбежно остановится на российской западной границе (на западном крае ортодоксального мира)».

Другие эксперты полагают: России деваться сегодня некуда, и ей придётся приспосабливаться к миру в условиях заметного понижения своего статуса.

В рамках корпорации РЭНД действуют три центра научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), финансируемые из федерального бюджета США, причём распорядителем выделяемых средств выступает Минобороны. Эти центры реализуют научно-исследовательские программы, являясь частными НКО (некоммерческими, не преследующими целей получения прибыли организациями) выполняя работы по долгосрочным контрактам. Они занимаются разработкой и поддержанием важнейших экспертных знаний и потенциалов, имеющих большое значение для заказчика, управляющего денежным бюджетным потоком, и действуют в интересах общества при отсутствии реальных или кажущихся конфликтов интересов.

Центры НИОКР корпорации РЭНД, финансируемые из федерального бюджета, оказывают содействие своему заказчику, Минобороны США, в удовлетворении его потребностей в научных исследованиях и анализе. К этим центрам НИОКР относятся следующие: «Проект Военно-Воздушные силы»; Центр Сухопутных сил «Арройо» (исп. «Сухой ручей») в Калифорнии и Национальный институт оборонных исследований (НИОИ), обслуживающий в основном Управление Министра обороны, Объединённый комитет начальников штабов и оборонные ведомства. Каждый из этих центров реализует широкую, комплексную программу научных исследований новых проблем в области безопасности и последствий для организаций-заказчиков, занимается разработкой новых стратегий, доктрин, тактик и концепций проведения операций и применением новых технологий, а также вопросами, относящимися к обеспечению тыла, людским ресурсам, проведению военной подготовки, личному составу, здравоохранению и приобретению систем.

В отношении каждого центра НИОКР корпорация РЭНД принимает на себя обязательство по развитию и поддержанию совокупности конкретных основных потенциалов. Всё это делается при доскональном изучении структуры, доктрины, деятельности и конкретных лиц в организациях-заказчиках. Одна из сильных сторон центров НИОКР, действующих в рамках РЭНД или других НКО, состоит именно в стабильности этих центров и их долгосрочных, стратегических и тесных связях со своими военными заказчиками или представителями Управления при министре обороны.

Разработка программы текущих научных исследований проводится в несколько этапов. Сначала составляется долгосрочный план научных исследований, его пересматривают ежегодно. Регулярные обсуждения с участием руководителей научных исследований корпорации РЭНД и военных на уровне генералов или гражданских лиц сравнимого ранга позволяют разрабатывать годовую научно-исследовательскую программу проведения конкретных исследований, утверждаемую затем консультативным советом высокого уровня.

Каждый продукт корпорации РЭНД на содержательном уровне подвергается жёсткому контролю качества. Помимо анализа со стороны коллег по работе, рукопись отчёта до её опубликования обычно рассматривается соответствующими независимыми специалистами.

После террористических нападений на Америку 11 сентября 2001 года центры НИОКР корпорации РЭНД, как и аналогичные центры при других учреждениях и институтах, такие как Центр аналитических исследований ВМС, постоянно занимающийся вопросами, интересующими Минобороны США, внесли необходимые изменения в свои программы проведения научных исследований. Накопленный опыт работы, имеющийся исследовательский потенциал в сочетании с организационной гибкостью и тесными деловыми связями между заказчиком, научными работниками, включая аналитиков, позволяют центрам НИОКР заниматься новыми направлениями деятельности на стыке внешней политики и военного планирования.

Важное место среди «фабрик мысли» США принадлежит Фонду Форда. Финансирование из этого фонда позволило создать десятки новых «фабрик мысли», начиная от таинственного Института оборонных анализов в Пентагоне до занимающего резкую антивоенную позицию Института политических исследований. Фонд Форда, кроме того, постоянно оказывает финансовую поддержку при осуществлении многих проектов создания всё новых «фабрик мысли». Часто говорят: если корпорация РЭНД их мать, то фонд Форда – отец.

Сегодняшние «фабрики мысли» отличаются высокой активностью своей политики. Главным адресатом их аналитических продуктов остаются государственные деятели высокого ранга. В своей практике эти организации активно используют технологии лоббирования. Основная отличительная черта, однако, заключается не столько в их технологии проталкивания своих продуктов, сколько в их миссии по отношению к гражданскому обществу и широкой общественности в целом, соответственно в технологии отбора общественно значимых вопросов.

Аналитические центры этого направления занимаются выявлением, защитой и отстаиванием интересов гражданского общества и широкой общественности перед другими субъектами политики – государством, политическими партиями, различными центрами сил.

