Книга: Стив Джобс. Человек-легенда

Первые бизнес-проекты. «Синяя коробочка»

Первые бизнес-проекты. «Синяя коробочка»

Первый бизнес-проект Джобс реализовал еще в школе. В сентябре 1971 года Воз, тогда уже студент университета, прочитал в журнале «Esquire» о неких «телефонных фриках», которые научились взламывать телефонные коды и теперь бесплатно звонят по всему миру. В статье Рона Розенбаума «Тайны синей коробочки» описывалось, как хакеры и телефонные мошенники научились бесплатно звонить по междугородней и международной связи, воспроизводя тоны, маршрутизировавшие сигналы в сети AT&T. Возняк очень заинтересовался публикацией и тут же позвонил Джобсу. Внимательно изучив статью, они пришли к выводу, что все описанное соответствует действительности. Несанкционированное подключение к телефонной линии осуществлялось с помощью звуковой имитации тонального сигнала определенной частоты. Затем следовало набрать номер, также через имитацию вызова в тональном режиме. Существовала целая субкультура фрикеров, специализирующаяся на взломе телефонных сетей. Один из фрикеров, обладая абсолютным слухом и голосом, мог издавать звук нужной частоты без всяких дополнительных приспособлений. Другой фрикер, с псевдонимом «Капитан Кранч», случайно обнаружил, что свистулька, которую производители вкладывали в упаковки с одноименными овсяными хлопьями («Cap’n Crunch»), может издавать звук нужной тональности, подходящей для захвата линии (2600 Гц). Именно этот сигнал переключал звонки в телефонной сети.

Под псевдонимом «Капитан Кранч» скрывался Джон Дрейпер, один из первых в истории компьютерных хакеров. Он был старше Джобса на 11 лет. Здесь стоит добавить, что помимо явно противозаконного и мошеннического дела с бесплатными телефонными междугородними звонками «Капитан Кранч» внес и сугубо позитивный вклад в компьютерный мир, создав программу – первый в мире текстовый редактор для IBM PC. Впоследствии Дрейпер остепенился и создал собственную компанию по разработке систем защиты от спама, отражения хакерских атак и обеспечении безопасности персональных компьютеров. Он также разработал программный комплекс Crunchbox, обеспечивающий комплексную защиту от сетевых атак. Пока же «Капитан Кранч» резвился вместе с младшими товарищами. Для последующего набора номера он использовал самодельное устройство под названием «Blue box» («синяя коробочка»). Это было устройство с кнопками, при нажатии на которые в телефонную линию посылались сигналы, соответствующие набранному номеру. Оно помещалось в коробочку синего цвета, отсюда и произошло название. Возняк и Джобс, тогда еще занимавшиеся обслуживанием кондиционеров, загорелись идеей изготовить такую же «коробочку».

В статье Розенбаума упоминалось, что частота других сигналов, направляющих звонки, указана в одном из номеров Bell System Technical Journal. Разумеется, AT&T немедленно обратилась во все библиотеки с просьбой изъять его. Джобс загорелся идеей раздобыть запрещенный журнальный номер. Как он вспоминал, «спустя несколько минут за мной зашел Воз, и мы отправились в библиотеку SLAC (Stanford Linear Accelerator Center – Стэнфордского центра линейных ускорителей), чтобы поискать его там». И журнал там действительно нашелся! В тот же вечер, как раз перед закрытием, Воз успел заскочить в магазин электроники в Саннивейле и купить детали для аналогового генератора звуковой частоты. С помощью цифрового частотомера, который Джобс в свое время собрал в клубе компании HP, можно было устанавливать нужные частоты. Наборный диск позволял повторять и записывать звуки нужной тональности. К полуночи устройство было готово. Но генераторы, которые они использовали, оказались недостаточно стабильны и не смогли воспроизвести нужные частоты. Выяснилось, что первый изготовленный Возняком аналоговый прототип оказался несовершенен и не выдавал надежных тоновых сигналов. Наутро Возу нужно было ехать в Беркли, где он тогда учился, и друзья договорились, что там он попробует собрать цифровой аналог устройства. Для этого Воз взял с собой необходимые диоды и транзисторы.

С помощью студента-музыканта, у которого был абсолютный слух, ко Дню Благодарения нужный прибор был собран. Возняк полностью собрал цифровое устройство, воспроизводившее частоты с необходимой точностью, и оно заработало в нормальном режиме. Воз вспоминал с присущей гению скромностью: «Ни одной из собранных мною схем я не гордился больше, чем „синей коробочкой“. Я по сей день считаю ее гениальной». Друзья поначалу не полностью осознали коммерческий потенциал изобретения и сперва просто развлекались, названивая в разные уголки мира и устраивая розыгрыши.

Возняк приехал из Беркли к Джобсу, чтобы опробовать свое изобретение. Друзья попытались дозвониться до дяди Воза в Лос-Анджелесе, но ошиблись номером. Но это было не так страшно. Главное, что прибор работал. «Привет! Мы звоним вам бесплатно! Мы звоним вам бесплатно!» – радостно прокричал Возняк в трубку. Абонент на том конце радости не понял и рассердился, что какие-то незнакомые дураки звонят ему среди ночи. А тут еще Джобс добавил: «Мы звоним из Калифорнии! Из Калифорнии! С помощью синей коробочки!». Его слова привели собеседника в еще большее недоумение, поскольку он тоже находился в Калифорнии и не видел в этом особого повода для ликования и понятия не имел ни о какой синей коробочке.

В «Blue box» использовались особенности телефонных линий США 1970?х годов. Абонент сначала набирал телефонный номер, обслуживаемый другой АТС. Звонок проходил через «домашнюю» АТС и «внешнюю» АТС. Когда шел сигнал вызова, абонент с помощью «Blue box» посылал тональный сигнал частотой 2600 Гц (или 2600 + 2400 Гц при международных звонках). Этот сигнал был супервизорским, моделирующим состояние транка (канала связи) в состоянии отбоя по инициативе вызывающего абонента («абонент повесил трубку»). Послав такой сигнал, абонент сообщал «внешней» АТС, что разговор закончен и линия свободна. Однако «домашняя» АТС этот сигнал игнорировала, полагая, что линия все еще занята для звонка.

После сигнала 2600 Гц линия сбрасывалась (supervision flash), после чего пользователь мог с помощью «Blue Box» набрать либо новый телефонный номер, либо один из многочисленных внутренних номеров телефонной компании, предваряемый тоновым сигналом KP (Key Pulse). Завершив набор номера и двухтонового сигнала ST (Start) АТС считала, что пользователь все еще пользуется старой линией, однако фактически пользователь звонил на совершенно другой номер. Существовали два типа KP – KP1 (преимущественно для звонков внутри сети) и KP2 (для международных звонков).

АТС регистрировала только часть запроса, предшествующего сигналу 2600 Гц. Таким образом, пользователь получал возможность бесплатно либо за существенно меньшую плату совершать междугородные и международные звонки.

Воз впоследствии утверждал, что никогда больше за всю свою жизнь не изобретал ничего более остроумного и инновационного, чем цифровая «синяя коробка». Однажды он дозвонился до Ватикана и, представившись Генри Киссинджером, в то время помощником президента США по национальной безопасности, попросил к телефону Папу. Он утверждал: «Мы с президентом Никсоном на саммите в Москве, и нам надо срочно переговорить с Папой». Ему ответили, что в Ватикане половина шестого утра и первосвященник еще спит. Когда Воз перезвонил позднее, ему ответил епископ, который должен был переводить их беседу. Но с Папой пообщаться не удалось. Как полагал Джобс, «они догадались, что Воз – не Генри Киссинджер. Ведь мы звонили из обыкновенного уличного телефона-автомата».

