Книга: Великий переход: что готовит революция облачных технологий

Глава 11 iБог

Глава 11

iБог

Летом 2004 года основатели Google Ларри Пейдж и Сергей Брин[47] практически саботировали собственную компанию. Они дали большое интервью журналу Playboy, которое было опубликовано в начале августа, всего за несколько дней до запланированного дебюта компании Google на фондовой бирже NASDAQ. Появление интервью взволновало Уолл-стрит, поскольку оно, как казалось, нарушило запрет Комиссии по ценным бумагам и биржам (КЦББ) на несанкционированное раскрытие информации во время «тихого периода» перед IPO (первая публичная продажа акций). Инвесторы опасались, что КЦББ заставит компанию отменить свое размещение акций. Однако после того как Google поспешно распространила пересмотренный вариант проспекта, включающего весь текст интервью журналу Playboy в качестве приложения, Комиссия одобрила продажу акций, и 19 августа Google стала публичной компанией.

В последующей суете затерялось само интервью, в котором излагались мысли и мотивы пары блестящих молодых математиков, собиравшихся вступить в ряды самых богатых и влиятельных бизнесменов мира. Ближе к концу интервью Пейдж и Брин озвучили свои глубочайшие амбиции. Они были заинтересованы не только в совершенствовании своей поисковой системы. На самом деле они надеялись соединить свою технологию с человеческим мозгом. «Вам нужен доступ к как можно большему объему информации, чтобы вы могли выбрать наиболее актуальную и правильную, – объяснил Брин. – Решение заключается не в ограничении информации, которую вы получаете. В конечном итоге вы захотите, чтобы знания всего мира подключались непосредственно к вашему сознанию».

Интервьюер опешил. «Это то, чего мы должны ожидать?» – спросил он.

«Я надеюсь на это, – сказал Брин. – По крайней мере, на нечто подобное. Мы, вероятно, не будем пользоваться компьютером для поиска информации».

Интервьюер задал уточняющий вопрос: «Ваша цель – подключение наших умов к источнику мировых знаний?»

«Приблизиться к этому, насколько это возможно, – ответил Брин. – Чем умнее будет поисковая система, тем лучше. К чему это приведет? Кто знает? Однако можно себе представить, что достижение будет сравнимо с переходом от библиотечных полок к поисковой сессии Google, когда вместо сегодняшних поисковых систем вся информация мира станет всего лишь одной из наших мыслей».

Не в первый раз Брин и Пейдж говорили о своем желании поработать над человеческим мозгом, и он не станет последним. Создание искусственного интеллекта, который превосходит или даже замещает разум, – это тема, к которой они возвращаются снова и снова. «Каждый раз, когда я говорю о будущем Google с Ларри Пейджем, – сообщает Стив Джарветсон, известный венчурный инвестор из Кремниевой долины, – он утверждает, что поисковая система станет искусственным интеллектом». Отвечая на вопросы после презентации в своей альма-матер в Стэнфордском университете, в мае 2002 года Пейдж заявил, что Google выполнит свою миссию только тогда, когда ее поисковая система станет завершенной с точки зрения AI. «Вы ведь знаете, ребята, что это значит? – спросил он у студенческой аудитории. – Это означает искусственный интеллект».

Несколько месяцев спустя на другой презентации в Стэнфордском университете Пейдж подтвердил свою цель: «В конечном итоге поисковая система должна стать такой же умной, как и люди, или еще умнее… Для нас работа над технологией поиска – это работа над созданием искусственного интеллекта». Примерно в то же время в интервью передаче NewsHour в эфире общественного телевидения Брин пояснил, что поисковая система будет напоминать говорящий суперкомпьютер ЭАЛ из фильма «Космическая одиссея 2001 года». «Надеюсь, – сказал Брин, – она не будет подвержена ошибкам, как ЭАЛ, который уничтожил экипаж корабля. Но это то, к чему мы стремимся, и я думаю, что мы уже преодолели часть пути».

В июле 2003 года, выступая на технологической конференции, Брин и Пейдж более подробно рассказали о своем стремлении сделать нас умнее с помощью искусственного интеллекта. По словам одного из присутствовавших, Брин предположил, что «беспроводные устройства для мозга» могут быть использованы для автоматизации доставки информации. Эту идею Пейдж развил в феврале 2004 года в интервью информационному агентству Reuters: «Представьте, что возможности вашего мозга расширяются с помощью Google. Например, вы думаете о чем-то, а ваш мобильный телефон шепчет ответ вам на ухо».