Среди «фабрик мысли» этого поколения большую роль играет Фонд наследия США (Heritage Foundation). Наряду с корпорацией РЭНД, он определил целую эпоху в истории американской публичной политики и государства в целом. Херитидж Фоундэйшн – это консервативный, неангажированный и бесприбыльный исследовательский и образовательный институт, созданный в 1973 году с целью формирования и продвижения консервативной публичной политики, основанной на принципах свободного предпринимательства, ограниченной роли правительства, индивидуальной свободы, традиционных американских ценностей и сильной национальной оборонной системы. Институт выдвигает следующие ценности в качестве основополагающих для построения Великой Америки:

• свобода

• ответственность

• человеческая природа

• семья

• наследие

• истина

• вера

• патриотизм

• верховенство закона

• самоуправление

• предпринимательство

• конкуренция

Цели Института достигаются путём своевременного обстоятельного исследования ключевых политических проблем и эффективного маркетинга результатов исследований, проводимых среди первичной аудитории Института, то есть членов и ключевых работников Конгресса, субъектов политики исполнительной власти, национальных средств массовой информации, академических и политических сообществ.

Институт публикует материалы различного характера, в том числе статьи, организует лекции, конференции и публичные встречи, сам участвует в них. В своей работе Институт опирается на финансовую поддержку широкой общественности со стороны частных лиц, разного рода фондов и корпораций. Кроме того, он выполняет работы по контракту, в том числе с государственными учреждениями и фондами. Финансовая поддержка более 200 тыс. вкладчиков делает Институт одним из крупнейших публично-политических учреждений США. В 1980 году Институт, опережая события, разработал тысячестраничную программу «Мандат на лидерство», выложив её на стол новой американской администрации сразу после победы Рональда Рейгана на президентских выборах. Документ стал основой того, что можно назвать консервативной революцией 70-80 годов. Республиканское правительство, по некоторым данным, выполнило предложенную Институтом программу на 60 % (очень высокий показатель). Другим известным достижением Института стала разработка и публикация материала «Показатели экономической свободы» (совместно с Wall Street Journal).

Первой «фабрикой мысли», специализирующейся в области развития свободного рынка на уровне местного самоуправления, стал Институт Аллегени (Allegheny Institute for Public Policy) в городе Питтсбурге, США. Однако сегодня и многие федеральные структуры, а также центральные и провинциальные «фабрики мысли» стали обращаться к пионерам этого движения, имея целью создание учреждений, подобных организованных ими. В то же время стали поступать аналогичные заказы из-за рубежа: из Италии, Нигерии и т. д. Среди наиболее громких начинаний Института – проект консервативного реструктурирования местного правительства питтсбургского округа Аллегени, где до этого целых 60 лет правили либералы, путём широкого применения приватизации и управляемой конкуренции.

Характерным примером таких институтов является Институт Манхэттена – исследовательский институт в Нью-Йорке. Эта неангажированная, независимая исследовательская и образовательная организация придерживается консервативных взглядов. Институт был создан как совместный британско-американский проект. В середине 70-х британский экономист Э. Фишер убедил группу американских бизнесменов в необходимости создания «мозгового центра», призванного применять философию свободного рынка к публичной политике. Фактически под руководством Фишера одновременно были организованы две такие группы: при премьер-министре Маргарет Тэтчер и при Рональде Рейгане. Руководителем американского института стал давний друг Фишера Уильям Кэйси.

Изначально Институт был создан как рыночно ориентированная образовательная и исследовательская организация У. Кэйси (будущий директором ЦРУ при администрации Рональда Рейгана), он изначально планировал деятельность Института как рыночно ориентированную, образовательную и исследовательскую. Цель института состояла в развитии и поощрении публичной политики на всех уровнях государственного управления, чтобы даровитые личности могли полностью использовать свой потенциал, являющийся частью производительной экономики и функционирующего общества. Эта цель Института нашла отражение в его преимущественной ориентации на проблемы развития муниципалитета Нью-Йорка. В институт входят или им поддерживаются Центр по правовой политике, Центр гражданских Инноваций, программа «Книга», Центр инноваций в сфере образования, Журнал City (амер., англ. «сити» – «город с муниципальным управлением»).

Подобные институты нового типа являются скорее «фабриками дел», чем «фабриками мысли». Они не только производят высококлассные идеи, но и заставляют эти идеи работать на локальном уровне.

Однако мир не стоит на месте, и аналитика на Западе тоже находится в динамике. С появлением сетевых технологий начали формироваться «мозговые центры» нового типа. Их отличительная черта – широкое применение сетевых технологий и принципов организации виртуального общества (виртуальных корпораций). Такого рода «фабрики мысли», как правило, создаются для организации коллективной «мозговой атаки» по той или иной глобальной, общественно значимой проблематике.

Создание одного из таких мозговых центров под названием TECHNET (ТЕХНЕТ) было инициировано в 1996 году Всемирным банком в сотрудничестве с организацией «Добровольцы технического содействия» – Volunteers in Technical Assistance (VITA). Этот «метамозг» был организован для обсуждения крупной, стратегической тематики – «Обучающиеся нации: как развивающиеся страны приобретают и распространяют знания». Он поставил перед собой цель: обсудить понятие «обучающаяся нация», выяснить способность той или иной страны обучаться, после чего найти этому эффективное применение.