Изобретение изобретением, но именно Джобс понял, что на этом вполне можно заработать. Он вспоминал: «Я докупил все необходимое: упаковку, блок питания, клавиши – и подсчитал, за сколько мы сможем продавать устройство». Они с Возом организовали кустарное производство и успешные продажи «синих коробочек» среди студентов и местных жителей, хотя прекрасно сознавали, что этот бизнес был незаконным и весьма рискованным. Конечный продукт был размером с две колоды игральных карт. Детали обошлись приятелям примерно в 40 долларов, и Джобс решил, что продавать устройства нужно по 150 долларов. Правда, сначала себестоимость одной «коробки» составляла примерно 80 долларов, но затем Возняк изобрел печатную плату, позволявшую изготавливать сразу по 10–20 «коробок», и себестоимость упала до 40 долларов. В результате готовые «коробочки» друзья продавали по 150 долларов за штуку, а доход делили поровну. В целях конспирации они взяли псевдонимы. Воз стал Беркли Блу, а Джобс – Оуфом Тобарком. В комнатах студенческого общежития они предлагали свое изобретение всем желающим и демонстрировали потенциальным покупателям его возможности – звонили в лондонский отель «Ритц» или в службу телефонных розыгрышей в Австралии. Они сделали и успели сбыть около сотни «коробок». Заработок был по тем временам вполне приличный – более 10 тысяч долларов. Однако бизнес было решено прекратить после пары неприятных инцидентов с потенциальными покупателями и полицией. Однажды друзья собирались ехать в Беркли с «синей коробочкой», которую только что закончили. Джобсу срочно нужны были деньги, и он пошел на рискованный шаг, предложив коробочку посетителям за соседним столиком в пиццерии в Саннивейле. Джобс пошел с ними в телефонную будку и показал, как прибор работает, позвонив в Чикаго. Покупатели заявили, что им нужно сходить за деньгами в машину. Джобс вспоминал: «Мы с Возом отправились с ними. Синяя коробочка была у меня. Чувак залез в машину, пошарил под сиденьем и достал пистолет». Ощущение было не из приятных. Раньше оба Стива с оружием никогда дела не имели, да и впоследствии не обзавелись. Поэтому, увидев направленный на них пистолет, перепугались до смерти. Позднее Джобс так описал это происшествие: «Потом он прицелился мне в живот и сказал: „Давай ее сюда“. Я растерялся. Подумал: может, успею ударить его дверью машины по ногам и убежать. Но, скорее всего, этот подонок успел бы выстрелить. И я осторожно протянул ему прибор». Подозреваю, что мысль о возможном сопротивлении пришла Джобсу только задним числом. У Воза же подобных мыслей точно не возникло. Он всегда стремился все конфликты уладить миром.

Потенциальный покупатель с пистолетом, отобравший у друзей заветную «синюю коробочку», уезжая, оставил Джобсу телефон и пообещал заплатить потом, если устройство действительно будет работать. Когда Джобс позвонил по указанному номеру, оказалось, что преступник так и не смог разобраться, как работает прибор, и использовать его по назначению. Тогда Джобс, не раздумывая ни секунды, уговорил грабителя встретиться с ним и Возняком где-нибудь в людном месте, и он объяснит, что надо делать с «синей коробочкой». Но в конце концов друзья струхнули и решили, что лучше отказаться от 150 долларов, чем рисковать получить пулю в лоб. Береженого Бог бережет.

Заявить на грабителя в полицию друзья не могли, сознавая нелегальный характер своего бизнеса. Именно тогда Джобс понял, что электроника – это не просто приятное увлечение, но и занятие, приносящее немалый доход. И в дальнейшем Стив и Воз много лет работали по такому принципу: Возняк изобретает очередную гениальную штуку, призванную облагодетельствовать человечество, а Джобс придумывает, как ее оформить и преподнести на рынке, чтобы наилучшим образом продать потенциальному покупателю.

Позднее Джобс утверждал: «Без синих коробочек не было бы и Apple. Я в этом на сто процентов уверен. Мы с Возом научились работать вместе, убедились, что можем решать технические задачи и сделать что-то стоящее». О том же говорил и Воз: «Нас так здорово ободрила „синяя коробочка“. Наверное, не стоило ими торговать, но зато мы поняли, чего способны добиться с помощью моих инженерных знаний и деловой жилки Стива». Став миллиардерами и мультимиллионерами, конечно, легко было признаваться в «грехах молодости» и даже осуждать их, создавая образ законопослушных бизнесменов. Но тогда 10 тысяч долларов, заработанных не совсем честным путем, были для друзей далеко не лишними. Главным же техническим наследием «синей коробочки» стало то, что собранная Возом крохотная монтажная плата позволяла контролировать инфраструктуру, стоимость которой могла исчисляться в миллиарды долларов.

Рид-колледж и первая любовь

Джобсу всегда было трудно держать свои эмоции под контролем; это касалось и работы, и личной жизни. Он был очень увлекающимся человеком. Его близкие всегда знали обо всех любовницах Джобса. Создатель Apple никогда не стеснялся спрашивать совета у тех, кому доверял, и публично выражал восторг от нового романа или тоску от расставания с подружкой. Многие считали его романтичным человеком, хотя в отношениях с женщинами он порой бывал расчетлив, эгоистичен, груб и даже жесток.

Первой любовью Стива стала Крис Энн Бреннан – девушка?хиппи, с которой он начал встречаться весной 1972 года, перед окончанием школы. Эфемерное создание со светло-каштановыми волосами, зелеными глазами и высокими скулами. Хрупкая и нежная красавица была ровесницей Джобса, но училась на курс младше. Она тяжело переживала развод родителей, и Стив стал ее утешением. Джобс вспоминал, как начался их роман: «Мы вместе работали над мультфильмом, потом начали встречаться, и она стала моей первой настоящей девушкой». Крис потом признавалась: «Стив был сумасшедший. Но это меня в нем и привлекало».

Именно тогда Стив выработал в себе привычку смотреть на собеседника не моргая, подолгу молчать, а потом вдруг взрываться и что-то очень быстро говорить. Он производил впечатление одновременно замкнутого и напористого человека. Вдобавок ко всему выглядел довольно экстравагантно, как, впрочем, и другие хиппи: с волосами до плеч и жидкой бородкой, он скорее походил на шамана, а не на будущего гения компьютерной индустрии. По словам Крис, «Стив походил на чокнутого. Его тоска часто грызла. Затягивала, словно грозовая туча». Джобс тогда уже начал принимать ЛСД и подсадил на кислоту Крис. Он так описал свою наркотическую галлюцинацию на пшеничном поле неподалеку от Саннивейла. «Это было что-то невероятное. Я слушал Баха, и в какое-то мгновение мне показалось, что поле тоже играет Баха. В тот момент это было самое яркое переживание в моей жизни. Я будто дирижировал симфонией колосьев».

Летом 1972 года, окончив школу, Стив Джобс ушел из родительского дома и вместе с Крис Энн Бреннан, подобно другим хиппи, поселился в хижине, в горах над Лос-Альтосом. Протесты родителей он предпочел пропустить мимо ушей. «Мы с Крис будем жить в горах», – радостно объявил Стив родителям. Но отец радости сына совершенно не разделял. «Ни за что. Только через мой труп», – решительно заявил Пол. Тогда Стив просто попрощался с родителями и надолго их покинул.

У них с любимой началось единение с природой. Крис хорошо рисовала, а Стив играл на гитаре и пытался писать стихи. Она написала картину, на которой был изображен клоун, и подарила Стиву. Он повесил ее на стену хижины. Их отношения, продолжавшиеся много лет, нельзя назвать простыми. Крис утверждала: «Одухотворенность уживалась в нем с жестокостью. Странное сочетание». Они вместе изучали дзэн, принимали ЛСД, подрабатывали, путешествовали автостопом. Стив и Крис постоянно то расходились, и тогда Крис встречалась с другими, то снова сходились. А иногда сожительство и встречи с другими партнерами происходили у них параллельно. «Тот случай, когда и вместе тесно, и врозь скучно», – вспоминала позднее Бреннан.