Брин рассказал о прогрессе Google в отношении своей конечной цели в интервью журналисту Newsweek Стивену Леви. «Я думаю, что мы довольно далеко продвинулись [в сфере интернет-поиска] за десять лет, – сказал он. – В то же время куда идти дальше? Конечно, если вся информация мира подключена к вашему или к искусственному мозгу, который умнее, чем ваш, вам было бы лучше. Для этого нужно сделать еще очень многое». Дэвид Вайз приводит аналогичное замечание Брина в своей книге 2005 года «Google. Прорыв в духе времени»[48] (The Google Story). «Почему бы не усовершенствовать мозг? – задается вопросом Брин. – Возможно, в будущем мы сможем подключать небольшую версию Google прямо к собственному мозгу».

На конференции в Лондоне в мае 2006 года Ларри Пейдж снова говорил о целях компании Google, связанных с искусственным интеллектом. «Мы хотим создать поисковую систему, которая понимает все на свете». Спустя год, в феврале 2007-го, он сказал группе ученых о том, что в Google работает команда специалистов, которые «действительно пытаются создать искусственный интеллект». И их цель, по его словам, «не так далека от достижения, как думают люди».

Принимая трансцендентное воззрение на информационные технологии, рассматривая их как способ преодоления физических ограничений человеческого мозга, Брин и Пейдж озвучивают давнее желание математиков и программистов, посвятивших себя созданию искусственного интеллекта. Это желание, как отмечает Дэвид Ноубл в своей книге «Религия технологии» (The Religion of Technology, 1997), возникло еще в XVII веке, когда французский философ Рене Декарт[49] утверждал, что «тело – всегда помеха для разума и мышления». Декарт видел в математике модель «чистого разума». Идеалы Декарта прослеживаются в работах таких математиков, как Джордж Буль[50], Альфред Норт Уайтхед[51] и Алан Тьюринг[52], чьи прорывы в сфере алгебраической логики подготовили почву для современного бинарного компьютера.

В своей книге 1979 года «Машины, которые думают» (Machines Who Think) Памела Маккордак[53] написала, что искусственный интеллект обещает обеспечить «расширение тех человеческих возможностей, которые мы ценим больше всего». Она привела цитату профессора Массачусетского технологического института Эдварда Фредкина:

«…искусственный интеллект – следующий шаг в эволюции». Дэнни Хиллис, чьи новаторские работы в области параллельных вычислений проложили путь для систем Google, утверждал в интервью 1992 года, что искусственный интеллект может помочь исправить психические недостатки человека, «ошибки, оставшиеся со времен, когда мы еще были животными», и привести к созданию существ, которые будут «лучше, чем мы». В статье 2006 года «Возрождение человечности» (Reinventing Humanity) известный изобретатель и писатель Рэй Курцвейл предсказал, что искусственный интеллект «значительно превзойдет биологический к середине 2040-х годов», результатом чего станет «мир, где нет различия между биологическим и механическим или между физической и виртуальной реальностью».

Большинство из нас беспокоит желание объединить компьютеры и людей, стереть или размыть границы между человеком и машиной. Дело не только в том, что мы обнаруживаем в энтузиазме защитников искусственного интеллекта тревожные признаки мизантропии (Хиллис называет человеческое тело «ходящей обезьяной», а Марвин Мински, бывший директор программы искусственного интеллекта Массачусетского технологического института, считает человеческий мозг «кровавым месивом из органической материи»), но и в том, что чувствуем угрозу нашей целостности как свободомыслящих индивидуумов. Даже Билл Гейтс полагает, что эта концепция вызывает тревогу. В своей речи 2005 года в Сингапуре он говорил о возможности подключения человеческого тела и мозга непосредственно к компьютерам. Он рассказал аудитории, как один из его коллег по Microsoft всегда говорит ему: «Я готов, подключите меня». Однако Гейтс заявил, что его беспокоит эта идея: «Я не чувствую себя так же. Я счастлив, что компьютер там, а я здесь».

