Книга: Алгебра аналитики. Секреты мастерства в аналитической работе

1.9. Синергия коллективной мыследеятельности: для сложных проблем не существует простых решений

1.9. Синергия коллективной мыследеятельности: для сложных проблем не существует простых решений

В современных условиях, когда объективно происходит обострение социально-экономических и социально-политических противоречий и на глобальном, и на национальном уровнях, аналитикам приходится решать ряд сложных проблем, имеющий гипердинамический, слабоструктурированный, многослойный и непредсказуемый характер. Очевидно, что даже очень развитый интеллект одного человека («семи пядей во лбу») не в состоянии полностью охватить эти проблемы. Серьёзная Аналитика всё больше становится коллективным делом, в котором принимают участие самые разноплановые специалисты. Наиболее высоких результатов можно добиться, если создаётся специальная коммуникативная площадка, предполагающая групповую мыслительную работу. Идеально для этих целей подходят ситуационные центры (СЦ) и ситуационные комнаты. В ходе групповой работы, например, с использованием методики «мозгового штурма», возникает синергетический эффект и удаётся выработать оригинальные решения, которые сделать управленцу в одиночку не представляется возможным. В своих книгах я уже не раз говорил об этой отличительной черте западных «фабрик мысли», работающих на принципе привлечения разноплановых специалистов и экспертов для решения сложных задач.

Среди положительных сторон группового (коллективного) принятия решения выделяют[40]:

• коллективное обсуждение обычно уменьшает вероятность ошибок, чему способствует сам механизм работы групп (взаимная корректировка решений в процессе групповой работы, создание атмосферы сотрудничества, взаимодействие между членами группы);

• коллективное обсуждение обеспечивает более полное информационное обеспечение процесса изучения, оценки и анализа проблемной ситуации, являющееся следствием привлечения лиц, обладающих разными знаниями в отношении решаемой проблемы;

• работая вместе, участники группы дополняют знания друг друга, создавая более полную картину как в описании проблемной ситуации, так и в путях её возможного решения;

• коллективное обсуждение усиливает интерес к проблеме; разумный руководитель сознаёт, что во многих случаях привлечение других людей может стать ключом к решению проблемы; кроме того, люди сами подключаются с большим энтузиазмом, если видят, что требуются их знания и опыт;

• коллективное обсуждение создаёт более доверительные отношения, повышает мотивацию и ответственность каждого члена группы, а результаты групповой работы обычно лучше воспринимаются коллективом организации по сравнению с индивидуальными решениями; это повышает вовлечённость работающих в процесс реализации решения, которое рассматривается уже не как спущенное «сверху», а как коллективное, принятое с учётом мнения членов организации;

• коллективное обсуждение обеспечивает соблюдение различных этических норм; в присутствии других людей каждый человек стремится вести себя честнее, ответственнее, соответствовать нормам этики и морали.

Следует учитывать и возможные отрицательные моменты, которые могут возникать при коллективной мыследеятельнтости. К ним относят:

• высокие затраты времени из-за необходимости формирования группы, её ознакомления с проблемой и создания условий для нормального и эффективного взаимодействия членов группы; чем больше размер группы, тем больше времени уходит на координацию, а, следовательно, увеличивается время выработки решения;

• существует риск возникновения иллюзии единомыслия; эксперты во время обсуждения проблемы нередко подчиняют своё мнение мнению большинства или мнению организатора дискуссии, тем более, если это их руководитель;

• качественный уровень решения нестабилен, зависит от профессиональной квалификации аналитиков и экспертов, участвующих в обсуждении;

• в группе обычно отсутствует чёткая ответственность за принятие окончательного решения, и именно поэтому так трудно отыскать автора неверного решения при его коллективной разработке.

При коллективном принятии решений основываются на двух принципах, характеризующих стратегии выработки группового решения:

• принцип большинства голосов характерен для союзных типов организаций (партийные, профсоюзные, общественные); большой недостаток заключается в том, что мнение меньшинства здесь не учитывается, хотя известно, что новые идеи часто рождаются как раз у немногих людей; также разные члены группы могут принимать одно и то же решение по совершенно разным мотивам, и выбор, а следовательно и уровень риска, будет далёк от рационального;

• при принятии решений по принципу диктатора полностью не учитывается предпочтения других участников решения и групповое предпочтение соответствует предпочтению одного члена группы (диктатора); этот принцип характерен для военных организаций.

Отрицательные стороны коллективного принятия решений являются положительными для индивидуального принятия решений, и наоборот.

Эффективность работы группы можно повысить путём ролевого распределения её участников, например:

– эрудит;

– генератор новых идей;

– критик;

– методолог;

– руководитель.