Тогда же, в 1972 году, он поступил в Рид-колледж в Портленде (Орегон), представлявший собой один из самых дорогих в Америке частных гуманитарных университетов. На образование сына родители скопили определенную сумму. Но после окончания школы он огорошил их заявлением, что вообще не пойдет учиться в колледж, а хочет уехать в Нью-Йорк. Но родители твердо стояли на своем, и Джобс неохотно капитулировал. Университеты штатов, например Беркли, где учился Воз, он отверг категорически, хотя обучение там было существенно дешевле, чем в частных колледжах. Не пошел он и в Стэнфорд, который находился в двух шагах от дома и где ему почти наверняка выплачивали бы стипендию. Он так объяснил свою нелюбовь к Стэнфорду: «Ребята, поступавшие в Стэнфорд, уже знали, кем хотят быть. У них совсем не было креативности. Мне же хотелось найти такое место, где мне было бы интересно, и я смог бы раскрыть свои творческие способности».

В итоге Стив выбрал супердорогой Рид-колледж. Он предъявил родителям ультиматум: либо он учится в Риде, либо нигде. Для обучения любимого сына в столь престижном заведении родителям пришлось потратить почти все свои сбережения. Отец с матерью шли на любые жертвы в надежде, что сын наконец остепенится. Однако Рид славился вольными нравами, и хиппи чувствовали себя здесь как рыба в воде. Собственно, это была одна из главных причин, почему Стив выбрал именно этот колледж. При этом стандарты обучения в колледже оставались очень высокими, а учебная программа – чрезвычайно насыщенной. В Риде училась всего тысяча человек – вдвое меньше, чем в Хоумстеде.

Осенью 1972 года, после зачисления в Рид, родители хотели отвезти его в Портленд, но Стив запретил им появляться в колледже и даже не попрощался с ними. Позднее он об этом сожалел и почти раскаивался: «Это один из немногих поступков, за которые мне по-настоящему стыдно. Я не отличался особым тактом и обидел их. И зря. Они так старались, чтобы я поступил в Рид, но я был против, чтобы они пришли на церемонию. Не хотел, чтобы кто-то узнал, что у меня есть родители. Мне нравилось казаться сиротой, который шляется по стране, путешествует на поездах и пришел из ниоткуда – без связей, без корней, без родных и близких».

В Риде Джобс впервые всерьез заинтересовался восточными духовными практиками, особенно дзэн-буддизмом. На него повлияли книги о духовности и просветлении, в особенности книга Баба Рам Дасса (Ричарда Альперта) «Будь здесь и сейчас», посвященная медитации и расширителям сознания. Ее Джобс называл мудрой. Он также прочел «Ум дзэн, ум новичка» Шунрью Сузуки, «Автобиографию йога» Парамахансы Йогананды, «Космическое сознание» Ричарда Мориса Бекка и «Преодоление духовного материализма» Чогьяма Трунгпа. Тогда же Стив превратился в убежденного вегетарианца и начал рискованные эксперименты с голоданием, которые, возможно, впоследствии способствовали развитию смертельной болезни. Правда, по другой версии, Джобс тогда еще был пескетарианцем, то есть допускал употребление в пищу как овощей, так и рыбы и морепродуктов, равно как и яиц. На него сильно повлияла «Диета для маленькой планеты» Френсис Мур Лаппе, в которой описывались преимущества вегетарианства – как для отдельно взятого человека, так и для планеты в целом. Именно с выходом книги Лаппе в 1971 году вегетарианство стало по-настоящему влиятельным течением в США. После прочтения труда Лаппе Джобс навсегда отказался от мяса. Нередко он употреблял на протяжении нескольких недель всего один-два продукта – например, лишь морковь и яблоки.

В июле 1972 года Джобс едва не погиб, когда его красный «фиат» неожиданно загорелся. Они со школьным другом, Тимом Брауном, ехали по шоссе Скайлайн в горах Санта-Крус. Тим оглянулся, заметил вырывавшийся из двигателя огонь и крикнул: «Тормози, машина горит». Джобс остановился. Потом друзья потушили пламя. Пол, несмотря на ссору, приехал в горы и отбуксировал «фиат» домой. Но восстановлению он не подлежал. Пришлось разобрать на запчасти то, что уцелело.

Теперь Джобсу срочно требовалась новая машина. Чтобы заработать на нее, Стив подбил Воза съездить в колледж Де-Анза посмотреть вакансии на доске объявлений. Выяснилось, что торговому центру Westgate в Сан-Хосе нужны студенты колледжа на должность аниматоров. За три доллара в час Джобс, Возняк и Бреннан надевали тяжелые костюмы и изображали Алису, Болванщика и Белого Кролика из популярной сказки Льюиса Кэрролла. Воз находил это занятие веселым. Он вспоминал: «Почему бы и нет, сказал я себе. Детей я люблю. И взял отпуск в HP. Стив же, мягко выражаясь, был не в восторге от этой работы. А мне все это казалось забавным приключением». Джобсу же хотелось чего-то большего. Да и лето в Калифорнии стояло жаркое. Он утверждал: «Стояла жара, костюмы были тяжелые, а дети попадались такие противные, что руки чесались их отшлепать».

Уже через неделю после зачисления в Рид Джобс познакомился с Дэниелом Коттке, выходцем из богатой нью-йоркской семьи, ставшим наравне с Возняком его лучшим другом, а также с президентом студенческого совета Робертом Фридландом, по совместительству управляющим яблоневой фермой и фанатом восточной философии. Знакомство с Фридландом произошло при довольно забавных обстоятельствах. Однажды Джобсу понадобились деньги, и он решил продать свою пишущую машинку IBM Selectric. Он зашел в комнату студента, собиравшегося ее купить, и обнаружил, что тот занимается любовью с подружкой. Стив хотел было уйти, но студент предложил ему присесть и подождать, пока они кончат. Джобс восхитился: «Во дает!». Этим отважным студентом и был Боб Фридланд.

Коттке и Фридланд существенно повлияли на Джобса. Все трое сошлись на почве любви к дзэн-буддизму, Бобу Дилану и ЛСД. Коттке вспоминал, что именно любовь к творчеству Дилана помогла Стиву обрести новых друзей: «У Стива был катушечный TEAC и куча пиратских записей Дилана. Ему удавалось сочетать духовные интересы с увлечением техникой». Подружку Коттке Элизабет Холмс Джобс достал, пытаясь выяснить, за какую сумму она согласилась бы переспать с другим мужчиной. Тем не менее они втроем путешествовали автостопом к океану и до ночи беседовали о смысле жизни, посещали праздники любви в местном храме Кришны и ходили в центр дзэн-буддизма за бесплатными обедами.

На чердаке над спальней Элизабет друзья оборудовали комнату для медитации: развесили по стенам мандалы, постелили ковер, расставили свечи, благовония, разложили подушки для медитации. По признанию Стива, они там также употребляли наркотики, но чаще медитировали без их помощи.

Джобс впоследствии утверждал: «ЛСД оказал на меня огромное влияние, одно из самых важных в моей жизни. Под кайфом понимаешь, что есть и другая сторона медали; правда, когда отпускает, ничего не помнишь, но тем не менее. Кислота помогла расставить приоритеты: самое важное – заниматься творчеством, изобретать гениальные вещи. Я понял, что хочу вписать свое имя в историю и, насколько это возможно, повлиять на сознание людей».

Коттке полагал, что дзэн-буддизм повлиял на приверженность Джобса к минималистской эстетике, на его внутреннюю сосредоточенность, равно как и на предпочтение, которое он всегда отдавал интуиции перед точным расчетом. Об этом говорил и сам Джобс: «Я начал понимать, что интуитивное осознание гораздо важнее абстрактного мышления и логического анализа». Но деятельная натура не позволила Стиву достичь подлинной нирваны и обрести внутренней покой и спокойствие духа.

В первый год в колледже Джобс и Коттке стали убежденными вегетарианцами. Коттке утверждал: «Стив усердствовал еще больше меня. Так, мог есть только кашу из хлопьев „Roman meal“. Он брал финики, миндаль, морковь, у нас была соковыжималка, мы делали морковный сок и салаты из моркови. Рассказывают, что однажды он переел моркови и ходил абсолютно оранжевый». Друзья ходили за покупками в фермерский магазин. Там Джобс покупал пачку овсянки, которой хватало на неделю, и другую вегетарианскую пищу.