В дополнение к тому, что нас тревожит перспектива превращения в улучшенных с помощью компьютеров киборгов, мы, как правило, скептически относимся к этой мысли. Это кажется преувеличением, даже смехотворной идеей, как нечто из области особенно причудливой научной фантастики. Здесь, однако, мы расходимся с Гейтсом. В том же выступлении он дал понять, что считает соединение компьютеров и людей неизбежным, что в обозримом будущем мы будем дополнены цифровыми процессорами и программным обеспечением. «У нас будут такие возможности», – заявил он. Факты свидетельствуют о том, что Microsoft, как и Google, стремится стать пионером в создании коммерческих человеко-машинных интерфейсов. В 2004 году компания получила патент на «метод и устройство для передачи энергии и данных с использованием человеческого тела». При подаче заявки корпорация Microsoft рассказала, что развивает технологию, которая превратит кожу в новый вид электрического проводника, или «шины» для подключения «сети устройств к одному телу». Microsoft также отметила, что «эта сеть может быть расширена путем подключения нескольких тел через физический контакт, например рукопожатие. Когда два или более тела находятся в физическом контакте, связанные тела образуют одну большую шину, через которую могут быть переданы энергетические и/или коммуникационные сигналы».

Патент Microsoft – лишь один из результатов многочисленных корпоративных и академических научно-исследовательских программ, направленных на объединение компьютеров и людей и, в частности, на более полное включение человеческого существа в вычислительную сеть интернета. В 2006 году Управление науки и инноваций при правительстве Великобритании рассмотрело наиболее перспективные из этих инициатив. Было подтверждено, что нашим телам суждено стать шинами для передачи данных и это приведет к развитию «сферы вычислений на человеческой платформе». Исследователи также написали о быстром прогрессе в области объединения реального и виртуального миров. Новые «сенсорные дисплеи», пишут они, обещают сделать вычисления «повсеместными», которые будут окружать нас данными и программным обеспечением повсюду: «В случае повсеместных вычислений физическое расположение данных и вычислительных мощностей не очевидно для пользователя. Скорее, информация предоставляется пользователю прозрачным образом и с учетом контекста». Через десять лет нам даже не придется использовать клавиши и кнопки мыши, чтобы сказать компьютеру, что? мы от него хотим. Появятся «новые способы взаимодействия с компьютером, при которых системы выполняют задачи проактивно от имени пользователей в зависимости от мгновенных требований времени и места».

Исследователи прогнозируют, что мечта основателей Google о прямой связи между мозгом и интернетом станет реальностью к 2020 году. Именно тогда мы, вероятно, увидим «первый физический нейронный интерфейс», обеспечивающий «прямую связь между мозгом и нервной системой человека, или животного и компьютером, или компьютерной сетью». В этот момент мы сможем «взаимодействовать непосредственно с компьютерами с помощью мысли». Такие нейронные интерфейсы обещают стать благословением для многих людей, страдающих тяжелыми формами заболеваний. Они могут помочь слепым видеть, а парализованным – двигаться. Однако их применение выходит далеко за рамки медицины, как отмечают исследователи. Станет возможным «осуществление внешнего контроля над человеческим поведением с помощью цифровых средств массовой информации». Мы тоже станем программируемыми.

Интернет не просто объединяет устройства обработки информации. Он объединяет людей. Он соединяет нас друг с другом и связывает нас с машинами. Наш разум – такая же неотъемлемая часть Всемирного компьютера, как и интеллект, заключенный в программном коде или микрочипах. Когда мы выходим в интернет, то становимся узлами этой сети. Это не просто метафора. Это отражение гиперссылочной структуры, которая с самого начала определяла Всемирную паутину. Интернет и все подключенные к нему устройства не просто пассивная машина, которая реагирует на наши команды. Это думающая машина, пусть пока и в зачаточном состоянии, которая активно собирает и анализирует наши мысли и желания по мере того, как мы выражаем их, выбирая, что нам делать, куда идти, с кем говорить, что публиковать, что скачивать, по каким ссылкам переходить, а какие игнорировать. Собирая миллиарды битов информации, Всемирная паутина формирует то, что писатель Джон Бэттелл называет «базой данных человеческих намерений». Чем больше времени мы проводим в интернете и чем больше задач решаем с его помощью, тем обширнее становится эта база данных. В будущем поиск новых возможностей подключения людей и машин к этой базе данных, вероятно, станет основной задачей.