ТЕХНЕТ был создан по инициативе отдела Всемирного банка по финансам и развитию частного сектора. Его основная цель – содействие пониманию и использованию науки, технологии и информации в делах развития. Проект состоит из серии инициатив, направленных на достижение ряда целей: понимание влияния новых технологий на развивающие страны и факторов, усиливающих или ограничивающих их способность пользоваться благоприятными обстоятельствами; повышение качества знаний работников Банка, а также потенциальных заказчиков о возможностях и проблемах, возникающих в развивающихся стран вследствие стремительности технологического прогресса; интеграция технологической проблематики в стратегии развития стран-членов Банка; содействие принятию новых технологий частным сектором; ускорение трансферта новых технологий развивающимся странам и их адаптация к местным условиям.

Для достижения этих целей ТЕХНЕТ выступает в качестве клиринговой и сетевой организации профессионалов, занятых проблемами использования науки и технологии в целях развития. Технет облегчает коммуникацию и взаимную поддержку между различными инициативами в этой области; распространяет информацию по проблемам использования науки и технологии в целях развития, организуя семинары и презентации в развивающихся странах; выпускает отчёты о степени использования новых технологий частным сектором; поддерживает концептуальные работы, нацеленные на понимание использования науки в целях развития.

Таким образом, ТЕХНЕТ является, прежде всего, источником информации и дискуссионным форумом для профессионалов, занимающихся использованием науки и технологии в качестве инструмента экономического развития. Через Всемирную Паутину это межгосударственное учреждение организует электронные конференции «мозговых центров» – дискуссии между различными автономными (индивидуальными) «мозговыми центрами» в различных странах с участием экспертов от правительственных и частных кругов, международных организаций, а также Всемирного банка. Дискуссии проводятся в течение определённого времени, круг участников и реципиентов их «результатов» чётко определён: участники «мозгового центра» должны подать заявки на участие и подписаться на электронную конференцию (принцип подписки), хотя посторонние наблюдатели и читатели также могут вставить свои комментарии и задать вопросы в ходе дискуссии.

Ещё одна такая сетевая «фабрика мысли» «Один мир» (англ. One World) была инициирована в рамках одноимённой глобальной электронно-информационной сети. Это форум, где учёные, политики и другие заинтересованные лица из почти 100 стран мира дебатируют по поводу политики развития, обмениваются идеями. Основные направления дискуссии: политика международной помощи в целях развития, кодекс поведения, этнический вопрос и конфликтные ситуации в мире, европейское сотрудничество, инвестиции в знания (интеллектуальные продукты), использование земли и право на землю, вопросы водоснабжения, рационального использования водных ресурсов.

Ключевыми участниками этого форума выступают следующие организации по обе стороны океана: Overseas Development Institute (ODI), European Association of Development Research and Training Institutes (EADI), International Institute for Environment and Development (IIED), International Water and Sanitation Centre (IRC), European Centre for Development Policy Management (ECDPM), the Institute of Development Studies (IDS) с интернет-ресурсом ID21 Developmentresearch reporting service.

В целом виртуальные фабрики мысли развивались в два этапа.

Первая группа – «фабрики мысли без стен» – имеет следующие особенности организации и аналитической работы:

– контрактная передача исследовательских функций внешним субъектам при сохранении немногочисленного персонала головного офиса;

– ведение сети отдельно финансируемых центров (филиалов), работающих в соответствии с определённой, чётко разработанной руководящей линией;

– опора на экспертов и аналитиков из различных областей для ведения исследований по принципу частичной занятости;

– поддержание международных сетей учёных-исследователей и практиков. Таким образом, их стратегия заключается в том, чтобы не держать значительный ресурсный и человеческий потенциал в стенах организации, пока не достигнуто критическое наполнение информацией и коммуникационной технологией.

Вторая группа виртуальных фабрик мысли опирается на использовании сетевых технологий Интернета как исследовательского и коммуникационного инструмента. Они создают свои Веб-страницы, сокращают использование бумажных носителей и непрофессионального персонала. Центральное место в их работе занимают интерактивные дискуссии.

Как указывалось выше, количество «мозговых центров», действующих в США в тот или иной конкретный момент времени, практически не поддаётся точному учёту. В отличие от колледжей и университетов для этих организаций не требуется формальной процедуры аккредитации, соответственно нет и их официального перечня. Кроме того, существуют трудности с определением данного понятия: поскольку границы между «мозговыми центрами», пропагандистскими организациями и аналитическими структурами в бизнес-среде постепенно стираются, неясно, какие из них следует причислять к категории «мозговых центров».

Признавая указанные трудности в определении точного числа «мозговых центров», можно, тем не менее, оценить с достаточной достоверностью количество этих учреждений, активно действовавших на ниве аналитики в последнее десятилетие, по перекрёстным данным из различных источников. Мне встречались в печати различные цифры, например, что в США работают около 2 тыс. «мозговых центров» (из них почти четверть считаются независимыми или самостоятельными, находятся на самофинансировании) и т. д. Я думаю, это сильно завышенная цифра: куда включают сотни мелких аналитических структур из сферы бизнеса, не имеющих солидного базиса и выходов на решение общегосударственных проблем. По оценкам нашей Русской аналитической школы, реально действующих аналитических структур, оказывающих влияние на сферу управления – около 300, из них почти две трети занимаются политическими исследованиями и разработками преимущественно общенационального уровня.