А еще Стив прочел книгу «Целебная система бесслизистой диеты», написанную немцем Арнольдом Эретом в начале XX века. Там утверждалось, что питаться нужно исключительно фруктами и теми из овощей, которые не содержат крахмала. И тогда будто бы в организме не скапливается вредная слизь. Эрет также рекомендовал регулярно очищать кишечник посредством длительного голодания. После знакомства с бесслизистой диетой Джобс перестал есть овсянку, а также рис, хлеб, крупы и молоко. А еще он стал пугать друзей рассказами об опасной слизи, которая накапливается в их организмах с каждым съеденным пончиком. Как-то раз они с Коттке неделю питались исключительно яблоками. Иной раз Стив голодал целую неделю, а потом ел только листовые овощи. «Проходит неделя – и ты чувствуешь себя великолепно, – утверждал Джобс. – Ты полон сил: ведь тебе не надо тратить энергию на переваривание пищи. Я был в отличной форме. Казалось, могу в любой момент встать и дойти на своих двоих до самого Сан-Франциско, если захочу».

Фридланд был на четыре года старше Джобса, но все еще учился на последнем курсе. Сын бывшего узника Освенцима, ставшего процветающим чикагским архитектором, на втором курсе был арестован за хранение 24 тысяч таблеток ЛСД на общую сумму 125 тысяч долларов. Роберта приговорили к двум годам заключения в федеральной тюрьме штата Виргиния и условно освободили в 1972 году. Осенью он уехал в Рид, где сразу же баллотировался на пост президента студенческого совета, заявив, что должен очистить свое имя от «судебной ошибки», и, несмотря на судимость, выиграл выборы.

Побывав в Бостоне на выступлении Баба Рам Дасса, автора книги «Будь здесь и сейчас», Фридланд увлекся Востоком. Заинтересовавшись индуизмом, он познакомился с местными кришнаитами и увлек Востоком Джобса с Коттке. Летом 1973 года Фридланд отправился в Индию, к гуру Рам Дасса, Ним Кароли Бабе, также известному как Махарадж-джи. Вернувшись, Фридланд взял себе духовное имя, облачился в индийские одежды и сандалии и в таком виде расхаживал по кампусу. Жил же Роберт за пределами университетского кампуса, в комнате над гаражом, и Джобс частенько туда заглядывал. Стив уверял, что Роберт помог ему «перейти на новый уровень духовного развития». Фридланду Джобс тоже понравился: «Он вечно ходил босиком. Меня восхищала его увлеченность. Уж если он чем интересовался, то отдавался делу всей душой». Переняв манеру Роберта, Стив научился манипулировать людьми с помощью пристального взгляда и продуманных пауз в разговоре. Как вспоминал Джобс, Фридланд «любил уставиться на тебя, не моргая, смотреть прямо в глаза, задавать вопросы и ждать ответа, гипнотизируя собеседника, точно удав кролика». А по словам Коттке, «от Роберта Стив узнал о поле искажения реальности. Роберт был харизматик, немного аферист и умел настоять на своем. Деятельный, уверенный в себе, немного деспотичный. Стиву импонировали эти черты, и, общаясь с Робертом, он многое от него брал».

Фридланд служил управляющим яблоневой фермой общей площадью 90 гектаров. Она располагалась в 60 км к юго-западу от Портленда. Фермой владел эксцентричный швейцарский миллионер Марсель Мюллер. Фридланд организовал там коммуну «Единая ферма» (All One Farm). Туда на выходные приезжали Джобс, Коттке, Холмс и другие поклонники восточных духовных практик. На ферме имелись главный дом, просторный амбар и сарай, где спали Коттке и Холмс. Джобс вместе с другим членом коммуны, Грегом Кэлхуном, подрезали ветви яблонь «гравенштейн». Фридланд вспоминал: «Стив занимался яблонями. Мы производили сидр, и задачей Джобса было заставить нас подрезать ветки и ухаживать за садом».

Ферму навещали также монахи и ученики храма Кришны. Они готовили вегетарианские блюда, щедро приправляя их тмином, кориандром и куркумой (индийским шафраном). Холмс вспоминала: «Стив, приезжая туда, обычно голодал, потом наедался, после чего шел и чистил желудок. Много лет я думала, что он страдает булимией (страстью к перееданию, сопровождающейся искусственно вызванной рвотой, чтобы не набрать вес. – Б. С.). Мне было его ужасно жаль: он так старался выдержать голодовку, но не всегда получалось».

Но Джобса все больше раздражали диктаторские замашки Фридланда. Ведь коммуна должна стать убежищем от меркантильности и практичности окружающего мира, но Роберт постепенно превратил ее в бизнес. Членам коммуны поручалось собирать и продавать дрова, изготавливать прессы для отжима яблочного сока и деревянные печи, а также участвовать в других работах, связанных с яблочным бизнесом, причем совершенно бесплатно. Ночью Джобсу пришлось спать под столом на кухне, и он был изрядно шокирован, заметив, что члены коммуны тайком воруют из холодильника чужие продукты. «Дело приняло слишком материалистический оборот, – вспоминал Джобс. – Люди поняли, что просто гнут спину на Роберта, и потихоньку начали разбегаться с фермы. Меня все это тоже порядком достало». Не случайно впоследствии Фридланд успел поработать в Ванкувере, Сингапуре и Монголии и в конце концов стал миллиардером с состоянием в 1,8 млрд долларов (по оценке 2014 года), золотопромышленником и владельцем горнодобывающей корпорации Ivanhoe Energy and Ivanhoe Mines, Inc. Впоследствии, уже в 1990-е годы, когда у Фридланда возникли определенные проблемы с бизнесом, поскольку экологи утверждали, будто некоторые его шахты наносят недопустимый вред окружающей среде, он связался с Джобсом и попросил его поговорить с Биллом Клинтоном, с которым дружил компьютерный магнат. Но Стив не ответил. Он утверждал: «Роберт всегда изображал себя человеком духовным, но из харизматика превратился в обыкновенного мошенника. Так странно, когда человек, который в юности был тебе духовно близок, превращается в делягу в прямом и переносном смысле слова».

Коттке, в будущем талантливый компьютерный инженер, продюсер и ведущий посвященного высоким технологиям, духовности и интернету шоу The Next Step на кабельном телевидении, в 1974 году, увлекшись восточными духовными практиками, в поисках духовного просветления вместе с Джобсом совершил путешествие в Индию. Дэниел вспоминал: «Роберт был коммуникабельным, харизматичным парнем, настоящим продавцом. А Стив, когда я познакомился с ним, был застенчив, скрытен, держался в тени. Я думаю, это Роберт научил его тому, как продавать, как выйти из своей скорлупы, раскрыться и овладеть ситуацией». На самом деле опыт успешной торговли у Стива был еще со школьных времен.

Джобс тоже мечтал «найти себя» на Востоке, не отличаясь в этом отношении от своих друзей, равно как и от множества хиппи, основывавших свои колонии в Индии. Джобс бросил колледж уже через шесть месяцев. Стиву было жаль уходить из Рида, но здесь ему быстро надоело, поскольку требовалось посещать обязательные занятия. Обязательная программа казалась Стиву слишком нудной, и тратить на это скудные родительские средства ему не хотелось. Его отчислили, но еще целый год с разрешения деканата, не хотевшего терять талантливого студента, он бесплатно посещал творческие занятия, которые ему были по-настоящему интересны, в том числе курсы каллиграфии. Позднее Джобс утверждал: «Если бы в колледже я не увлекся каллиграфией, у Mac не было бы множества шрифтов, пропорционального кернинга и интерлиньяжа. А поскольку Windows скопирован с Mac, то ни у одного персонального компьютера всего этого не было бы вообще».