2 ноября 2005 года мы получили представление о том, что ждет Всемирный компьютер. Компания Amazon.com начала тестирование нового сервиса под странным названием «Механический турок» (Mechanical Turk). Это название, как оказалось, было заимствовано у печально известного шахматного «автоматона», созданного в 1770 году венгерским бароном по имени Вольфганг фон Кемпелен. Деревянная машина, похожая на турецкого колдуна, сидящего перед большим ящиком, казалось, играла в шахматы автоматически, используя сложную систему зубчатых колес и рычагов для перемещения фигур. На своем дебюте во дворце Шенбрунн в Вене «Механический турок» быстро расправился со своим первым противником, графом Кобенцлем, к радости собравшихся придворных. Новости об удивительном умном роботе быстро распространились, и фон Кемпелен взял «турка» в турне по Европе, где тот победил ряд известных игроков, включая Наполеона Бонапарта и Бенджамина Франклина. Однако спустя несколько лет после смерти фон Кемпелена была выявлена мистификация. Внутри большого ящика прятался гроссмейстер, который посредством системы магнитов отслеживал ходы оппонентов и делал собственные. Игрок имитировал работу искусственного интеллекта.

«Механический турок» компании Amazon делает нечто подобное. Он «прячет» людей внутри программного обеспечения, используя их для выполнения задач, решение которых пока дается компьютерам с трудом. Допустим, программист пишет приложение, которое включает в качестве одного из шагов определение зданий на цифровых фотографиях. Эта работа ставит в тупик современные компьютеры, но легко выполняется людьми. Сервис «Механический турок» дает программисту возможность написать несколько простых строк кода, чтобы задействовать необходимые интеллектуальные мощности. В назначенной точке исполнения программы запрос на выполнение «человеческой задачи» автоматически размещается на сайте сервиса «Механический турок», где люди соревнуются в выполнении этой задачи за плату, установленную программистом.

Как объясняет на своем сайте компания Amazon, сервис «Механический турок» переворачивает с ног на голову обычные отношения между компьютерами и людьми: «Когда мы думаем о взаимодействии между человеком и компьютером, то обычно предполагаем, что человек ставит задачу, а компьютер решает ее и выдает результаты. Что если бы этот процесс был “перевернут” и компьютерная программа могла попросить человека выполнить задачу и предоставить результаты?» Именно это и делает «Механический турок». Этот сервис превращает действия и суждения людей в функции программы. При этом получается, что не машина работает на нас, а мы работаем на машину.

Мы неосознанно играем аналогичную роль, прибегая к поисковой системе Google. В основе этой системы находится алгоритм ссылочного ранжирования PageRank, который Брин и Пейдж создали, будучи аспирантами Стэнфордского университета, в 1990 году. Они считали, что каждый раз, когда человек переходит по ссылке с одного сайта на другой, он выражает суждение. Таким способом он заявляет, что считает другой сайт важным. Кроме того, они осознали, что каждая ссылка во Всемирной паутине содержит небольшую часть человеческого интеллекта, а все ссылки вместе взятые обладают интеллектом, который значительно превышает разум отдельного человека. Поисковая система Google отслеживает ссылку за ссылкой для определения важности всех веб-страниц. Чем больше ссылок ведет на сайт, тем больше его ценность. Как говорит Джон Маркофф, программное обеспечение Google «систематически использует человеческие знания и суждения о том, что имеет значение». Каждый раз, когда мы пишем ссылку или щелкаем по ней, мы делимся частью своего интеллекта с системой Google. Мы делаем машину немного умнее, а Брина, Пейджа и акционеров компании Google – немного богаче.

Примеры сервиса «Механический турок» и поисковой системы Google показывают, как человеческий разум сливается с искусственным разумом Всемирного компьютера. В обоих случаях люди подчиняются машинам. В случае «Механического турка» мы становимся частью программы, выполняя небольшую функцию, не осознавая общей цели – так же, как чернорабочие – винтики длинных сборочных линий. В случае с поисковой системой Google наш вклад осуществляется бессознательно. Брин и Пейдж запрограммировали свою машину так, чтобы она собирала крошки интеллекта, оставляемые нами в интернете в процессе повседневной деятельности.

По мере роста вычислительного облака и развития сферы повсеместных вычислений мы будем вкладывать в это облако все больше своих интеллектуальных мощностей. Спутники глобального позиционирования и крошечные радиопередатчики дают возможность отслеживать наши движения в реальном мире так же точно, как сегодня отслеживает наши передвижения по ссылкам виртуального мира. С увеличением количества коммерческих и социальных операций, совершаемых через интернет, многие другие виды данных будут собираться, храниться, анализироваться и становиться доступными для программного обеспечения. Всемирный компьютер станет гораздо умнее. Другими словами, передача наших интеллектуальных мощностей машине произойдет вне зависимости от того, позволим мы внедрить в наши черепа чипы и розетки или нет.

