Книга: Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета

Бунтарское детство Apple

Бунтарское детство Apple

Apple — компания с выраженным раздвоением личности. Она провозглашает себя революционером и при этом работает бок о бок с крупнейшими игроками информационного рынка: конгломератами из развлекательного сектора и телекоммуникационными гигантами. Чтобы разобраться в этом противоречии, нам нужно обратиться к истокам Apple и проследить ее путь. Давайте вернемся в 1971 г., когда бородатый студент в толстых очках по имени Стив Возняк частенько бывал у Стива Джобса, тогда еще старшеклассника. Парни, увлеченные электроникой, возились с примитивным прибором, которому они посвятили больше года. Это была их очередная попытка сделать из интересной идеи рабочую модель, — прямо как Александр Белл и Уотсон сотню лет назад{394}.

Однако тот день в 1971 г. стал особенным. Последнюю конструкцию Возняка присоединили к телефону Джобса, и, как вспоминает Возняк, «оно и впрямь заработало»{395}. Впервые друзья испытали волнующий момент («Эврика!»), ради которого живут все изобретатели. Парочка использовала свое устройство, чтобы нелегально позвонить по межгороду в округ Орандж. Другими словами, основателям Apple удалось взломать линии дальней связи AT&T — их творение, «синяя коробка» (англ. blue box), позволяло совершать бесплатные звонки на любые расстояния.

Хулиганский дух предпринимательства лежал в основе сотрудничества Джобса и Возняка в ранние годы. Из него родилась легенда, которая по-прежнему наполняет содержанием долго культивированный образ: союз двух борцов с предрассудками, сложившийся в гараже Лос-Альтос. Из этого партнерства в марте 1976 г. и родился первый персональный компьютер под названием Apple — через сто лет после того, как Белл в уединенной мастерской изобрел телефон.

В 1970-х гг. эта атмосфера усилилась благодаря тому, что Джобс и Возняк демонстративно противопоставляли себя традиционным устоям со всеми вытекающими отсюда последствиями — длинные волосы, антивоенная позиция, а также склонность экспериментировать не только с электроникой, но и со всякими химическими веществами. Возняк, неисправимый проказник, организовал незаконную службу «анекдоты по телефону», а Джобс ездил в Индию в поисках духовного учителя.

Но, как обычно бывает, подробности об истинном происхождении Apple несколько сложнее, чем расхожие легенды. Дело в том, что с самого начала между двумя Стивами существовало заметное расхождение. Они были неравны с технической точки зрения: именно Возняк, а не Джобс, смастерил «синюю коробку». И именно Возняк придумал и создал Apple и Apple II — пожалуй, одни из самых важных изобретений последних десятилетий XX в.[103] Так что роль Александра Белла выполнял он. Со своей стороны, Джобс поучаствовал в создании Apple как бизнесмен и организатор — бесспорно необходимая работа, однако его вряд ли можно назвать гениальным творцом компьютеров Apple. А тем человеком, чьи идеи воплотились в кремнии и изменили весь мир, был Возняк. Важно понимать историю всей компании именно в этом свете. Основатели и впрямь задают вектор развития компании, однако они не могут диктовать его вечно. Когда Возняк ушел из Apple, она стала больше заботиться о радикальной эстетике, чем о содержании продукции.

Имя Стива Возняка не так известно, как имя Стива Джобса, однако его влияние на коммуникации и культуру послевоенного периода заслуживает более пристального анализа. Разумеется, Apple был не первым и не единственным персональным компьютером, изобретенным в 1970-е гг. (среди его предшественников важное место занимает Altair 8800), но он стал самым значимым. Apple II взял идею персонального компьютера — малопонятное увлечение энтузиастов — и создал из нее феномен в масштабах всей страны, который в итоге преобразовал не только работу с данными, но также коммуникации, культуру, развлечения, бизнес — словом, всю продуктивную сферу жизни США.

Мы уже видели раньше поворотные моменты, когда технология, интересовавшая горстку людей как хобби, становится последним криком моды. Так было с телефоном в 1894 г., с радио в 1920-е гг. и с кабельным телевидением в 1970-е гг. Но компьютерная революция, возможно, оказалась еще более радикальным новшеством, поскольку она бросила однозначный идеологический вызов нынешнему порядку вещей. Бо?льшую часть XX в. изобретатели передавали контроль и власть новых технологий большим организациям. Инновации порождали отрасли, а отрасли — консолидацию.

Изначально история компьютерной индустрии была такой же. Большие и громоздкие модели 1940-х гг. принесли с собой монополию, сформированную вокруг «большого железа» IBM (прозвище ЭВМ, которые доминировали на рынке). К 1970-м гг. IBM в компьютерном мире почивала на лаврах монополии, сравнимой по размаху лишь с господством AT&T в телефонной сфере. То, что мы воспринимаем сегодня как отдельные рынки процессоров, аппаратуры, операционных систем и приложений, — все это существовало под флагом одной-единственной фирмы. Власть IBM строилась вокруг ее линейки компьютеров System 360, каждый из которых в пересчете на сегодняшние деньги стоил больше 20 млн долларов. Ряды мигающих лампочек и шкал — такое представление о компьютерах сформировали в обществе машины IBM.