Романтика хиппи не выдерживала столкновения с жесткими требованиями учебной программы. В частности, Стив должен был прочесть «Илиаду» и выучить историю Пелопоннесских войн. Ни к тому, ни к другому у него душа не лежала. Джобс жаловался Возу, что его заставляют ходить на занятия. Тот невозмутимо ответил: «А что ты хотел? Это же университет. Здесь есть обязательные предметы». Но Джобс на «обязаловку» ходить отказался, зато посещал занятия по выбору, в частности уроки танцев. Занятие творческое, и с девушками можно познакомиться. Воз признавался: «У меня бы не хватило духу отказаться от обязательных занятий. В этом – принципиальная разница между мной и Стивом».

Впоследствии Джобс утверждал, что ему было стыдно тратить деньги родителей на учебу, от которой нет никакого проку. Думаю, что причина была не столько в чувстве стыда, сколько в прирожденном нежелании Джобса подчиняться предустановленным правилам и заниматься тем, что ему не интересно.

Как вспоминал декан Джек Дадмэн, «Стив отличался пытливым умом и невероятным обаянием. Он отказывался автоматически принимать на веру общепринятые истины, пытался до всего докопаться самостоятельно». И декан своей властью разрешил Джобсу слушать лекции и ночевать у друзей в общежитии даже после того, как тот перестал платить за обучение. Стив обрадовался: «Меня отчислили, и мне больше не нужно было посещать нудные обязательные занятия: я ходил только на те, которые меня по-настоящему интересовали».

Оставаясь в колледже «на птичьих правах», Джобс продолжал вести богемный образ жизни, хотя спать приходилось у друзей на полу в общежитии, а на пропитание он зарабатывал, собирая и сдавая бутылки из-под различных безалкогольных напитков. Раз в неделю будущий миллиардер получал бесплатный обед в кришнаитском храме. Как ни странно, эти годы Джобс вспоминал с теплотой: «Были такие времена, что у меня не было своей комнаты. Я спал у друзей на полу, а для того, чтобы купить еды – сдавал бутылки из под кока-колы. Каждое воскресенье я шел 10 километров пешком для того, чтобы раз в неделю нормально покушать на благотворительном обеде в храме кришнаитов. И знаете что? Это было прекрасное время!».

Выступая перед выпускниками Стэнфордского университета 12 июня 2005 года, Джобс так объяснил, почему ушел из колледжа: «По наивности я выбрал очень дорогой колледж – почти как Стэнфорд, – и все сбережения моих небогатых родителей уходили на оплату моей учебы. Через полгода я понял, что в учебе нет никакого смысла: я понятия не имел, ни чем я хочу заниматься в жизни, ни как колледж поможет мне это понять. При этом на учебу я тратил все, что мои родители скопили за всю свою жизнь. Поэтому я решил бросить учебу и надеяться на то, что все как-нибудь образуется.

Тогда мне от этого было не по себе, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было одно из самых лучших решений в моей жизни. Меня отчислили. Это значило, что больше не нужно ходить на обязательные курсы – и можно ходить только на то, что кажется интересным.

Конечно, не все было гладко. У меня не было комнаты в общежитии, и ночевать приходилось на полу в комнатах друзей. Я сдавал бутылки из-под колы по пять центов за штуку, чтобы покупать еду. Каждое воскресенье я ходил пешком по семь миль через весь город, чтобы раз в неделю хорошо поесть у кришнаитов. Еда там была замечательная.

Многое из того, что я открыл для себя в те времена, подчиняясь своему любопытству и интуиции, впоследствии оказалось бесценным. Приведу один пример. Рид-колледж тогда предлагал лучшее в стране образование в области каллиграфии. Любой плакат, любая надпись на любом шкафчике в любом месте студенческого городка были замечательно выведены от руки по всем законам искусства каллиграфии. Я был отчислен, мне не нужно было посещать обычные занятия, и я решил изучать каллиграфию. Я узнал многое о гарнитурах шрифтов (serif, sans-serif), о варьировании расстояния между различными сочетаниями букв – обо всем, что делает великолепную типографику действительно великолепной. В этих занятиях была какая-то красота, история, тонкость искусства, недоступная науке… меня это завораживало.

Тогда мне казалось, что все это не имеет ни малейшего шанса на практическое применение. Но десять лет спустя, когда мы разрабатывали первый Macintosh, все мои знания по каллиграфии вернулись ко мне – и пригодились. Macintosh стал первым компьютером с красивыми шрифтами. Если бы я не стал посещать эти занятия в колледже, в Mac не было бы возможности использовать разные гарнитуры, шрифты не были бы пропорциональными… А поскольку Windows – это всего лишь калька Macintosh, с большой вероятностью этого не было бы ни у одного компьютера в мире. Итак, если бы я не бросил колледж и не пошел на курсы каллиграфии, у современных компьютеров, вероятно, не было бы тех замечательных шрифтов, которые есть у них сегодня».

Ходил Джобс тогда преимущественно босиком. Лишь когда выпадал снег, надевал сандалии. Элизабет Холмс готовила ему еду с учетом его диет.

Чтобы поправить свое материальное положение, в феврале 1974-го Джобс решил вернуться к родителям в Лос-Альтос и устроиться на работу. Он устроился техником в недавно созданную компанию Atari в Лос-Гатосе (Калифорния), которая производила видеоигры. Ее главным хитом был аркадный симулятор Pong для двух игроков. Стива привлек девиз компании: «Зарабатывайте легко и весело». Это было как раз для него! Джобс пришел в Atari и радостно сообщил директору по персоналу, который с подозрением смотрел на неопрятную прическу и затрапезный внешний вид соискателя рабочего места, что никуда не уйдет, пока они не возьмут его на работу. И его взяли. Джобс, которому платили всего пять долларов в час, стал одним из первых пятидесяти сотрудников Atari. Он занимался главным образом доводкой игр «до ума», разрабатывая интересные и оригинальные предложения по дизайну, что должно было сделать игры привлекательными для потребителей. Однако коллеги и непосредственное начальство сразу невзлюбили Стива за высокомерие и неопрятный внешний вид. Но основателю и главе Atari Нолану Бушнеллу, добродушному толстяку с замашками афериста, инженеру-изобретателю и одному из основоположников индустрии компьютерных игр, Стив понравился. Он перевел Джобса на работу в ночную смену, чтобы тот меньше контактировал с товарищами по работе. Бушнелл, который умел очаровывать и убеждать, так отзывался о Джобсе: «Он был философом, в отличие от многих, с кем мне приходилось работать. Мы частенько рассуждали о свободе воли и предопределении. Я утверждал, что все предопределено, что мы все запрограммированы. И если иметь достоверные исходные данные, то можно предсказывать действия других людей. Стив считал иначе». Сказывалась наклонность Джобса к восточной мистике. По словам Бушнелла, «меня не волновали ни хамство, ни вонь. Стив был вспыльчив, но он мне нравился. И я велел ему выходить в ночную смену. Так мне удалось оставить его в компании».

Главным инженером в Atari работал Эл Элкорн, веселый здоровяк, более приземленный и рассудительный, чем его шеф. Именно Элкорну позвонили, когда Джобс впервые появился в компании. Эл вспоминал: «Мне сказали: „К нам пришел какой-то хиппи и угрожает, что никуда не уйдет, пока мы его не возьмем. Вызвать полицию или пустить его к вам в кабинет?“. Я ответил: „Конечно, пустить!“… Если подумать, странное решение – брать на работу парня, которого отчислили из Рида. Но я разглядел в нем большой потенциал. Стив был очень умен, любил электронику и горел желанием работать». Элкорн приставил его к чопорному инженеру по имени Дон Лэнг. На следующий день тот пожаловался: «Кого вы мне всучили? Какой-то вонючий хиппи! Да еще и нахал в придачу». Джобс не пользовался дезодорантом, наивно полагая, что практикуемая им фрукторианская диета избавляет тело от неприятного запаха. Лэнг и прочие окружающие, разумеется, это заблуждение не разделяли. Зато сам Джобс их ни в грош не ставил, утверждая: «Я смог выделиться только потому, что остальные никуда не годились».

