Книга: Программируя Вселенную. Квантовый компьютер и будущее науки

Глава 5 Квантовая механика

В саду

Я стоял в саду Колледжа Иммануила в Кембридже, потягивая шампанское. Была весна 1983 г. Мы с однокурсниками обсуждали обычные события кембриджской жизни: состязания по гребле, майский бал[20] и предстоящий экзамен по математике, от которого зависело наше будущее. Вдруг к нам подошла пожилая женщина. «Эй вы, оболтусы!» – воскликнула она, с сильным испанским акцентом. – Вы что, не видите? Вон сидит величайший писатель в мире, и ему не с кем поговорить!» Я посмотрел туда, куда она указывала, и увидел слепого старика в белом костюме, спокойно сидящего на скамейке. Это был Хорхе Луис Борхес, а женщина оказалась его компаньонкой, Марией Кодама. Она подвела нас к мэтру.

Я всегда хотел кое-что спросить у Борхеса, и наконец мне предоставилась такая возможность. В рассказе «Сад расходящихся тропок» Борхес описывает мир, где одновременно реализуются все возможности. В момент принятия каждого решения, на каждом перекрестке, мир выбирает не одну из двух альтернатив, но обе сразу.

Борхес пишет:

«Так вот, в книге Цюй Пэна реализуются все эти исходы, и каждый из них дает начало новым развилкам. Иногда тропки этого лабиринта пересекаются: вы, например, явились ко мне, но в каком-то из возможных вариантов прошлого вы – мой враг, а в ином – друг…

[Цюй Пэн] не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете вы, а я – нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба»[21].

«Доктор Борхес, – спросил я, – когда вы писали свой рассказ, вы знали, что он отражает так называемую многомировую интерпретацию квантовой механики? В этой интерпретации всякий раз, когда кто-то проводит измерение, дающее какую-то информацию о том, устроен ли мир так или иначе, мир делится на два и реализует обе возможности. В обычной (копенгагенской) интерпретации квантовой механики, если я спрашиваю ядерную частицу, вращается ли она по часовой стрелке или против, она с равной вероятностью выберет или то, или другое направление. Но в многомировой интерпретации в момент измерения тропки мира расходятся, и он идет не по одной из них, а по обеим сразу».

Борхес попросил меня повторить вопрос в более понятной форме. Наконец, он понял, что меня интересует: повлияла ли теория квантовой механики на его творчество. Он ответил: «Нет». Борхес добавил, что хотя он ничего не знал о квантовой механике, но не удивлен, что законы физики отражают идеи, описанные в художественной литературе. В конце концов, физики тоже читают книги.

И в самом деле, «Сад расходящихся тропок» был написан в 1941 г., за много лет до того, как студент Джона Уилера Хью Эверетт предложил многомировую интерпретацию квантовой механики. Так что если здесь и было какое-то влияние, то это литература повлияла на физику, а не наоборот.

Оглавление книги