В 1969 году Минобороны США посчитало, что на случай войны Америке нужна надёжная система передачи информации. Агентство ARPA (англ. Advanced Research Projects Agency – «Агентство по перспективным исследовательским проектам») предложило разработать для этого компьютерную сеть. Разработка сети была поручена Калифорнийскому университету (Лос-Анжелес), Стэнфордскому исследовательскому центру, Университету штата Юта и Университету штата Калифорния (Санта-Барбара). Компьютерная сеть была названа ARPANET (от англ. ARPA и net – «сеть»), в рамках проекта она объединила четыре указанных научных учреждения, все работы финансировались из федерального бюджета через Минобороны США.

Затем сеть ARPANET начала активно расти и развиваться, её начали использовать учёные из разных областей науки. В 1973 году к сети были подключены первые иностранные организации: из Великобритании и Норвегии, и она стала международной. Стоимость пересылки электронного письма по сети составляла 50 центов. В 1984 году у сети ARPANET появился серьёзный соперник: Национальный фонд науки США (NSF) основал обширную межуниверситетскую сеть NSFNet с гораздо большей пропускной способностью (56 кбит/с^-1), нежели ARPANET. В 1990 году сеть ARPANET прекратила своё существование, полностью проиграв конкуренцию NSFNet.

Возможно, ARPA не стало бы тем, чем стало, если бы в 1963 году должность директора бюро по методам обработки информации Агентства не занял Джон Ликлайдер. Ему принадлежит одна из ведущих ролей в создании Сети. Ликлайдер первым предложил вкладывать средства в людей, а не в структуры, отдавая предпочтение специалистам из университетов и образуя центры концентрации интеллектуального потенциала. В качестве таких центров он избрал близкий ему Массачусетский технологический институт (MIT), где разрабатывались системы с разделением времени и интерактивной графикой, и университет Карнеги – Меллона (CMU) – там в основном разрабатывались мультипроцессорные системы. Придуманная Ликлайдером схема на редкость соответствовала природе работы учёных и позволила привлечь к деятельности Агентства лучшие академические умы. Отрабатывались принципы и технических решений для создания территориально распределённой системы обмена данными, будущей глобальной системы оперативного управления (ГСОУ). Такие решения были найдены и окончательно реализованы к 1969 году в сети ARPANet, объединявшей ведущие американские университеты.

Потом всё это воплотилось в экспериментальную подсистему обмена данными американской ГСОУ с обозначением PWIN (Prototype WWMCCS Intercomputer Network – «прототип межкомпьютерной сети для WWMCCS»; WWMCCS – Worldwide Military Command and Control System – «глобальная военная система командования и управления»), в дальнейшем WIS – (World Information System – «глобальная информационная система»), обеспечивавшей высокоскоростной обмен данными между территориальными командованиями ВС США, размещёнными в Западной Европе, в зонах Панамского канала, Тихого океана и в других регионах мира. Реализуя свои стратегические программы («для защиты национальных интересов»), США создали систему трансконтинентального обмена данными. Экспериментальные прототипы этой глобальной военной системы получили двойное применение благодаря коммерческому развитию и постепенно трансформировались в то, что сегодня называется Интернетом.

Заканчивая характеристику американских «мозговых центров», следует отметить, что в целом они действуют достаточно успешно. Вопрос о том, кто же работает эффективнее: США или европейские аналитические структуры, ввиду его крайней спорности, оставляем «за кадром». Английская аналитическая школа тоже весьма сильная, у них есть чему поучиться. Достаточно вспомнить разведку (Ми-6), университетские центры Оксфорда, Кэмбриджа. Поэтому скажем лишь, что у каждого такого центра есть свой опыт аналитической работы, и его можно использовать в российских условиях.

Прожив первое десятилетие XXI века, мы видим: в сложном, турбулентном мире, когда его основные субъекты вступили в отчаянную схватку за концептуальное лидерство, за смысл и образ нового мира, предсказать даже ближайшее будущее очень сложно. Особенно, если это касается нашей страны. Во всём мире сейчас идёт создание островков нового, плацдармов новизны. Эти «новые города» могут появиться в России. Или могут не появиться. Общее число этих образцов новой среды обитания уже более сотни. Начиная от азиатских образцов, наподобие малазийской Киберджайи, турецкого технополиса Мету, южнокорейского Нью Сонгдо, тайваньского Шиньчу, китайских Шеньженя и Путуна, японской Цукубы либо индийского Бангалора – до европейских и американских зон развития. И это не только технополис Софиа-Антиполис, выросший в крестьянской, сельскохозяйственной Вандее, провинции Франции, или знаменитый ныне ЦЕРН, Манчестерский бизнес-инкубатор, германский Остфален, шведский Мьярдеви или неустаревающий Лос-Аламос, либо столь знаменитая Силиконовая долина, Инстиут Санта-Фе, но и другие инновационные поселения.