Персональный компьютер стал прямой противоположностью IBM. Он взял у него всю вычислительную мощь, в то время сконцентрированную у государства, в крупных компаниях и институтах, и отдал ее в руки отдельных людей. Такая демократизация технологической силы практически не имеет прецедентов. В те времена подобное казалось почти немыслимым: устройство сделало простых людей властелинами информации благодаря компьютерным технологиям, которые они могли использовать для личных нужд. Другими словами, персональный компьютер дал людям власть, некогда закрепленную лишь за организациями. Конечно, эта власть была ограничена простейшими характеристиками Apple II (48 KB оперативной памяти — ничтожный показатель не только в сравнении с сегодняшними телефонами, но и с компьютерами того времени), однако, даже несмотря на это, он заронил в почву семена радикальных перемен.

Вдобавок к децентрализующей силе, Apple Возняка помог определить критически важную концепцию — «открытость». Снабженная разъемами для всевозможных внешних устройств и операционной системой, дававшей пользователю программировать машину по своему желанию, конструкция Возняка являлась по-настоящему открытой. И мы можем сказать, что эта открытость по-прежнему определяет идею компьютерных отраслей. Теория Возняка распространялась даже на исходные параметры. Однажды он выразился так: «Все, что знали мы, знали и вы»{396}. В таинственном мире высоких технологий такая прозрачность была — и остается — неслыханной. Например, та же Google, несмотря на приверженность сетевой открытости, держит в секрете бо?лльшую часть своего кода и процессов. А сегодняшняя Apple, в отличие от Apple образца 1976 г., охраняет технологическую и управленческую информацию строже, чем Вилли Вонка берег рецепты своих конфет[104].

Иначе говоря, Возняк давал зеленый свет инициативе любителей, превратив культ увлеченных умельцев в массовый компьютер. Эта идеология не была его изобретением. В 1970-х гг. таковы были принятые ценности компьютерных энтузиастов — таких, как члены клуба Homebrew Computer Club в области залива Сан-Франциско. Именно там в 1976 г. Возняк впервые прилюдно продемонстрировал Apple I. Вот как сам он описывал этот клуб: «Все, кто там был, мечтали, что компьютер станет благословением для человечества — что это будет инструмент, который приведет нас к социальной справедливости». Эти ребята, горевшие интересом, идеалисты, любившие экспериментировать с технологиями и мечтавшие, что новшество поможет сделать наш мир лучше, были настоящими единомышленниками первопроходцев радио 1910-х гг. И хотя мысль о компьютере, с которым можно возиться, который можно совершенствовать, не кажется такой уж глубокой, в некотором роде она затрагивает духовные отношения между человеком и машиной. Эту философию можно найти в книгах Мэтью Кроуфорда Shop Class as Soulcraft («Уроки труда как мастерство души») или Zen and the Art of Motorcycle Maintenance («Дзен и искусство техобслуживания мотоцикла») — неслучайно они вышли в свет в 1974 г. «Не всегда можно сделать свою технику искусством, — говорил Возняк, — но именно так оно и должно быть»{397}.

Изначально у Apple имелся «капот», как у машины. Владелец мог открыть его и покопаться во внутренностях. Хотя это было полностью собранное устройство, а не набор деталей, как ранние версии, разработчики словно подталкивали пользователей изучать начинку, улучшать ее, делать быстрее, добавлять функции — все что угодно. Операционная система Apple, основанная на языке программирования бейсик, была доступна всем. Она открыла возможность писать и продавать свои собственные программы напрямую, тем самым положив начало отрасли, которую мы сегодня называем софтом.

В 2006 г. я встретил Стива Возняка в кампусе Колумбийского университета и решил задать вопрос.

— Я всегда хотел узнать у вас, что случилось с Mac? Apple II открывался, там были разъемы и все остальное, кто угодно мог писать программы. А Mac гораздо более закрытый. Что же произошло?

— О, это все Стив, — ответил Возняк. — Он так захотел. Apple II был моей машиной, а Mac — его.

Истоки Apple — это чистый Возняк, но, как всем известно, именно Стив Джобс, второй основатель, сделал из Apple компанию, которую мы знаем сегодня. Джобс поначалу сохранял ранний образ, созданный вместе с Возняком, но начиная с Macintosh в 1980-х гг. и развиваясь в эру iPod и iPhone, он перевел компьютеры Apple на совершенно другие рельсы.

Гений Джобса совсем иного рода, чем Возняка. Это проповедник совершенства, человек, который органично смотрелся бы в викторианской Англии или за прилавком суши-ресторана. Он считал, что существует единственный и лучший способ выполнения любой задачи. И его идеи воплощали как философию эстетики, так и чувство функциональности — вот почему продукты Apple так восхитительно выглядят и так чудесно работают. Однако такие идеи уже долгое время находятся в противоречии с принципами ранней компьютерной отрасли, Apple II и интернета в целом, иногда во вред самой Apple.