В Atari Джобс сделал немало. Он помог улучшить некоторые игры, предложив интересный и стильный дизайн. Стиву импонировала простота игр. Инструкций к ним не полагалось. Поэтому игры должны были быть настолько просты, чтобы любой новичок быстро разобрался, что к чему. Например, правила игры Star Trek включали всего два пункта: «1. Вставьте монету. 2. Уворачивайтесь от клингонов» (гуманоидов-воинов из научно-фантастической вселенной Star Trek).

Стив подружился с конструктором Роном Уэйном, который до Atari работал в собственной инженерно-технической компании, производившей игровые автоматы, но благополучно разорившейся. Джобс предложил Уэйну открыть совместное предприятие, чтобы придумывать и изготавливать игровые автоматы. Для этого он собирался взять кредит в 50 тысяч долларов. Однако Рон уже имел печальный опыт невозможности вернуть кредит и отказался. Он вспоминал: «Я ответил, что это простейший способ потерять 50 тысяч. Но мне понравилось, что Стив загорелся идеей начать собственный бизнес».

Тут еще произошло пикантное происшествие. Как-то Джобс пришел в гости к Уэйну. Они довольно долго вели философские беседы на отвлеченные темы. Но вдруг Рон сообщил, что хочет кое в чем признаться Стиву. «Кажется, я догадываюсь, о чем речь, – ответил Джобс. – Ты любишь мужчин». Уэйн согласно кивнул. «Среди моих знакомых Рон был первым, про кого я узнал, что он гей, – вспоминал Джобс. – Он мне сам все объяснил». Для этого требовалось немалое мужество. Каминг-аут тогда был не в моде, и разглашение информации о нетрадиционной сексуальной ориентации могло привести к увольнению. Стив спросил друга: «Что ты чувствуешь, глядя на красивую женщину?». Уэйн признался: «То же самое, что и глядя на красивую лошадь. Понимаешь, что она прекрасна, но заниматься с ней сексом желания не возникает. Просто восхищаешься красотой». Уэйн вспоминал, что сразу же проникся доверием к Стиву и поэтому раскрыл ему все свои тайны: «В Atari никто ничего не знал. Тех, кому я за всю жизнь признался, что гей, можно по пальцам сосчитать. А ему я доверился. Я чувствовал, что Стив все правильно поймет и это никак не помешает нашей дружбе».

Джобсу срочно понадобилось заработать еще и потому, что Роберт Фридланд, годом ранее побывавший в Индии, уговаривал его тоже посетить эту замечательную страну. Стив, в свою очередь, убедил Дэниела Коттке составить ему компанию. В середине 1974 года Джобс, как ранее его друзья, отправился в Индию за духовным просветлением. Узнав, что Джобс увольняется из Atari и уезжает в Индию, чтобы найти своего гуру, добродушный Элкорн развеселился: «Стив зашел, уставился на меня в упор и заявил: „Я еду на поиски гуру“, а я ответил: „Ух ты, круто! Ну, напишешь, как пойдут дела“. Он попросил меня помочь оплатить поездку, но я сказал: „Даже не думай!“». Но в конце концов Элкорн придумал, как помочь другу. Atari производила детали и отправляла в Мюнхен, где их вставляли в готовые автоматы, которые продавались оптовому покупателю в Турине. И тут была одна проблема. Игры первоначально создавались для Америки, где частота смены кадров была 60 в секунду, тогда как в Европе – только 50 в секунду. Элкорн с Джобсом придумали, как это исправить, и убедили главу компании, что Стива надо отправить в Европу, чтобы на месте разобраться и решить проблему, а компания оплатит ему эту поездку. Как объяснил Эл, «из Мюнхена перелет в Индию выйдет дешевле». Джобс согласился, и Эл отправил его в Германию, попросив на прощанье передать привет гуру. Таким образом, руководство Atari оплатило Джобсу дорогу до Мюнхена, да еще выдало командировочные.

Несколько дней Джобс провел в Мюнхене, где успешно решил проблему совместимости. При этом он успел вызвать раздражение руководителей германского подразделения. Они пожаловались Элкорну, что от Джобса исходит стойкий помоечный запах, а ведет он себя чересчур нагло. Элкорн пропустил эти жалобы мимо ушей: «Я поинтересовался: „Но проблему он решил?“. Да, говорят. Тогда я ответил: „Ну, если возникнут еще какие-нибудь вопросы, звоните, у меня таких ребят много!“ – „Нет-нет, спасибо, сами справимся“». Джобс, в свою очередь, жаловался Элу, что немцы пытались кормить его картошкой с мясом: «Они даже слова такого не знают – вегетарианская пища!». Да, в стране колбас и пива вегетарианцу было туго!

В Турине, где Джобс встречался с дистрибьютором, ему понравилось больше: итальянская паста не требовала мяса в качестве обязательного компонента, и хозяева были вполне гостеприимны. Стив вспоминал: «Я провел две чудесные недели в Турине. Такой оживленный промышленный город. Дистрибьютор оказался замечательным человеком. Каждый вечер приглашал меня поужинать в ресторан, где было всего восемь столиков и никакого меню. Просто говоришь официанту, чего хочешь, и тебе это готовят. Один из столиков был зарезервирован за президентом Fiat. В общем, место шикарное».

Затем в швейцарском Лугано Джобс остановился у дяди Фридланда и только оттуда улетел в Индию. В Нью-Дели он прилетел в апреле 1974 года и был поражен царившей там жарой. К тому же отель, где он планировал остановиться, оказался переполнен, и пришлось довольствоваться весьма низкопробной гостиницей. Стив спросил хозяина, фильтрованная ли вода в кране, и, получив утвердительный ответ, имел неосторожность ее выпить. Последствия оказались самыми печальными. Джобс вспоминал: «Я моментально подхватил дизентерию. Мне было очень плохо, поднялась температура. За неделю я похудел на 15 килограммов».

Поправившись, Стив решил, что из Дели надо срочно уезжать. Он отправился в Харидвар, город в западной части Индии, у истоков Ганга, где каждые три года проходил крупнейший индуистский фестиваль Мела. Поскольку 1974 год был годом завершения двенадцатилетнего цикла, праздник был еще более пышным и назывался Кумбха-мела. В город размерами не больше, чем Пало-Альто, всего со ста тысячами жителей, съехались десять миллионов паломников. На Джобса это произвело впечатление, но не самое лучшее: «Святые были повсюду. Куда ни кинь, палатки: в одной один учитель, в другой – другой. Погонщики слонов и тому подобное. Я пробыл там всего несколько дней и решил, что пора сваливать».

Поездом и автобусом Стив добрался до деревни в предгорьях Гималаев неподалеку от Наинитала. Там обитал Ним Кароли Баба. Этого гуру по совету Фридланда он собирался посетить. Однако гуру Нима Кароли Бабу умер еще в сентябре 1973 года. Пришлось задержаться в деревне для восстановления сил. Джобс снял комнату с тюфяком на полу; хозяева кормили Стива вегетарианскими блюдами, поскольку других тут все равно не было, и помогли восстановить силы после болезни. По словам Джобса, хозяева снабдили его не только материальной, но и духовной пищей: «У них нашлась „Автобиография йога“ на английском языке, которую оставил предыдущий путешественник. От нечего делать я ее несколько раз перечитал. Еще я бродил по окрестностям и в целом оправился от болезни».

В ашраме Джобс познакомился с эпидемиологом Ларри Бриллиантом, боровшимся с оспой. В дальнейшем тот возглавлял благотворительность в компании Google. Они подружились на всю жизнь.

Тогда Джобсу рассказали о юном праведнике из Индии, который должен был встретиться с учениками в гималайском поместье одного богатого бизнесмена. По словам Стива, «это был шанс познакомиться с просветленным человеком, пообщаться с его последователями, ну и поесть, конечно. Помню, как мы шли туда, и едой пахло так, что у меня слюнки текли. Я ужасно проголодался». Когда Стив ел, праведник, который был не намного его старше, заметил его в толпе, указал на него пальцем и расхохотался как сумасшедший. Джобс вспоминал: «Подбежал ко мне, схватил за руку, присвистнул и говорит: „Ты как ребенок“. Меня его внимание насторожило». Праведник вдруг потащил Стива прочь из толпы, в горы, к колодцу у маленького пруда. Дальше, по словам Джобса, произошло нечто невероятное: «Мы сели, и тут он вынул бритву. Я решил, что праведник спятил, перепугался, но он достал кусок мыла, намылил мне голову – у меня тогда были длинные волосы – и обрил наголо. Сказал, что тем самым спасает мне жизнь».