Например, Силикон Бордер (англ. silicon border – «кремниевая граница»), расположенное на границе США с Мексикой. Эти протоформы созданы как образцы будущего, жить в них интересно, комфортно и удобно. Удивляет, что этим странам удалось не только организационно-технически создать эти новые города, но и преодолеть косность мышления своих обществ. Надо помнить, какое страшное сопротивление новому существует в любом обществе. То есть проблема не сводится только к бюрократии или к «плохим» реформаторам-квазирыночникам. Нет, на обывательском уровне также существует сильнейшее сопротивление. Люди отвыкли думать. В большинстве стран мира населению ничего не нужно, круг обывательских интересов весьма примитивен, население – это ведомая часть. Куда пойдёт авангард общества, интеллектуальная элита, туда пойдёт и население.

Рассмотрим ниже деятельность европейских аналитических центров.

Великобритания. Аналитические центры существуют в Великобритании более 100 лет, подробнее об их истории см. в [Филиппов 07]. Их зарождение здесь также связано с решением актуальных проблем. Старейшая «фабрика мысли» Великобритании, так называемое Фабианское общество,(The Fabian Society), возникшее в 1884, пыталась соединить «фабрики мысли» с социалистическим движением. Институт экономических дел (The Institute of Economic Affairs – IEA) известен как одна из старейших прорыночных «фабрик мысли» в мире. Созданный в 1955 году как «антифабианское общество», он стал ответом на доминирование кейнсианских воззрений в экономической и социальной политике.

До 70-х годов аналитические центры в Великобритании отличались своей глубокой академичностью и неангажированностью. Некоторые из них отвергали любую идеологическую мотивацию своей деятельности, настаивая на прагматичности и практичности предлагаемых политических рекомендаций. Среди них – The Policy Studies Institute и National Institute for Social and Economic Research (NIESR). Они предпочитали незаинтересованный, рациональный подход к политическому процессу. Такими институтами внешней политики, как the Royal Institute for International Affairs (RIIA), The International Institute of Strategic Studies, двигало идеалистическое желание покончить с войной и содействовать международному сотрудничеству. В то же время они старались выработать имидж беспристрастных, академических исследователей.

В 70-е годы прошлого столетия на Британских островах было создано не менее 30 независимых институтов. Большое внимание они уделяли маркетингу своих идей и отстаиванию своих решений – это были адвокатские «фабрики мысли». Укрепляя связи со средствами массовой информации и создавая собственные сети внутри объединений государственных работников, бизнесменов, политиков, профсоюзных и других деятелей, они приспособили свои продукты к нуждам практических политиков и лидеров общественного мнения – это стало стратегией в деятельности этих аналитических центров. Они перерабатывали и представляли существующие исследовательские продукты в кратких отчётах и докладах или в пресс-комментариях.

Наиболее известными институтами в 80-е годы стали британские «фабрики мысли» нового правого движения, такие как IEA, CPS, Adam Smith Institute (ASI), David Hume Institute и Social Affairs Unit.

К середине 90-х появилась такие аналитические центры, как Институт права на труд (Institute of Employment Rights), «Демос» – центр социальной направленности, Фонд социального рынка (The Social Market Foundation) и другие.

Новые аналитические центры имеют особую, специализированную направленность, как то:

– защита окружающейсреды (International Institute for Environment and Development; Institute for European Environmental Policy; Earth Resources Research;

– социально-демографическая проблематика (Centre for Policy on Ageing; Family Policy Studies Centre);

– социальные проблемы этнических меньшинств (Arab Research Centre);

– предпринимательство (Public Finance Foundation; Foundation for Manufacturing and Industry).

Большинство аналитических центров Великобритании стараются быть независимыми от корпоративных и иных специфических интересов. Они создаются как благотворительные организации и стремятся разнообразить источники финансирования.

Особенность аналитических центров Великобритании состоит в том, что государственный аппарат защищает свою господствующую позицию основного источника рекомендаций по публичной политике. Вместе с тем, существует конкуренция среди различных экспертно-аналитических организаций, от них могут поступать противоречивые рекомендации. Центрам политического анализа приходится бороться, чтобы их услышали. Часть аналитических структур Великобритании стремится стать внутренними участниками правительственных дебатов, старается попасть в разнообразные политические сообщества, используя этот путь для привлечения внимания департаментов, агентств, министров или государственных лиц. Аналитические центры вступают в неформальные сетевые связи с гражданскими служащими, политиками, неправительственными организациями, учёными, и другими заинтересованными кругами. Некоторые аналитические центры сосредоточиваются на освещении альтернативных вариантов политики. Влиятельность аналитических центров также зависит от способности вмешиваться в публичные дебаты, распространять свои позиции и концепции, следить за деятельностью правительства, комментировать и критиковать политику. Аналитические центры могут преуспевать, выставляя на «рынок идей» свои концептуальные разработки. Само их присутствие и трансляция новых идей вносят разнообразие в британскую политическую культуру.

Наиболее весомую роль в английской аналитике играют Международный институт стратегических исследований (МИСИ), а также Королевский институт международных исследований (оба в Лондоне). МИСИ был основан в 1958 году и изначально фокусировался на вопросах предотвращения распространения ядерного оружия и контроля вооружений. Члены МИСИ называют институт ведущей мировой организацией по военно-политическим конфликтам.