Результат работы группы может зависеть также от нахождения членов группы в пространстве:

– «круглый стол» – отсутствие выделенных точек;

– двойное кольцо Сократа – «Сократ» и его оппонент окружены учениками, а они, в свою очередь, окружены публикой;

– и другие способы пространственной организации группы.

Теперь о решении сложных проблем. На обыденном уровне сознания всегда существует мнение, что существует некое простое решение сложной проблемы. Даже сформулирован по этому поводу один из вариантов закона Мерфи: «Любая сложная проблема имеет простое общедоступное неправильное решение». Жизнь подтверждает это утверждение.

На самом деле, как правило, решение сложной проблемы, особенно хронической, застарелой, требует комплексных многолетних усилий с чётким пониманием и разделение стратегического и тактического уровня решения задач. Например, можно потратить очень много денег и усилий на решение проблемы автомобильных пробок в крупных городах, решая их на тактическом уровне – строить новые дороги и развязки, вылётные магистрали, регулировать светофоры, повышать культуру водителей и профессионализм сотрудников ГИБДД и т. д. Но это всё принесёт лишь частичное решение проблемы (по аналогу с чеченским примером в начале книги). Главное и принципиальное состоит в другом уровне понимания проблемы. Для этого нужно вскрывать и анализировать корни проблемы – а их существует огромное множество и относятся они к различным сферам – политической, экономической, социальной, организационной, психологической, информационной, культурной и т. д. Только на стратегическом уровне, метауровне, часто выходящем за пределы самой анализируемой системы, можно понять, что решить частичными усилиями комплексную проблему до конца никогда не удастся, хотя стараться, конечно, нужно. В отношении пробок таким метауровнем системного анализа проблемы является концептуальное понимание, что настоящим стратегическим выходом из создавшейся ситуации является только расселение огромных «человейников» – мегаполисов, снижение концентрации в них тех благ, которые, собственно, и притягивают в них основную массу людей. Понятно, что решение такого рода управленческих задач должно носит многолетний характер (иногда на это могут уходить даже десятилетия).

Ещё один важный пример в этом отношении. Проблема управляемого ядерного синтеза на данный момент не разрешима, альтернативой выступает строительство обычных атомных электростанций. Понятно, что это непростое решение проблем энергетики, а чреватое авариями и радиационной опасностью. Но государство сознательно идёт на этот риск, пока не придёт время, когда учёными будут созданы иные технологии и способы получения электроэнергии.

Конечно, возможны случаи, когда само зерно решения может быть простым и тогда к нему после и по разным причинам придумывается хитрое обрамление. Например, чтобы оправдать гонорар, защитить своё (либо не нарушить чужое) авторское право, просто постебаться над твердолобыми… Особенность сложных проблем в том, что обычно это то, с чем ещё не сталкивались, поэтому-то они и сложные. Второй аспект: сложные проблемы имеют множество противоречий, составляющих их суть, на них воздействуют внешние и внутренние факторы, которые переплетены в клубок, и на то, чтобы их вскрыть и проанализировать, элементарно требуется время.

Весьма показательным в этом плане является решение проблемы демографического кризиса в нашей стране. Эта тема достойна первой позиции в общем списке социально-экономических проблем. Её системный анализ показывает некоторые типичные болевые точки решения рассматриваемых мегапроблем:

– запаздывание с их обнаружением, формулированием, анализом и решением;

– непонимание метасистемного характера и истинных причин возникновения проблемы;

– частичное решение одного или нескольких аспектов проблемы, не затрагивающего её корневых причин;

– фиксирование мысли лиц, принимающих решения, в очень узком секторе поля информации, а решение может лежать за пределами этого сектора; в итоге получается, что человек думает и действует в пределах узкого коридора и не имеет возможности взглянуть на проблему шире; нестандартные и гениальные решения приходят именно тогда, когда человек освобождается от скованности и стереотипов мышления и получает свободу мыслить «широкоформатно»[41].

Демографический кризис начался не вдруг. Но на протяжении последних 10-20 лет встревоженным тоном о демографических проблемах говорило только экспертно-аналитическое сообщество. Политики, руководство страны проблему «не замечали», проблема, по сути, находилась на периферии экономических интересов. Потом – словно плотину прорвало! Можно подумать, что демографический кризис разразился внезапно.