Ученые в области компьютерных наук сейчас занимаются созданием нового языка для интернета, который обещает сделать его гораздо более сложным средством для выражения и обмена интеллектуальными мощностями. Создавая веб-страницы, сегодня программисты располагают ограниченными возможностями использования кодов или тегов для описания текста, изображений и другого контента. Традиционный язык разметки гипертекста, или HTML, концентрируется на простых командах форматирования, например на создании инструкции для браузера, чтобы он выделил строку текста курсивом или поместил ее в центр страницы. Новый язык позволит программистам пойти гораздо дальше. Они смогут использовать теги для описания значения таких объектов, как слова и изображения, а также связи между различными объектами. Так, например, имя человека будет нести в себе информацию о его адресе, профессии, предпочтениях и отношениях с другими людьми, а название продукта – содержать теги, описывающие его цену, наличие, производителя, а также совместимость с другими продуктами.

Этот новый язык, как считают инженеры по программному обеспечению, сделает возможной гораздо более умную «беседу» между компьютерами в интернете. Он превратит Всемирную паутину информации во Всемирную паутину смысла – так называемую семантическую паутину. Разработчик языка HTML Тим Бернерс-Ли – инициатор развития альтернативного языка. В 2006 году в своей речи перед участниками Международной конференции World Wide Web в Шотландии он сказал, что «Всемирной паутине еще только предстоит пережить революцию» и что «через двадцать лет мы оглянемся назад и скажем, что это был только период ее зарождения». Он предвидит день, когда «механизмы торговли, бюрократии и нашей повседневной жизни будут находиться в ведении машин, общающихся с машинами».

В Центре имени Тьюринга Вашингтонского университета, являющемся ведущей лабораторией искусственного интеллекта, исследователи уже создали программное обеспечение, которое может на самом базовом уровне «читать» предложения на веб-страницах и извлекать из них смысл, не требуя от программистов никаких тегов. Эта программа под названием TextRunner сканирует предложения и определяет отношения между словами или фразами. Например, читая предложение «Торо написал “Уолден”, покинув свой домик в лесу», программа TextRunner понимает, что глагол «написал» описывает отношение между словами «Торо» и «Уолден». По мере сканирования большого количества страниц, содержащих сотни или тысячи подобных конструкций, программа может предположить, что Торо – это писатель, а «Уолден» – книга. Поскольку программа TextRunner читает с невероятной скоростью – при проведении одного из тестов она извлекла миллиард текстовых отношений из 90 миллионов веб-страниц, – она учится очень быстро. Разработчики программы рассматривают ее в качестве перспективного прототипа программы «машинного чтения», которое они определяют как «автоматическое, неконтролируемое понимание текста» компьютерами.

Ученые также обучают машины видеть. Компания Google работает с исследователями из Калифорнийского университета в Сан-Диего над усовершенствованием системы обучения компьютеров интерпретации фотографий и других изображений. Данная система сочетает текстовые теги, описывающие содержимое изображения, с его статистическим анализом. Сначала компьютер учится распознавать объект, например дерево, «просматривая» множество изображений, содержащих объекты, отмеченные людьми как «дерево». Компьютер учится устанавливать связь между тегом и результатом математического анализа форм, присутствующих в изображениях. В сущности, он учится определять дерево вне зависимости от его положения на изображении. Используя сначала человеческий интеллект, компьютер может в дальнейшем интерпретировать изображение самостоятельно, устанавливая собственные теги со все возрастающей точностью. В конце концов, он научится так хорошо «видеть», что сможет обойтись без учителей. Он начнет думать сам за себя.

В 1945 году физик из Принстонского университета Джон фон Нейман[54] набросал первый проект создания электронного компьютера, который может хранить в своей памяти инструкции по работе с ним. Его план лег в основу всех современных цифровых компьютеров. Революционная машина фон Неймана сразу же нашла применение у военных для проектирования ядерных бомб и другого оружия, однако ученый с самого начала понимал, что создал технологию общего назначения, способы использования которой невозможно предсказать полностью. «Я уверен, что это устройство, а точнее, виды устройств, первым представителем которых оно является, настолько новы, что многие из их применений станут очевидны только после того, как будут введены в эксплуатацию», – писал он 24 октября 1945 года Льюису Штраусу, будущему председателю Комиссии по атомной энергии. «Наиболее важные сферы применения, по определению, те, которые мы не осознаём в настоящее время, поскольку они далеки от нашей нынешней сферы».