Международный институт стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies, IISS) – это источник точной и объективной информации по международным стратегическим вопросам для политиков и дипломатов, экономистов и военных, журналистов и академиков, представителей ТНК и исследователей международных отношений. Работа института основывается на оценке разнообразных проблем, порождающих нестабильность, а также на оценке факторов, потенциально способствовующих международному сотрудничеству. МИСИ считает себя независимой организацией, не обязанной подчиняться ни одному правительству, ни одной политической или любой другой организации. МИСИ – это международный институт по своим перспективам и по своей сети. В управляющий совет входят представители 16 стран, а членами института стали эксперты по вопросам стратегий уже из почти 100 стран (см. интернет-ресурс: http://stra.teg.ru/library/institutes/thinktanks/11).

Благодаря постоянным контактам с правительствами по всему миру МИСИ обладает большими возможностями регулярно проводить встречи на высшем уровне, чтобы обсудить проблемы, разделяющие страны или, наоборот, объединяющие их. Институт старается уменьшить трения между членами разных правительств. Главная цель этой аналитической структуры – стать признанной и неотъемлемой частью инфраструктуры цивилизованных международных отношений и в этом качестве политического института сочетать внедрение инновационных методов с возрастающим влиянием.

Помимо прочих видов деятельности, институт выпускает аналитические издания:

– «Серия Эделфи», книги с углублённым анализом основных вопросов стратегии и обороны;

– «Военный баланс», ежегодный каталог с обзором военных и оборонительных потенциалов 170 стран;

– «Стратегические комментарии», журнал кратких отчётов по самым острым стратегическим вопросам;

– «Стратегическое досье», каталог публикаций;

– «Стратегическое обозрение», ежегодный обзор международных отношений;

– «Выживание», ежеквартальный журнал по международным отношениям.

С недавнего времени институт выпускает ещё одно небезынтересное издание – «Перспективы регионов России», где обсуждается судьба приграничных регионов нашей страны.

Согласно последнему докладу МИСИ (его представил в Лондоне в сентябре 2011 года глава Института Дж. Чипмэн) геополитические позиции стран Запада, в первую очередь, США, слабеют. Эти государства уже не хотят и не могут выступать в роли мировых лидеров. Один из основных выводов доклада МИСИ «Ежегодный обзор международных отношений» за 2011 год состоит в том, что обострились проблемы лидерства среди западных стран. В докладе подчёркивается: «Источник лидерства в мире по важнейшим стратегическим вопросам стал одновременно неопределённым и изменяющимся. США не всегда хотят брать на себя роль лидера, не способен на это и Евросоюз в лице Великобритании и Франции. В результате сейчас создаётся впечатление, что Запад, ослабленный тяжёлыми экономическими проблемами, страдает стратегической усталостью».

В докладе утверждается, что переживающие быстрый подъём страны Востока, в первую очередь Китай, пока ещё не готовы взять на себя мировое лидерство.

В целом, 2011 год ознаменовался мощными геополитическими потрясениями, и наиболее значительным из них стала арабская весна. По мнению аналитиков, страны Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки вошли в длительную фазу нестабильности. «В ближайшие годы и даже десятилетия арабский мир будет, в первую очередь, занят решением собственных внутренних проблем, а также поисками модели экономического и социального развития со всеми вытекающими из этого для внешнего мира последствиями», – считает Чипмэн. В текущем году в мире продолжалось чёткое стратегическое смещение влияния в сторону стран с новой экономикой и, прежде всего, Китая, подчёркивается в докладе. «КНР становится всё более уверенной в себе и даже проявляет агрессивность в публичной дипломатии». По словам Чипмэна, ближайшие месяцы станут решающими в определении того, какими методами Пекин будет добиваться своих внешнеполитических целей [Чипмэн 11].

Наиболее независимую позицию занимает Королевский институт международных отношений – КИМО (RIIA), также известный как «Чатам хаус» (Chatham House), – благотворительная организация и один из ведущих мировых институтов, специализирующихся на анализе международных отношений. Основан в Лондоне в 1920 году. Благодаря международной поддержке институт остаётся свободным от давления со стороны правительства и политиков. Доход составляют благотворительные гранты, членские взносы, пожертвования корпораций и доходы дочерней торговой компании Chatham House enterprise Ltd.

Цель института – стимулировать изучение ключевых проблем на международной арене с целью укрепления англо-американских взаимоотношений. КИМО организует много встреч и дискуссий. Если они проводятся согласно правилу Чатам хаус, это означает следующее: участники могут свободно использовать полученную информацию, но они не имеют права разглашать имя и место работы выступавших. Более того, нельзя упоминать, где именно была получена информация. Эти, на первый взгляд странные, правила, объясняются стремлением института гарантировать анонимность всем участникам для улучшения международных отношений и полную свободу в высказывании своего личного мнения, а – такое вполне может быть – не официального мнения организации, которую тот или иной выступающий представляет. Такие условия позволяют не беспокоиться о своём имидже и о давлении со стороны. Сейчас это правило получает всё более широкое распространение.