Вскоре, в начале лета 1974 года, к Джобсу присоединился Коттке. Стив отправился в Нью-Дели его встречать. Джобс утверждал: «Я ехал искать себя. Надеялся достичь просветления, понять, кто я, и что мне делать дальше». По мнению же Коттке, Стива волновало то, что он не знал своих настоящих родителей: «В его душе была пустота, которую он стремился заполнить».

Вдвоем они совершили долгий путь до ашрама Хариахан Бабы. Много времени заняли автобусные поездки из Дели в штат Уттар-Прадеш, а затем в Химачал-Прадеш. Джобс не стал искать другого гуру, а попытался достичь просветления самостоятельно, с помощью аскезы, голодания и простого образа жизни. Однако, по воспоминаниям Коттке, «внутренней тишины» в Индии Джобсу достичь не удалось. По свидетельству Дэниэла, однажды Стив рассердился на торговку с деревенского рынка, продававшую им молоко, и кричал, что она разбавляет молоко водой. В Манали, неподалеку от границы с Тибетом, у Коттке украли спальный мешок с дорожными чеками. Стив кормил друга за свой счет, а потом купил ему билет на автобус до Дели и отдал Коттке свои последние сто долларов.

Не только Дэниэлу Коттке, но и другим близким друзьям Стив признавался, что затеял эту поездку и вообще погрузился в испытания различных духовных и мистических практик, чтобы заглушить боль от осознания того, что его бросили сразу после рождения. В дальнейшем, узнав своих настоящих родителей, Стив надеялся понять что-то очень важное про себя и свое место в жизни. Пробыв в Индии семь месяцев, Джобс вернулся в США. Осенью по дороге домой Стив остановился в Лондоне у женщины, с которой познакомился в Индии. Оттуда был дешевый чартерный рейс до Окленда. Родителям Стив писал редко. Поэтому Пол и Клара были несказанно удивлены, когда сын позвонил им из аэропорта и попросил его встретить. Они тут же помчались из Лос-Альтоса в Окленд. Стив вспоминал: «Я был бритый наголо, в индийской одежде из хлопка, бронзовый от загара. Сижу в аэропорту, смотрю, идут родители. Не узнали меня, раз пять прошли мимо. Наконец мама подошла и спросила: „Стив, это ты?“, а я ответил: „Привет!“».

Он предстал перед друзьями очень худым, загорелым, с выбритой головой и в традиционной индийской одежде. Теперь в Лос-Альтосе Стив утром и вечером медитировал и изучал дзэн, а в промежутках слушал лекции по физике и инженерному делу в Стэнфорде. Стив всю жизнь старался следовать праджне, то есть высшей мудрости и божественной интуиции, которой можно достичь путем концентрации. Много лет спустя после поездки в Индию он утверждал: «Вернувшись в Америку, я испытал еще больший культурный шок, чем тогда, когда приехал в Индию. Люди в индийской глубинке не мыслят категориями, привычными для западного человека. Они доверяют интуиции, и она у них развита значительно тоньше, чем у жителей других стран. Я считаю, что интуиция – это мощнейший способ познания мира, гораздо более эффективный, нежели рациональный рассудок. Она оказала огромное влияние на мою деятельность.

Западный рационализм – не врожденное, а благоприобретенное свойство человека и величайшее достижение нашей цивилизации. Индийских крестьян никто никогда этому не учил. Зато они знают кое-что другое, что в определенных ситуациях более ценно; но, разумеется, не во всех. Это – сила интуиции и эмпирики.

Вернувшись в Америку спустя семь месяцев, проведенных в индийских деревнях, я осознал безумие западного человека, соседствующее с его способностью рационально мыслить. Если сесть и сосредоточиться, то можно заметить, до чего возбужденным является наш ум. И если попытаться его успокоить, будет только хуже. Однако со временем он все-таки успокаивается, и тогда начинаешь слышать более тонкие вещи. Вот тогда и расцветает интуиция. Ты яснее смотришь на вещи и живешь в настоящем. Ум работает не так быстро, и ты чувствуешь величие каждого мгновения. Вообще видишь гораздо больше прежнего. Это внутренняя дисциплина, которой нужно учиться.

Дзэн глубоко повлиял на всю мою жизнь. Одно время я хотел отправиться в Японию и попытаться поступить в школу при храме Эйхэйдзи, но мой духовный наставник уговорил меня остаться в Америке. Сказал, что там нет ничего, чего не было бы здесь. И он оказался прав. Я понял истинность пословицы дзэн: если ты собираешься объехать весь мир в поисках гуру, то найдешь его в соседнем доме».

А вскоре Стив действительно нашел духовного наставника в Лос-Альтосе. Им стал Кобун Тино Отагава, ученик основателя центра дзэн-буддизма в Сан-Франциско японца Сюнрю Судзуки, автора книги «Сознание дзэн, сознание начинающего». Сузуки попросил своего помощника Кобуна Тино Отагаву открыть в городе центр, который работал бы всю неделю. Отагава по средам читал в Лос-Альтосе вечерние лекции и проводил медитации с учениками. Джобс, как и его тогдашняя подружка Крис Энн Бреннан, Дэниел Коттке и Элизабет Холмс, стал преданным последователем учителя. Джобс серьезно практиковал дзэн-буддизм и участвовал в длительных медитациях в центре дзэн «Тассахара», монастыре неподалеку от Кармела, где также преподавал Кобун Тино Отагава.

Стив даже собирался стать учеником при храме Эйхэйдзи в Японии, но Отагава уговорил его остаться в Америке. Он также убедил Джобса, что можно заботиться о душе, продолжая заниматься бизнесом, и не стоит всецело посвящать себя медитациям. Коттке счел Кобуна забавным. «По-английски он говорил ужасно (это и неудивительно, с учетом того, что японцы не могут правильно произносить добрую половину звуков английского языка. – Б. С.). Изъяснялся в лирической многозначительной манере, как будто сочинял хокку. Мы сидели и слушали его, чаще всего просто не понимая, о чем он вообще говорит. Я воспринимал все это как веселое предисловие». А вот Элизабет Холмс отнеслась к учителю более снисходительно: «Мы приходили на медитацию к Кобуну, садились на подушки дзафу, а Кобун сидел на возвышении. Мы учились концентрироваться. Это было что-то волшебное. Однажды вечером мы медитировали с Кобуном. Шел дождь. И учитель объяснил нам, как с помощью доносящихся снаружи звуков сосредоточиться на медитации».

По мнению Коттке, после знакомства с Кобуном «Стив стал очень серьезным, важным и в целом просто невыносимым». Джобс встречался с Кобуном почти ежедневно, а раз в несколько месяцев они вдвоем уединялись для углубленной медитации. Стив утверждал: «Встреча с Кобуном очень много значила для меня. Мне хотелось проводить с ним как можно больше времени. Его жена работала медсестрой в Стэнфорде. У них было двое детей. Когда она выходила в вечернюю смену, я весь вечер проводил с Кобуном. Около полуночи жена возвращалась и выставляла меня за дверь». Дружба с наставником выдержала испытание временем. Семнадцать лет спустя Кобун провел бракосочетание Стива и Лорен.

На эстетическое чувство Стива Джобса большое влияние оказал дзэн-буддизм: как дизайнер Джобс всегда тяготел к простоте и даже минимализму, а в принятии решений отводил большую роль интуиции. И это оказалось чрезвычайно полезным в компьютерном бизнесе.