Да, конечно были негативные последствия непродуманных экономических реформ. Да, в 1992 – 1994 годах действительно было стечение всех неблагоприятных демографических факторов, шёл спад рождаемости, и совершенно аномально выглядели показатели смертности. Последнее и явилось причиной обеспокоенности в сфере демографии. Затем ситуация начала немного выправляться, но смертность всё равно оставалась очень высокой. Но на самом деле глубинные причины неблагоприятных тенденций в смертности обозначились более 40 лет назад. Именно тогда Россия оказалась на аномальной траектории демографического развития. Как и все страны в течение XX века, она научилась преодолевать причины смертности, связанные с массовыми эпидемиями, и строго шла по тренду увеличения продолжительности жизни. Эта общемировая тенденция чётко просматривалась до середины 60-х годов, когда СССР практически сравнялся с экономически развитыми странами по продолжительности жизни: у мужчин разница составляла 2-3 года, а у женщин – вообще несколько месяцев. А вот дальше, примерно с 1965 года, эта демографическая тенденция сменилась на прямо противоположную, как словно река потекла вспять: продолжительность жизни вопреки ожиданиям начала сокращаться.

Можно найти немало стран, в которых продолжительность жизни ниже, чем в России. Но нет ни одной, в которой бы наблюдалось попятное движение. Хорошо понимая, что этот факт едва ли может быть предметом гордости, советское правительство решило проблему «оригинальным» путём – закрыло доступ к соответствующей статистике. И поэтому до конца 80-х годов общественность просто не осознавала масштабов трагедии. И только после восстановления всех статистических рядов стало ясно: демографическая «яма» 1992 – 1994 годов копаться стала значительно раньше. Если мы всерьёз разрабатываем программу снижения смертности, то основные причины сегодняшнего положения надо искать в куда более отдалённом прошлом[42].

В своём Послании Федеральному Собранию Президент РФ В. Путин, придавший особое значение решению демографических проблем, ранжировал факторы, оказывающих влияние на демографическую ситуацию, по их значимости следующим образом: смертность – миграция – рождаемость. И сегодня аномально низкая продолжительность жизни в России превалирует над ростом рождаемости и миграционным притоком.

Да, миграция – действенный фактор преодоления депопуляции, повышение рождаемости также может улучшить ситуацию. Но реально они способны лишь смягчить последствия высокой смертности. И это понятно даже на простом, бытовом уровне понимания проблемы: повышение рождаемости в условиях, когда люди не доживают даже до 50-60 лет, – холостой ход. Мы не сможем обеспечить такую рождаемость, которая компенсировала бы численность умирающих, в том числе тех, кто не должен был бы умирать столь рано, кто умирает по неестественным демографическим причинам. А это и есть российская проблема – так называемая мужская сверхсмертность. За нашу демографическую трагедию «ответственна» возрастная группа 40-60-летних. У нас аномально много умирает не стариков, в России чрезвычайно высокий уровень смертности характерен для мужского населения трудоспособного возраста. И в этом отношении наша страна, в отличие от всего экономически развитого и не очень развитого мира, увы, демонстрирует собственный путь. Мы не можем найти в мире готовых рецептов решения своих проблем, это возможно только с помощью серьезной отечественной Аналитики, допущенной к рычагам управления обществом и государством. Повторюсь, есть страны, в которых продолжительность жизни ниже, чем в России, но они движутся по положительной динамике. Нет другого такого примера, чтобы средняя продолжительность жизни у мужчин с 65 опустилась до 57 лет!

Попытка изменить ситуацию через реализацию приоритетного национального проекта «Здоровье» показала, что неправомерно ставить знак тождества между эффективностью здравоохранения и продолжительностью жизни, хотя бесспорно, положительная корреляция есть. Из мирового опыта известно, что система здравоохранения контролирует не более 15 % факторов, определяющих продолжительность жизни. Но она не единственный фактор. К другим относится, например, экология, а здесь Минздрав и система его сетевых учреждений бессильны. Далее – генетическое наследство. Так, у пьющих родителей дети имеют ослабленное здоровье, ещё до рождения попадая в группу риска. И Минздрав опять-таки не может противодействовать распространению пьянства и наркомании. Наконец, главное в том, что более половины факторов, влияющих на продолжительность жизни, относятся к социальным. Прежде всего, это образ жизни, культура отношения к собственному здоровью и здоровью окружающих.

Действительно, мы ведь обращаемся в систему здравоохранения обычно лишь тогда, когда уже есть системное заболевание. Есть, например, вопрос: а почему в России определённые заболевания случаются в 20-30 лет, если в других странах они характерны для 40-50-летних людей? Первый инфаркт в среднем у европейца – в 60, а в России – в 40 лет! Когда в наших демографических программах все средства направляются в здравоохранение, а затем делается вывод, что это и есть работа по увеличению продолжительности жизни, то это, мягко говоря, не совсем корректно и обычно ожидания преувеличены.

