Книга: Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности
Пиринговые финансы
Пиринговые финансы
Эмитентом денег в смысле прав требования может стать каждый член общества, имеющий достаточный кредит доверия. Деньги в смысле прав требования уже сейчас эмитируют все, кому не лень: купоны на скидки, ваучеры, бонусные карты, расписки, договора на поставку и выполнение услуг. Да и вообще любые сделки, в которых существует разрыв между моментом оплаты и поставки, а таких 99%.
Когда несколько сот лет назад крестьянин Иван Пасюк приходил к такому же крестьянину Петру Выдрыгайло и просил одолжить топор взамен мешка зерна будущего урожая, то участники этой сделки совершенно не подозревали, что речь идет об оперативном лизинге основных фондов, а средством расчета является фьючерс. Вместе с тем это можно отнести, говоря сегодняшним языком, к сложным финансовым операциям, которые весьма трудно осуществимы в современном мире. Речь идет о кризисе практических финансов.
Ведь, если сейчас прийти в банк и сказать: «Дай мне денег, я куплю трактор, а отдам тебе потом, когда продам урожай», то банкир, прежде всего, спросит об обеспечении этой операции — никто никому не верит, а тем более никто не хочет подписываться на результаты урожая следующего года. Тут и неурожай — плохо, дай бог, чтобы крестьянину хватило денег за горючее заплатить, и большой урожай — тоже плохо, ведь тогда падают цены и... бывают времена, когда цена зерна меньше цены топлива, потраченного на уборку. Крестьянин же не владеет, как правило, большими зернохранилищами, чтобы сложить зерно, пока цена не вырастет и вынужден все продавать прямо из-под комбайна, так как в урожайный год и элеваторы, видя спрос на услуги хранения, повышают цену.
Все это грустно, ведь простая идея расплатиться с поставщиком правами требования в будущем вполне здравая. И сколько будет стоить зерно завтра, по большому счету, значения не имеет. Зерно остается зерном, и если владельцу топора действительно нужен мешок зерна, то ему все равно, сколько оно стоит — он его съест, и не будет думать о том, не продешевил ли он с арендой топора.
Петр Выдрыгайло верил Ване Пасюку и брал у него фьючерс в качестве оплаты. А современный банкир не верит. Дело в антиселекции. К банкиру, который не до конца владеет вопросом, пойдут те, кто не смог себя обеспечить самостоятельно или те, кто не нашел такого же свояка, который верит. И, чем меньше доверия выказывает банкир или чем больше он просит оплаты за свои услуги, тем больше шансов, что Ваня, идя к банкиру, уже заранее знает, что он никому ничего не отдаст. Кредитование фермеров под залог будущего урожая является для банкиров одной из самых рискованных операций и, как правило, не приветствуется кредитными комитетами.
Но вернемся назад к топору. Почему Выдрыгайло так легко отдал топор в аренду? Тут есть три причины.
Уровень доверия, который существовал между Ваней и Петей, был достаточно высок, а в те времена, в замкнутых консервативных группах, репутация была залогом выживания. Если Ваня не вернет долг, то на следующий год ему уже никто ничего не одолжит. Ване нужно вернуть долг. Ваня хочет, чтобы его сыну село всем миром построило дом, в расчете на то, что сам Ваня будет участвовать в таком же строительстве и для каждого другого соседа. А если Ваня — прохвост, то смысла помогать ему нет.
Топор не сильно испортится от его использования Ваней. Он как был «топор стальной с топорищем деревянным, б/у, 1 шт.» так и остался. То есть если урожая не будет, то Петя не сильно и проиграет. Топор-то все равно лежит без дела, а амортизация его мизерна. А так появляется вероятность получить мешок зерна.
Даже если Пете не нужен мешок зерна сейчас, то Петя понимает, что мешок зерна — всегда мешок зерна и его легко конвертировать в другие ценности, даже в виде фьючерса. Петя может прийти к Семену и попросить водки взамен на будущий мешок зерна, и Семен согласится. Семен с этим фьючерсом может пойти к бабе Клаве, чтобы она ему вылечила зуб, а баба Клава придет... к Ване, с просьбой, под обеспечение мешком зерна будущего урожая, помочь ей с уборкой морковки на ее огороде.