Институт проводит исследования проблем таких крупных регионов мира, как Африка, Северная и Южная Америки, Азия, Европа, Ближний Восток, Россия, а также по вопросам обороны, устойчивого развития, международной экономики. Управляет Институтом Совет, избираемый членами КИМО при тайном голосовании на три года с правом перевыбора ещё на три. В Совете три комитета: Исполнительный, Финансовый, Инвестиционный (см. интернет-ресурс http://stra.teg.ru/library/ institutes/thinktanks. URL для более подробного ознакомления с работой КИМО http://www.chathamhouse.org/

В целом, аналитические центры Великобритании играют значительную культурологическую роль, расширяя сферу публичных дебатов, поощряя общение и взаимодействие между государством и обществом, делая ставку на общественные технологические знания.

Ахиллесовой пятой европейских «мозговых центров» является их зависимость от государства. Это характерно, прежде всего, для Германии. Так, головной аналитический институт ФРГ – Германский институт международной политики и безопасности был искусственно создан на базе двух традиционных западногерманских политологических центров – Фонда науки и политики и Федерального института международных и восточноевропейских исследований в 1999 году. Изначально предполагалось, что новое учреждение должно стать своеобразным немецким «РЭНД». Однако этого не произошло. Аналитическую деятельность института курируют сразу несколько ведомств: МИД, МВД и канцелярия федерального канцлера, что вносит элемент дезорганизации в его работу: каждое ведомство ставит свои задачи в зависимости от собственных целей и задач.

Так, например, осенью 2001 года в качестве одного из основных стратегических направлений была объявлена Центральная Азия. Но добиться решающего прорыва на этом направлении Институту не удалось. Власть ждала от ГИМПБ разработки эффективной стратегии для Германии и Евросоюза в отношении Центральной Азии, Каспийско-Кавказского региона, России и СНГ, но институт только смог подготовить ряд брошюр, фактически лишённых аналитического и стратегического содержания и остающихся познавательно-описательными.

В Германии наиболее успешно, с точки зрения степени влияния аналитических исследований на принятие внешнеполитических решений, работает Германский институт Востока в Гамбурге, оказывающий в настоящее время прямое влияние на формирование политики ФРГ в отношении Ближнего и Среднего Востока. Другой «мозговой центр» – Центр европейских исследований в Бонне, призванный по замыслу учредителей формировать европейскую стратегию ФРГ. Он пытается функционировать по американским стандартам, но не всегда успешно. Традиционный «мозговой центр» по внешнеполитической стратегии Германии – это Германский совет по внешней политике – полностью деградировал как аналитическая структура и превратился в придаток МИД ФРГ для проведения представительских и пропагандистских акций.

Во Франции сложилась следующая картина. Для разработки французской (европейской) стратегии в отношении стран СНГ был специально учреждён в конце 90-х Французский институт по изучению Центральной Азии (в рамках Института восточных языков и цивилизаций). Это полностью дотируемое государством учреждение, однако государство в лице заинтересованных ведомств полностью устранилось от руководства деятельностью вновь созданного Института. В результате Институт оказался предоставлен сам себе, а место аналитических разработок заняли академические и исторические исследования. В целом масштабы геополитических и политологических исследований, связанных с Центральной Азией, во Франции значительно скромнее, чем в Великобритании и Германии.

Информацию о наиболее значительных «фабриках мысли», действующих во Франции, можно найти на следующих сайтах:

Notre Europe – http://www.notre-europe.asso.fr/ Confrontations Europe – http://www.confrontations.org/ Fondation Robert Schuman – http://www.robert-schuman. org/ Europe 2020 – http://www.europe2020.org/fr/home.htm Institut d’еtudes de sеcuritе de l’Union europеenne – http://www.iss-eu.org/ Institut franсais des rеlations internationals – http://www.ifri.org/ Fondation pour la recherche stratеgique – http://www.frstrategie.org/ За последние годы сеть неправительственных аналитических структур по данным специализированных ресурсных центров расширилась во многих странах, в том числе у нашего ближайшего соседа – в Украине сегодня насчитывается до 100 таких организаций. В то же время активно действующих – не более половины. Что собой представляет некий средний украинский неправительственный аналитический центр? Эксперты Центра Разумкова в Киеве дали следующую характеристику типичного аналитического центра в Украине. Это самостоятельная независимая структура с небольшим (до 10 человек) штатом. Примерно 60 % его сотрудников владеют иностранными языками. При необходимости экспертный потенциал увеличивается вдвое, что обеспечивает качество и мобильность исследований (см. интернет-ресурс http://www.uceps.org/article.php?news).

Как правило, центр сосредоточен на исследованиях в 3-4 сферах, преимущественно это экономика, внутренняя и внешняя политика, социальная сфера). Аналитическая продукция адресуется в основном подготовленной аудитории, а публичная деятельность имеет целью влиять на общественное мнение. Эксперты центра выходят в национальное медиа-пространство до 10 раз в месяц. Центр имеет собственный веб-сайт, печатное периодическое издание (тираж до 1300 экз.). Издаются книги, брошюры (тиражи около 1000 экз.), сориентированные на специалистов и органы государственной власти. Издательской деятельности придаётся первоочередное значение, ибо она обеспечивает независимый от государства информационный канал.