Сегодня мы находимся на аналогичном этапе развития Всемирного компьютера. Мы построили его и начинаем его программировать, но мы далеки от осознания всех способов его использования. Однако мы можем ожидать, что, в отличие от машины фон Неймана, Всемирный компьютер не просто будет следовать нашим инструкциям. Он будет учиться у нас и в конце концов начнет писать собственные инструкции.

Джордж Дайсон – историк, изучающий развитие технологии, сын известного физика из Принстонского университета Фримена Дайсона – был приглашен в штаб-квартиру компании Google в городе Маунтин-Вью, Калифорния, в октябре 2005 года, чтобы выступить на вечеринке по случаю 60-й годовщины изобретения фон Неймана. «Несмотря на причудливую мебель и другие игрушки, – вспоминал Дайсон о своем визите, – мне казалось, что я находился в соборе XIV века, но только не в XIV веке, а в XII, во время его построения. Тут и там каждый был занят резьбой по камню, а невидимый архитектор сводил все в единое целое. Настроение было игривое, и все же в воздухе ощущалось благоговение». После своей речи Дайсон разговорился с инженером Google о неоднозначном плане компании по сканированию содержимого библиотек мира в ее базу данных. «Мы не сканируем эти книги для того, чтобы их читали люди, – сказал ему инженер. – Мы сканируем их для искусственного интеллекта».

Это посещение вдохновило Дайсона на написание эссе для онлайнжурнала Edge, где он утверждает, что мы достигли поворотной точки в истории вычислительных технологий. Сегодняшний компьютер – компьютер фон Неймана – в качестве памяти использует физическую матрицу. Каждый бит данных хранится в определенном месте этой матрицы, обладает уникальным адресом, а программное обеспечение состоит из набора инструкций для нахождения битов данных по указанным адресам и произведения над ними каких-либо действий. Этот процесс, по Дайсону, «можно представить как «СДЕЛАЙ ТО-ТО с тем, что находится ЗДЕСЬ, и помести результат СЮДА». Все зависит не только от точных инструкций, но и от точного определения параметров ЗДЕСЬ, ТАМ и КОГДА.

Как мы знаем сегодня и как предвидел фон Нейман в 1945 году, эта машина может быть запрограммирована на решение невероятного множества задач. Однако у нее есть фундаментальное ограничение: она делает только то, что ей прикажут. Она полностью зависит от указаний программиста и, следовательно, выполняет только те задачи, которые представляет себе программист и для выполнения которых он напишет инструкции. Как утверждает Дайсон, «компьютеры все лучше и лучше справляются с поиском ответов, но только на те вопросы, которые могут задать программисты».

Это принципиально отличается от того, как обрабатывают информацию такие живые системы, как наш мозг. В процессе жизни разум посвящает бо?льшую часть времени и энергии поиску ответов на незаданные вопросы или, по крайней мере, на вопросы, заданные не в конкретных терминах. «В реальном мире, – объясняет Дайсон, – чаще всего найти ответ проще, чем сформулировать вопрос. Нарисовать нечто похожее на кошку, например, гораздо проще, чем описать то, что, собственно, делает нечто похожим на кошку. Ребенок рисует каракули, и в конце концов у него получается что-то напоминающее кошку. Решение находит проблему, а не наоборот». Умными нас делает то, что наш разум постоянно снабжает нас ответами, не зная вопроса. Он находит смысл, а не выполняет вычисления.

Для того чтобы машина могла продемонстрировать или, по крайней мере, имитировать такой процесс, она не должна быть ограничена набором однозначных инструкций для выполнения действий над жестко ограниченным набором данных. Она должна быть освобождена от своей фиксированной памяти. Должна избавиться от своей «машинности» и начать действовать подобно биологической системе. Именно это и становится возможным по мере того, как сам интернет превращается в компьютер. Внезапно вместо конечного набора данных, точно организованных в матрице, у нас появляется избыток данных, циркулирующих в безграничном облаке. У нас есть, если заимствовать метафору, «первичный бульон» информации, которая жаждет обрести смысл. Для этого нам нужно программное обеспечение, которое действует скорее как придающий смысл мозг, нежели как вычислительная машина фон Неймана, – программное обеспечение с инструкциями, которые, как пишет Дайсон, «просто говорят “СДЕЛАЙ ТО-ТО с первой попавшейся копией ТОГО-ТО”».