Ваня окажется в итоге с ощущением двух мешков зерна. Один из которых он отдаст Пете Выдрыгайло, а второй... второй у него будет от бабы Клавы и сейчас Ваня запросто может пойти к Пете и попросить еще и пилу. Под обеспечение второго мешка в будущем. И пока никому не придет в голову накапливать фьючерсы на зерно, никто и не будет в курсе и никому не надо быть в курсе, что мешок с зерном — всего один, да и тот еще не существует.
Кризис наступит из-за низкой скорости трансакций относительно длины цепочки. Петя Выдрыгайло придет к Ване в августе за двумя мешками. А у Вани всего-то один остался. Остальное он продал, а второй мешок ждет от бабы Клавы. И выходит, что если Петя, поверив Ване, что второй мешок он отдаст «потом», решит первый мешок съесть, а не передать Семену, то и Ваня от бабы Клавы мешка не дождется и с Петром не рассчитается.
Простым решением будет выпуск Ваней товарного векселя, который Петя отдаст Семену вместо обещаний отдать мешок зерна. Семен будет знать, что за зерном надо будет идти к Ване, а не к Пете, то же самое будет знать и баба Клава, а Ваня, получив от нее свой же вексель, сам себе его и погасит, расплатившись, в итоге, за топор уборкой морковки с Клавыного огорода.
Если все равно рано или поздно вексель будет погашен его же эмитентом, то текст, написанный на векселе и формирующий его ценность, безразличен. Там могло бы быть написано и «мешок зерна» и «мешок золота» с одинаковым успехом. Вместе с тем несмотря на условность записи на бумажке, у участников цепочки не должно возникнуть искушения взять натурой (обменять вексель или права требования на то, что в нем указано) и также не должно возникнуть ощущения бесполезности векселя и желания от него избавиться.
Сейчас мы вступили в так называемый постиндустриальный мир. Мир сферы услуг, мир, в котором серьезная доля валового продукта формируется за счет не сильно осязаемых вещей. Доля сырья в стоимости конечного продукта минимальна или несущественна. Нотариусы, фотостудии, массажисты, экскурсоводы, аудиторы, консультанты, адвокаты, программисты, инженеры, операторы связи, рекламисты, артисты, архитекторы и прочие создают свой продукт, практически не расходуя оборотных средств. Оплата их труда является чуть ли не единственной статьей расходов, кроме расходов финансовых: оплата кредитов за купленное оборудование, аренда помещений, лизинг. А финансовые расходы не зависят от объемов выпуска продукции или услуг.
В процессе викификации экономики производители дробятся, большие компании переходят на аутсорсинг всего, чего можно, средства производства становятся все сложнее и все меньше зависят от персонала, доводя его численность до размеров домохозяйства. Выпускаемая продукция все меньше содержит в своей стоимости материальных компонентов, таких как сырье или энергия, а все больше нематериальных, таких как дизайн, или финансовых, таких как отчисления за лизинг оборудования.
То есть в современном мире мы пришли к тому же топору Выдрыгайло: в принципе не жалко и так отдать, но все-таки... Хозяину фитнес-центра все равно, сколько людей у него в бассейне — 2 или 15. Ведь вместимость бассейна 30 человек. Он был бы рад даже сделать скидку в 50%, если бы был уверен, что в бассейн придет намного больше людей. Только уверенности в этом у него нет. А когда появляется, то он скидку и делает. Тем и пользуются такие сервисы как Групон или Покупон.
Хозяин хочет наполнить свой фитнес-клуб людьми. Он даже готов выпустить права требования. Сертификаты или вексели на предъявителя, дающие таковому право плавать в бассейне. Но кто их возьмет? А возьмет их другой такой же постиндустриалист, если будет уверен, что деньгами у фитнес-центра взять не выйдет, он сможет куда-то деть эти вексели, пусть даже с дисконтом, и пусть даже с 50% дисконтом (на который, кстати, втайне готов и хозяин фитнес-клуба, лишь бы только он был загружен) и он уверен, что предъявителю векселя в услуге не откажут. И все это, разумеется, если хозяину фитнес-клуба будут нужны услуги этого другого постиндустриалиста, например, реклама или аудит. Только рекламисту или аудитору вряд ли захочется морочить себе голову реализацией этих векселей и их монетизацией. Они возьмут их, если они сами готовы ими воспользоваться или если они уверены, что ими воспользуется кто-то из их круга и заплатит уже живые деньги.
