Книга: Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета

А теперь добавим к звуку изображение

А теперь добавим к звуку изображение

На Всемирной выставке 1939 г., проходившей в районе Нью-Йорка Квинс, Дэвид Сарнофф раскрыл свой план сделать RCA лидером американского телевидения. Для выставки компания воздвигла павильон площадью почти 850 квадратных метров, выполненный в форме гигантской электронно-лучевой трубки и посвященный «радиокомнате будущего». Ее центральным элементом, конечно же, был телевизор. За 10 дней до открытия выставки Сарнофф провел пресс-конференцию, которая стала одной из самых эффектных презентаций в своем роде за всю историю технологий и коммуникаций. Он один стоял на возвышении, окруженный рядами телевизоров, которые были закрыты занавесом. И, заимствуя слово из будущего, можно сказать, что Сарнофф сделал перезагрузку истории телевидения, объявив себя и RCA создателями новой эпохи{261}.

Бэрд продемонстрировал первую рабочую модель механического телевидения в 1926 г., Чарльз Фрэнсис Дженкинс запустил телевещание в 1928 г., а затем Фарнсуорт запатентовал в 1930 г. электронное телевидение и начал экспериментальное вещание в 1936 г. А с середины 1930-х гг. стала вещать в высоком качестве BBC. И, несмотря на все это, в 1939 г. Сарнофф решил украсть пальму первенства и переписать официальную историю в общественном мнении. Он ничего не упомянул об истории телевидения и о его изобретателях. Вместо этого Сарнофф произнес:

В этот момент занавес взметнулся, и собравшиеся увидели ряды телевизоров, каждый из которых был настроен на трансляцию Сарноффа, стоящего на своем пьедестале. Это зрелище было такой силы, что оно победило любые факты. Новостные СМИ напрочь забыли все волнующие демонстрации, которые они освещали последние 13 лет. Одно за другим они сообщали такой же забывчивой публике, что RCA и Сарнофф изобрели телевидение — и теперь запускают его в США. Рубрика «У всех на устах» в журнале The New Yorker была лаконична: «На прошлой неделе мы, несомненно, стали свидетелями официального рождения телевидения». Десятилетия спустя эта иллюзия все еще была жива. Журнал Time в 1999 г., чествуя Сарноффа как «отца вещания», обращался к тому «судьбоносному дню в 1939 г.», когда «Сарнофф позволил всему миру взглянуть на новую жизнь»{262}.

В каком-то смысле, разумеется, журнал был прав: Сарнофф и впрямь задал направление американскому вещанию согласно своим представлениям, хотя это был процесс не создания, а скорее воссоздания. Пусть игру нельзя назвать честной, но у Независимых имелся шанс на победу. Как бы то ни было, через 10 дней после речи Сарноффа впервые по телевизору выступил Франклин Рузвельт, и игра была окончена. С тех пор американское телевидение, на практике и по всеобщему согласию, действительно стало принадлежать Дэвиду Сарноффу, Radio Corporation of America и сетям NBC и CBS.

Когда после войны телевидение дошло до рядовых потребителей, оно, согласно предсказанию, было точной копией радио во всех отношениях. Программы спонсировались рекламодателями, а большинство шоу были простыми адаптациями существующих радиопрограмм. Сарнофф обозначил эти планы в The New York Times еще в 1928 г. и шаг за шагом претворил их в жизнь.

Оглавление книги