Как рассказал мне Возняк, Macintosh, запущенный в 1984 г., стал символом ухода от многих его идей, реализованных в Apple II. Разумеется, Macintosh по праву считался радикально инновационным и был первым важным массовым компьютером, имеющим мышку и рабочий стол — идеи, зародившиеся в воображении Дугласа Энгельбарта в 1950-х гг. и с тех пор витавшие в компьютерных лабораториях в ожидании своего часа[105]. Тем не менее Mac стал безусловной капитуляцией принципов открытости Возняка, что очевидно с первого взгляда: у компьютера пропал «капот». Теперь уже нельзя было просто открыть крышку и полазить внутри. Apple отказывалась лицензировать свою операционную систему другим производителям компьютеров — это означало, что компании типа Dell не могут выпускать компьютеры, совместимые с Mac (однако они могли сотрудничать с Microsoft, что в итоге и случилось). Если вам требовался лазерный принтер, какие-нибудь программы или аксессуары, то нужно было покупать их в Apple. Компания отвела себе роль вершителя судеб и сама решала, что будет в Macintosh, а что нет. Аналогичным образом когда-то AT&T единолично решала, что можно подключать к телефонной сети, а что нельзя.

Джеф Раскин, инициатор запуска Macintosh в Apple, в 1984 г. описал эту разницу так: «Apple II — это система. Macintosh — это бытовая техника». Он имел в виду, что использовать Mac гораздо проще, чем все выпущенное до него. Однако ради удобства пришлось пойти на компромиссы. Джобс создал целостный продукт, движущей силой которого стал он сам. Все работало гладко и слаженно, но если совершенство требовало немного сократить свободу использования, что ж, пусть будет так. Джобс верил в совершенную технику, но совершенство и свобода никогда не совпадают полностью{398}.

К тому времени как Macintosh стал главным продуктом Apple, Возняк утратил все былое влияние на организационную идеологию и конструкцию ее компьютеров. Но главная причина этого не имела ничего общего с бизнесом или философией. В 1981 г., вылетая из городка Скоттс-Вэлли рядом с заливом Сан-Франциско на своем самолете Beechcraft Bonanza, он попал в аварию. Черепно-мозговая травма привела к серьезному, хотя и временному, когнитивному расстройству, включая ретроградную амнезию. Он ушел в отпуск, но его возвращение уже не смогло отменить результатов тихой борьбы за власть, которая началась еще до несчастного случая. В итоге «другой Стив» навсегда вышел из игры, а куда более амбициозный Джобс вместе со своими идеями остался покорять новые вершины.

Как и во всех централизованных системах, у организации Джобса есть свои достоинства: можно сколько угодно критиковать принципы Apple, но нельзя не любить ее продукцию. Оказалось, что компьютеры и впрямь могут в определенном смысле выиграть от целенаправленного стремления к совершенству — ничуть не меньше, чем французская кухня, немецкие автомобили и все остальные развитые эстетические явления, которые зависят от строгого контроля за процессом и потребителем. В отношении функциональности у Джобса тоже есть полное право гордиться своим детищем. Со времени первого Macintosh продукты его компании, как правило, работали лучше и были приятнее в использовании, чем все, что предлагали конкуренты.

Впрочем, их недостатки тоже очевидны, и не только покупателям, но и самой Apple. Ведь даже при том что Джобс выпускал чудесные устройства, его решение сделать Macintosh закрытым помогло Биллу Гейтсу стать богатейшим человеком в мире. Нельзя сказать, что это была единственная причина, однако упорное пристрастие Apple к закрытой архитектуре распахнуло двери для Microsoft Corporation и многочисленных последователей IBM PC. Они смогли завоевать компьютерный рынок, предлагая системы, единственной реальной инновацией которых было объединение лучших черт Mac и Apple II. Даже если Windows никогда не являлась такой эффективной и продуманной, как операционная система Apple, у нее имелось одно непревзойденное преимущество: она работала на любых компьютерах, поддерживала практически все виды программ и была совместима с любыми принтерами, модемами и прочими внешними устройствами. Windows обогнала Apple на рынке, который был ею открыт, пользуясь идеями, которые изначально принадлежали ей.

Победу IBM PC-совместимых компьютеров и Windows над Apple многие рассматривали как ключевой урок 1990-х гг. Мораль такова: «открытое побеждает закрытое». С этой точки зрения, Возняк был прав с самого начала. Однако к тому моменту Стива Джобса уже несколько лет не было в Apple — в 1985 г. его вынудили уйти в результате переворота в правлении. Но даже в годы своего отсутствия Джобс ни за что не соглашался с превосходством открытой системы. Он упорно настаивал, что закрытая система еще просто не доведена до совершенства. Десять лет спустя после изгнания он снова встал у руля своей компании и постарался доказать, что именно его точка зрения была пророческой.

Оглавление книги