Мы наблюдаем зарождение нового вида программного обеспечения на примере поисковой системы Google и других программ, предназначенных для извлечения информации из Всемирной паутины. Инженеры компании Google признают, что, как выразился Дайсон, «вне зависимости от того, из чего состоит сеть – из нейронов, компьютеров, слов или идей, – она содержит решения проблем, которые не обязательно должны быть четко определены». Алгоритмы поисковой системы компании уже очень успешно находят в интернете ответы на вопросы, которые мы задаем, даже когда мы формулируем их неоднозначно. Мы не всегда точно знаем, что мы ищем, когда мы производим поиск в системе Google, и все-таки мы часто это находим. Если Всемирный компьютер представляет собой новый тип компьютера, то поисковая система Google – это новый вид программного обеспечения, которое будет на нем работать.

Эрик Шмидт заявил, что конечный продукт компании, то, что он «всегда хотел создать», не будет ждать, чтобы ответить на его запрос, но будет «говорить мне, что? я должен напечатать». Другими словами, он будет давать ответ, не зная вопроса. Продуктом станет искусственный интеллект. Цитируя Сергея Брина, это может быть «искусственный мозг, который умнее, чем ваш».

А что же будет с нашим мозгом? Повлияет ли на процесс нашего мышления то, что мы все в большей степени полагаемся на огромное хранилище информации в интернете в качестве расширения или даже замены нашей памяти? Изменит ли это наше самовосприятие и отношение к миру? Если все более умной будет Всемирная паутина, станет ли умнее каждый из нас в отдельности или нет?

При описании будущего Всемирного компьютера – «машины», как его называет Кевин Келли, он пишет: «Больше всего нас удивит наша зависимость от того, что? эта машина знает о нас и о том, что? мы хотим знать. Нам уже легче найти в Google что-либо во второй или третий раз вместо того, чтобы запомнить самим. Чем больше мы учим этот мегакомпьютер, тем больше ответственности он будет иметь за наши знания. Он станет нашей памятью. Затем он станет нашей личностью. В 2015 году многие люди, оторвавшись от машины, будут чувствовать, будто им сделали лоботомию»[55]. Келли приветствует такую перспективу. Он считает, что объединение наших умов и личностей в единый разум будет означать выполнение нашего предназначения. Человечество, говорит он, сегодня является свидетелем нового начинания, когда «нити разума, когда-то болезненно изолированные, начинают объединяться».

Другие менее оптимистично оценивают наши перспективы. В начале 2005 года драматург Ричард Форман поставил свою сюрреалистическую драму «Боги дробят мою голову» (The Gods Are Pounding My Head) на сцене церкви Святого Марка на Манхэттене. Это была мрачная постановка, в которой два уставших лесоруба бредут по пустоши, усыпанной обломками культуры – по «миру толщиной с бумажный лист», как назвал его один из героев, – и бормочут бессвязные фразы. В заметке для аудитории Форман рассказал, что вдохновило его на создание этой пьесы. «Я разделяю традиции западной культуры, – писал он, – идеалом которой (моим идеалом) была сложная, плотная и “похожая на собор” структура высокообразованной и ясно выражающейся личности – мужчины или женщины, несущих внутри себя построенный своими руками уникальный вариант всего наследия Запада». Однако он опасался, что эта традиция исчезает, что она стирается по мере того, как мы придаем миру смысл не с помощью нашей памяти, а с помощью баз данных интернета: «Я вижу в каждом из нас (включая себя) замену сложной внутренней плотности новым видом личности, развивающейся под давлением переизбытка информации и технологии “мгновенного доступа”. По мере того как мы избавляемся от нашего “внутреннего запаса культурного наследия”, – заключил Форман, – мы, кажется, становимся “людьми-блинами”, обладающими неглубокими знаниями о многом и получающими доступ к огромной информационной сети нажатием кнопки».