Однако такое присутствие в информационном пространстве в украинских реалиях – отнюдь не индикатор способности влиять на ситуацию в стране, так как медиа-активность центра часто номинальна. Поскольку ядро аналитики – новаторские идеи, критические оценки действий властей, альтернативные предложения и управленческие решения, а это продукт «чувствительный», нередко попадающий под цензурный пресс. Наиболее активно Центр контактирует с коллегами из других подобных структур в рамках публичных мероприятий («круглые столы», конференции и т. д.). Таким путём формируется «аналитический пул», точнее, экспертная группа, стабильность которой подкрепляется практикой совместных проектов и изданий.

Представитель центра, как правило, входит в некий совещательный орган при госструктуре. Впрочем, это отнюдь не залог эффективного сотрудничества с властями и не априори эффективный механизм реализации новых идей. Ибо украинская бюрократическая практика с безнадёжным постоянством подтверждает общеизвестный постулат: чтобы убить идею в зародыше, создайте комитет для её разработки.

В целом украинские аналитические центры пребывают в стадии становления. Но главное то, что они существуют и действуют, став одним из субъектов общественно-политического процесса в Украине. Ими аккумулирован значительный интеллектуальный потенциал, накоплен опыт сотрудничества с исследовательскими организациями других стран. Практика свидетельствует: эти структуры, в отличие от государственных исследовательских учреждений, более мобильны, способны привлекать для разработок дополнительный экспертный штат и соответственно предлагать государству профессионально подготовленную аналитическую продукцию, новые решения, механизмы и технологии их реализации. В последние годы наметилась тенденция сотрудничества с западными аналитическими структурами с целью получения грантов на исследования по различным вопросам.

Есть все основания утверждать, что общественная потребность в неправительственных аналитических центрах существует. Более того, эти центры, имеющие кредит гражданского доверия (об этом пойдёт речь ниже), часто служат своеобразным «интеллектуальным мостом» между властью и обществом. Причин для этого несколько.

Во-первых, неправительственные исследовательские структуры выступают генераторами новых идей для власти, предлагая аналитическую продукцию, инновационные решения, механизмы их реализации, при этом используя для их разработок внебюджетные средства. То есть государство имеет возможность привлечь дополнительный интеллектуальный ресурс, не тратя при этом ни копейки. При участии представителей аналитических центров готовились важнейшие стратегические документы (Концепция национальной безопасности Украины, Стратегия обеспечения экономической безопасности Украины, Энергетическая стратегия Украины на период до 2030 года, Стратегия введения демократического гражданского контроля за оборонной сферой Украины, Концепция государственной региональной политики и др.). Неправительственные эксперты участвуют в разработке и экспертизе законопроектов, в подготовке отраслевых и государственных программ, ежегодных посланий Президента Украины Верховной Раде. В парламентскую практику вошло активное привлечение экспертов аналитических центров к проведению дней правительства, к участию в парламентских слушаниях по различным проблемам (европейской интеграции, украинско-российского сотрудничества, отношений Украина-НАТО, энергетической стратегии Украины, законодательства в сфере интеллектуальной собственности, обеспечения свободы слова и информационной безопасности и др.).

Во-вторых, «мозговые» центры – не только посредники между интеллектуальной средой и госаппаратом, но и инструмент гражданского контроля, инициатор публичного обсуждения острейших внутренних и внешних проблем, стоящих перед страной. Именно ими впервые были вынесены на публичное обсуждение проблемы теневой экономики, реформы в военной сфере, использования властью административного ресурса в избирательных кампаниях.

В последнее десятилетие появилась и постоянно усиливается новая тенденция – интеллектуальная транснационализация. Суть её – в возникновении национальных, региональных и глобальных структур в форме сетевых объединений «мозговых центров».

На базе сетей осуществляется обмен информацией, совместное выполнение политических заказов, создание коллективных пропагандистских ресурсов, тематическое разделение труда, координация работы, согласование идейно-политических позиций по тем или иным вопросам. Значительно расширило возможности для подобного партнёрства развитие Интернета.

Интеграция «мозговых центров» в сетевые структуры развивается преимущественно на следующих основах. Они возникают, когда необходимо объединение усилий аналитических центров близкой идеологической ориентации, а также когда небольшие экспертные институты, работающие по узкой тематике, соединяют усилия для формирования общих позиций по более широким, а зачастую – глобальным политико-экономическим вопросам, или же когда взаимодействуют центры, исследующие близкую проблематику. Обычно имеет место сочетание различных основ сетевой интеграции.

В подобных объединениях всегда есть группа ведущих «мозговых центров» (как правило, из наиболее развитых стран), являющихся главными генераторами смыслов и идей для всего сообщества. Фактически лишь немногие аналитические центры, освещающие международную политику, действительно креативны, то есть самостоятельно могут производить политические идеи и концепции. Остальные заняты их приспособлением к местным условиям и соответствующей пропагандистской работой. Следует отметить, что указанный процесс структурирования аналитических сообществ на сетевой основе динамично развивается.

Оглавление книги