Книга: Тайная жизнь цвета

Гелиотроп

Гелиотроп

Некоторые цвета в воображении людей выглядят гораздо ярче и значительнее, чем в реальности. Возьмем, например, гелиотроп — растение, чье имя состоит из двух греческих компонентов: helios — солнце и tropaios — поворачиваться (предполагается, что его пурпурные цветы поворачиваются к солнцу, следуя за его движением по небосводу). Цвет, в свою очередь, заимствовал имя у цветков. В реальности, однако, этот кустарник следует за солнцем не более, чем любое другое растение, и самое примечательное в Heliotropium — это его приятный аромат, напоминающий запах вишневого пирога. На его основе делали парфюмерный ингредиент в Древнем Египте и торговали им с Грецией и Римом[422].

Расцвет интереса к гелиотропу пришелся на конец XIX века, когда многие оттенки пурпурного находились на пике моды. Частично привлекательность гелиотропа объясняется его новизной. До появления мовеина Уильяма Перкина (см. здесь) пурпур было очень трудно производить, при этом он сохранял имперский флер древней славы, поэтому, возможно, модникам и модницам Викторианской эпохи можно простить все более экстравагантные, а порой и откровенно аляповатые цветовые комбинации последующего десятилетия с участием гелиотропа. В 1880 году его носили вместе со светло-зеленым или абрикосовым; позже — с канареечно-желтым, эвкалиптово-зеленым, «антикварной бронзой» и переливчатым таусинным «павлиньим синим». «Слишком ярких цветов, похоже, не бывает, — отмечал один обозреватель. — Их комбинации порой даже пугают»[423].

На викторианском языке цветов гелиотроп часто обозначал преданность — поэтому он оставался одним из немногих, дозволенных женщинам, оплакивающим смерть любимых. Культ траура в XIX века достиг своего зенита, сформировав сложнейшую систему социальных правил и ограничений, регламентирующих каждый шаг. В особенности это касалось женщин. Разрешенные цвета и фасоны зависели от того, сколько месяцев или лет прошло после смерти родственника или монарха. Так, во время второго периода траура требовалось носить гелиотроп и другие мягкие тона пурпурного.

Вдовы, правила траура для которых были самыми жесткими, первые два года после смерти супруга проводили исключительно в матово-черных тонах; для более дальних родственников правила были помягче — приглушенные тона разрешались им с самого начала траура. После серьезной эпидемии гриппа, поразившей Англию зимой 1890 года, на следующий год вся страна оделась в черное, серое и гелиотроп[424].

Со временем этот цвет все же вытеснили из реальной общественной жизни, но зато его ждала изысканная и насыщенная литературная. Отрицательные персонажи часто одевались авторами именно в гелиотроп. Восхитительно аморальная антагонистка «Идеального мужа» Оскара Уайльда миссис Чивли впервые появляется перед читателем в гелиотропе и бриллиантах, а затем с головой бросается в невероятную авантюру, определяющую все лучшие сюжетные ходы пьесы[425]. Аллюзии на гелиотроп встречаются у Дж. К. Роулинг, Д. Г. Лоуренса, П. Г. Вудхауса, Джеймса Джойса и Джозефа Конрада. Само слово «гелиотроп» приятно произносить, оно наполняет рот подобно густому маслянистому соусу. Вдобавок к этому сам цвет старомоден, необычен и лишь немного бесстыден.

Оглавление книги