Напряженные поиски себя заставили Стива пройти курс терапии первичного крика, которую в 1970 году придумал и практиковал психотерапевт из Лос-Анджелеса Артур Янов. В основу данного метода легла теория Фрейда о том, что психологические проблемы обусловлены вытесненными в подсознание детскими травмами. Янов утверждал, что с ними можно справиться, заново испытав прежние болезненные переживания и при этом открыто выражая свои чувства громким криком. Джобса этот метод привлек тем, что здесь требовалось интуитивное переживание и эмоциональный отклик. В конце 1974 года Стив записался на трехмесячный курс терапии, который обошелся в тысячу долларов. Он так описывал сеанс: «Нужно было не думать, а делать, закрыть глаза, задержать дыхание, вспомнить и выйти после сеанса обновленным».

Близким друзьям Джобс признавался, что хочет с помощью психотерапии научиться справляться с болью, которую испытывал из-за того, что его усыновили и он не знает своих настоящих родителей. Фридланд, возглавивший между тем проект группы последователей Янова под названием «Орегонский центр чувств» в Юджине, полагал, что «Стив мечтал познакомиться с родителями, чтобы лучше познать себя». Уже тогда он знал от Пола и Клары, что его родители, скорее всего, получили университетское образование, а отец, по всей видимости, был сирийцем.

Также Грег Кэлхун вспоминал: «Стив постоянно анализировал свои переживания по поводу усыновления и часто обсуждал это со мной. С помощью терапии первичного крика и диеты, изгоняющей слизь, он пытался очиститься и глубже проникнуть в ощущение фрустрации, связанное с усыновлением. Стив не скрывал, что предательство биологических родителей приводит его в ярость».

Впоследствии Джобс утверждал, будто психотерапия крика не слишком ему помогла: «Предлагавшееся готовое консервативное решение показалось мне излишне упрощенным. Вскоре стало ясно, что никаких глубоких прозрений не будет». Правда, на этот счет есть и противоположное свидетельство. Холмс считала, что курс психотерапии все-таки помог Джобсу поверить в себя: «Стив очень изменился. Обычно грубый, раздражительный, он на какое-то время стал спокойнее, увереннее в себе». Но, по всей видимости, терапевтический эффект от метода Янова не имел долгосрочного характера. Зато Джобс стал понимать, что может внушать уверенность другим и заставлять их совершать поступки, на которые они прежде не решались.

Холмс вступила в религиозную секту в Сан-Франциско и рассталась с Коттке, поскольку от членов секты требовали порвать любую связь с прошлым. Но Джобс приехал в общинный дом, где жила Элизабет, на своем Ford Ranchero и пригласил ее вместе с ним прокатиться к Фридланду. И она не устояла. Более того, Джобс заставил Элизабет вести машину значительную часть пути, несмотря на то, что она не умела водить автомобиль с ручной коробкой передач. Холмс вспоминала: «Мы выехали на шоссе, Стив заставил меня сесть за руль и сам переключал передачи, пока мы не разогнались до 90 километров в час. Тогда он поставил альбом Дилана Blood on the Tracks, положил мне голову на колени и уснул. Стив всегда вел себя так, будто способен на все, а значит, и остальные тоже все могут. Он доверил мне свою жизнь. И это заставило меня сделать то, на что я раньше не никогда не решилась бы… Если веришь Стиву, то сможешь все. Если он что-то решил, то непременно сделает».

В начале 1975 года Джобс вернулся в Atari. Это произошло следующим образом. В начале 1975 года в кабинет Элкорна в Atari влетел Рон Уэйн. «Представляешь, Стив вернулся!» – воскликнул он. «О! Так пусть зайдет», – ответил Эл. И Джобс тотчас появился, босиком, в темно-оранжевой одежде, с книгой «Будь здесь и сейчас» в руках. Он смахивал на настоящего кришнаита. Книжку сунул Элкорну и потребовал, чтобы тот обязательно ее прочитал. А затем осведомился: «Я могу вернуться на работу?». Эл с радостью согласился.

Чтобы не создавать конфликтов в коллективе, работать Джобсу, как и прежде, пришлось по ночам. После ужина его навещал Воз, работавший в HP и снимавший квартиру неподалеку. Они не только общались, но и играли в видеоигры.

Как раз в августе 1975 года Джобс получил задание создать однопользовательский вариант симулятора Pong. Бушнелл решил разработать версию Pong для одного игрока. Вместо того чтобы играть с партнером, нужно было просто бить мячом по стенке, из которой от каждого удара выпадал кирпичик. Нолан вызвал Джобса, нарисовал на доске эскиз и поручил Стиву разработать игру. И добавил, что если Джобсу удастся собрать игру, потратив менее пятидесяти деталей, то за каждую сэкономленную деталь он получит премию.

Джобс мало смыслил в компоновке плат, и Бушнелл, поручая ему эту работу, рассчитывал, что Джобс в частном порядке привлечет к ней Воза, своего лучшего друга. Бушнелл признавался: «Для меня это было вдвойне выгодно, поскольку Воз как инженер, конечно, был намного способнее Стива». И действительно, Джобс пообещал Возняку, в то время еще работавшему в Hewlett-Packard, поделить с ним вознаграждение поровну, если тот сможет свести к минимуму количество чипов. Дополнительная сложность заключалась в сроках – работу нужно было выполнить за четыре дня. Воз очень обрадовался предложению Джобса. Он утверждал: «Проект игры, в которую будут играть миллионы, стал самым интересным предложением в моей жизни… На создание такой игры у большинства инженеров ушло бы несколько месяцев. Я думал, что ни за что не справлюсь, но Стив вселил в меня уверенность, что все получится». И получилось! Возняк практически не спал четверо суток, но выполнил задание, разработав за отведенное время игру Breakout. Днем в HP он делал чертежи, а потом, наскоро перекусив, мчался в Atari. Воз корпел над чертежами, а Джобс сидел рядом и соединял провода микросхем на макетной плате. При этом, к большому удивлению инженеров Atari, он использовал всего 44 чипа (по другим данным – 45). Джобс передал Возняку чек на 350 долларов. Однако позднее выяснилось, что он обманул своего партнера и друга, сообщив ему, что в Atari ему заплатили только 700 долларов. Джобс умолчал об объявленной премии в 100 долларов за каждый сэкономленный чип, если их общее число окажется меньше 50, и которая должна была составить пять-шесть тысяч долларов. Эту премию Джобс полностью присвоил себе. И срок в четыре дня он выдумал просто потому, что хотел успеть на ферму Фридланда к сбору урожая яблок и спешил на самолет. Получив деньги, он бросил работу в Atari. Когда Возняк позднее узнал о реальном бонусе, он огорчился не столько из-за упущенных денег, сколько оттого, что друг его обманул. Воз утверждал, что если бы Джобс тогда признался ему, что нуждается в деньгах, он бы просто отдал ему свою долю. Что касается Джобса, то он продолжал настаивать, что отдал Возу ровно половину полученных денег, даже после того, как десять лет спустя эта история была опубликована в книге по истории Atari, и выяснилась ложность данного утверждения. Воз с обидой признавался: «Порядочность для меня – не пустой звук. Я по сей день не понимаю, зачем Стиву понадобилось скрывать от меня, сколько ему заплатили на самом деле. Но все люди разные».

В то же время, Стив Возняк считал, что прошлое ворошить ни к чему и что Джобс – человек сложный, склонный к манипуляциям, которые – только обратная сторона тех черт его характера, которые помогли ему добиться успеха. Воз утверждал, что никогда бы не поступил так, как поступил с ним Джобс, но признавал, что и Apple бы тоже никогда не создал.

Опыт работы в Atari Джобс потом воплотил в собственном бизнесе. Простота и доступность игр Atari ему импонировали, и потом он применил эти принципы в Apple. Бушнелл вспоминал: «Талант бизнесмена не спрячешь, и я разглядел его в Стиве. Его интересовали не только чертежи, но и вопросы ведения бизнеса. Я объяснил ему: если ты держишься так, словно тебе все по плечу, это сработает. Сделай вид, будто контролируешь ситуацию, и люди в это поверят».

Оглавление книги