Пройдут годы, прежде чем появятся какие-либо значительные исследования влияния широкого распространения интернета на нашу память и мыслительные процессы. Однако любой, кто проводит много времени в интернете, вероятно, хоть немного согласится с Форманом. Сам термин «веб-серфинг» прекрасно отражает поверхностность наших отношений с информацией, которую мы находим в таких больших количествах в интернете. Английский биолог Дж. Янг в своих Ритовских лекциях[56] 1950 года, собранных в книге «Сомнение и уверенность в науке» (Doubt and Certainty in Science), красноречиво описал, как способы нашего восприятия, идеи и язык меняются, когда мы начинаем использовать новый инструмент. Наши технологии, пояснил он, создают нас так же, как мы создаем их. Это было верно в отношении инструментов для обработки материи и энергии, и это особенно верно в отношении инструментов для обработки информации, от карты и часов до компьютера.

Среда – это не просто сообщение. Среда – это разум. Он формирует то, что мы видим и как мы видим это. Печатная страница, главная информационная среда последних 500 лет, формировала наше мышление, как выразился Нил Постман[57], через «акцент на логику, последовательность, историю, экспозицию, объективность, отрешенность и дисциплину». Наша новая универсальная среда – интернет – делает акцент на немедленный доступ, одновременность, случайность, субъективность, одноразовость и, прежде всего, на скорость. Сеть не стимулирует нас остановиться и глубоко задуматься о чем-либо, построить в нашей памяти «плотное хранилище» знаний, которое так лелеет Форман. Вспомним слова Келли: нам проще «найти в Google что-либо во второй или третий раз вместо того, чтобы запомнить самим». Интернет побуждает нас скользить по гладкой поверхности данных, переходя от ссылки к ссылке.

И это именно то поведение, которое интернет как коммерческая система призван поощрять. Мы нейроны Всемирной паутины, и чем больше ссылок мы нажимаем, чем больше страниц просматриваем, чем больше операций совершаем, тем умнее становится Всемирная паутина, тем большую экономическую выгоду извлекает и тем больше прибыли получает. Мы чувствуем себя в интернете «людьми-блинами», потому что именно эту роль нам положено играть. Всемирный компьютер и те, кто его программирует, мало заинтересованы в нашей, выражаясь словами Формана, «глубоко развитой личности». Они хотят, чтобы мы выступали в качестве гиперэффективных процессоров данных, винтиков интеллектуальной машины, работу и цели которой мы не в силах осознать. Самым революционным следствием увеличения мощности, масштаба и полезности интернета может стать не то, что компьютеры начнут думать как мы, а то, что мы начнем думать как компьютеры. Наше сознание истончится, станет более плоским, по мере того как мы нажимаем ссылку за ссылкой и наш разум учится «ДЕЛАТЬ ТО-ТО с тем, что находится ЗДЕСЬ, и помещать результат СЮДА». Искусственным интеллектом, который мы создаем, может оказаться наш собственный.

Сто лет назад руководители коммунальных компаний и инженеры-электрики, которые присоединились к обществу «Джовиан», считали себя архитекторами нового, более совершенного мира. Для них Бог был «Великим электриком», оживляющим Вселенную с помощью невидимого, но всемогущего духа. Делая свою работу, они также делали и Его работу. Его проекты были их проектами. «Идея электричества, – заявляли члены этого общества, – заключается в объединении всего мира в одно братство».

Многие ученые в области компьютерных наук и инженеры по программному обеспечению, занимающиеся созданием великой компьютерной сети XXI века, разделяют подобное ощущение важности и полезности своей работы. Изменилась лишь метафора. Бог уже не «Великий электрик». Он стал «Великим программистом». Вселенная больше не излучение таинственного духа. Теперь это логический результат работы компьютера. «Как только Вселенная возникла, она начала производить вычисления, – пишет профессор Массачусетского технологического института Сет Ллойд в своей книге 2006 года “Программируя Вселенную”[58]. – Жизнь, язык, человек, общество, культура – все это обязано своим существованием внутренней способности материи и энергии обрабатывать информацию». «Все живые существа на определенном уровне являются машинами, обрабатывающими информацию, – утверждает Чарльз Сейф в другой книге 2006 года под похожим названием “Декодирование Вселенной” (Decoding the Universe). – В некотором смысле Вселенная в целом ведет себя как гигантское устройство, обрабатывающее информацию, то есть компьютер».

Наше прошлое и наша судьба заключены в программном коде. И теперь, когда все компьютеры в мире соединены друг с другом в единую машину, у нас наконец появилась возможность или, по крайней мере, искушение усовершенствовать этот код.

Оглавление книги