Опыт решения демографической проблемы в России свидетельствует, что решалась она неэффективно: сорок лет сокращалась продолжительность жизни, а для исправления ситуации на государственном уровне практически ничего не делалось. Потом к проблеме, так сказать, повернулись лицом. Но в решении любой мегапроблемы есть ещё и инерционная составляющая. Огромный государственный корабль, следуя ложным курсом, набрал гигантскую энергию. Сколько теперь нужно времени и сил, чтобы развернуть его? Сегодня, завтра, послезавтра, через пятьдесят лет будут преждевременно уходить из жизни нездоровые дети больных родителей. Когда-то ещё Некрасов писал про наш народ, что он пьёт «до полусмерти». Сейчас пить, курить стали во много раз больше.

Подумайте: разве на огромных стадионах с толпами футбольных и хоккейных фанатов укрепляется здоровье нации?

Решение демографической проблемы, как и других сложнейших социально-экономических проблем нашей страны, должно быть продуманным и системным. Именно Аналитика даёт возможность выработки новой системы мышления, чтобы настроить все социально-экономические векторы развития не на ухудшение, а на улучшение демографических параметров. Странно слышать о демографии как о национальном проекте. У проекта есть начало и конец, определённая процедура реализации, сроки и задачи, источники финансирования, график и ответственные исполнители.

Должна быть демографическая стратегия, устремлённая в будущее, оперирующая не короткими отрезками времени, а целыми поколениями, в течение которых формируется продолжительность жизни – более инерционный фактор, чем рождаемость. На этом пути нет быстрых и однозначных решений. Известны примеры (например, во Франции), когда удавалось быстро поднять рождаемость, но, как правило, за этим следовал глубокий и долгий спад. Нужны не кавалерийские атаки, а устойчивая тенденция. Искусственное повышение рождаемости без повышения социальной ответственности родителей – холостой выстрел: повышенная рождаемость лишь перерастает в увеличение социальных обязательств государства.

К программе повышения рождаемости надо по-другому относиться. Её нужно рассматривать как программу поддержки семей с детьми. Важен сам факт, что в семью придут деньги, что государство помогает каждой семье с детьми. Важно общественное признание социальной роли, которую выполняет семья с детьми. Для реального повышения рождаемости очень важен благоприятный социальный фон. Государство транслирует населению: дети желанны не только в семье, но и в стране. Но от этого шага не следует ждать мгновенного эффекта. Это вопрос времени.

Интересен опыт других стран, например, Франции и Швеции, где в последнее время рождаемость стала увеличиваться. И что интересно, по прямо противоположному, чем заложенный у нас, сценарию. Ведь стимулирование рождения второго, третьего ребёнка у нас предполагает почти автоматическое снижение экономической активности женщин, сокращение их предложения на рынке труда. А во Франции и Швеции рождаемость растёт именно у работающих женщин. Чтобы понять, почему это лучше, давайте зададимся вопросом, что лучше – воспитывать ребёнка на пособие или зарплату? Во всех странах мира ответ будет один – зарплата больше, надёжнее и престижнее любого социального пособия. Франция и Швеция предприняли ряд мер по совершенствованию трудового законодательства, расширили сферу применения неполной и даже дистанционной занятости, решили проблему отпусков, существенно расширили и защитили права работающих женщин, имеющих детей.

Есть ещё одна опасность, подстерегающая наше общество. Допустим, предпринятые меры по преодолению демографического кризиса окажутся эффективными. Резко возрастут рождаемость и одновременно с ней – продолжительность жизни. На чьи плечи ляжет дополнительная нагрузка по содержанию тех, кто ещё и кто уже не может работать? В самом тяжёлом положении окажутся не социально слабые группы, не дети и старики, не больные и инвалиды – самую большую нагрузку примут и уже принимают 40-55-летние. Те самые возрастные группы, смертность в которых и так бьёт все рекорды, косвенным образом показывая, что бремя социальной ответственности распределено неравномерно: ведь они зачастую одновременно содержат не только детей и пожилых родителей, но и внуков.

Поэтому демографическая программа – это вызов не только всей нынешней социальной политике, но Аналитике в масштабе государства. В скором будущем для преодоления демографических и иных проблем потребуется совсем другая социальная политика, нежели только идея повышения размера пособий. Её потребуется выровнять таким образом, чтобы экономически активное население могло не только осуществлять все функции по воспитанию детей и поддержке стариков, но ещё и работать, жить для себя, не рискуя оказаться в зонах риска аномально высокой и ранней смертности. Это должен быть принципиально новый демографический, социальный, экономический баланс между поколениями. Который предполагает совсем другой уровень стратегирования социально-экономического развития и Аналитики.

Оглавление книги