Теперь вспомним о доверии и репутации. Во-первых, в постиндустриальной экономике обычно существует избыток установленных мощностей. Не бывает постоянно переполненных ресторанов, фитнес-центров и аудиторов, не готовых обслужить еще одного клиента. Значит, нет серьёзных препятствий к тому, чтобы обслужить человека с векселем вместо денег. Во-вторых, чтобы вся эта система заработала и заработала так, чтобы вексели начали свое хождение, постепенно абстрагируясь от их эмитента, необходима система отслеживания репутации эмитента — система голосования, показывающая остальным уровень доверия к эмитенту или его цифровую репутацию — карму. Карма будет медленно расти с каждым качественно погашенным векселем и резко падать с каждым отказом в обслуживании. Эмитент с низкой или отрицательной кармой просто выпадает из этой экономики.
Получается некое подобие социальной сети, в которой каждый может зарегистрировать выпуск прав требований на свои собственные услуги и получать за эти еще не оказанные услуги права требования на услуги других членов сети.
Почему аудитор примет вексель у фитнес-центра? Потому что у него будет уверенность в том, что эта услуга имеет спрос. Как он это определит? Даже если услуги фитнес-центра ему самому не нужны, система обязательно найдёт кого-то, кто будет рад принять этот вексель. А если такая цепочка взаимных обменов не может быть построена, наш аудитор может, оценив риск, выторговать дисконт.
При этом речь не идет о глобальной замене денег сверхсложным бартером. Промышленность и сельское хозяйство никто не отменял. Там велика доля сырья в производстве и его надо как-то добыть, а за эту добычу заплатить. Деньги вот так сразу не исчезнут, да и номинальная стоимость той или иной услуги в этой сети должна присутствовать, хотя бы для ориентации.
Но с уменьшением доли ручного труда, любая индустрия, так или иначе, превращается в сферу услуг. Ведь уже на этапе добычи железной руды речь идет о создании добавочной стоимости из, собственно, услуги, выполняемой все чаще и чаще автоматически. Буквально каждый субъект экономики, в условиях отслеживаемой репутации, будет способен выпускать те или иные права требования и расплачиваться ими за приобретаемые услуги.
Когда речь идет о добыче первоначальных ресурсов — полезные ископаемые, еда, вода, человеческий труд, то всегда встает вопрос их ограниченности. Собственно, тезис об ограниченности ресурсов является половиной основного постулата экономики. Вторая половина гласит о неограниченности потребностей. Таким образом, поставщики ресурсов и другие субъекты экономики, которые по каким-либо причинам не будут иметь избытка предложения или избытка мощностей, будут обменивать свои услуги в той степени, в которой они смогут потреблять услуги остальной экономики.
Необходимое условие существования такой системы — прозрачность. Притом взаимная. Ведь, если, скажем, маляр решит приобрести дом у строителей, то он захочет выпустить в оборот права требования на малярные услуги на 100 лет вперед. Те же строители, принимая от него его вексели (устраивая IPO, так сказать), должны иметь возможность оценить их надежность, ведь если по факту права требования на малярные услуги, которые выпустил маляр, не поддерживаются самим маляром, то эти права никто и у строителей не выкупит. Значит, нужно чтобы и строители, и маляры, и официанты, и все-все, кто участвует в системе, могли не только декларировать свой ресурс, но и предоставлять возможность для его проверки остальными. Петр Выдрыгайло никогда бы не дал Ване топор под будущий мешок зерна, если бы не был уверен в том, что у Вани есть все, чтобы этот мешок добыть.
Сейчас уже существуют бартерные сайты, где можно организовывать сложные обменные операции. Вместе с тем речь там идет именно об обмене товарами в промышленных масштабах, об обмене чем-то, что уже произведено и готово к поставке.
Система пиринговых финансов предполагает обмен правами требования на товар, а не самим товаром. Это актуально, скажем, в ситуации, когда ресторан покупает рекламу и расплачивается с рекламным агентством правами требования на услуги этого ресторана. Реклама изготовляется и транслируется сейчас, а ресторан кормит сотрудников рекламного агентства месяцами позже. Теоретически ничто не мешает рекламному агентству расплатиться с кем-то другим не рекламой, а правами требования на обеды в этом ресторане.
Развитие социальных сетей или построение специализированных меновых социальных сетей позволит субъектам экономики принимать права требования к оплате не только при собственной в нем потребности, но и при потребности неких третьих лиц, находящихся в круге общения поставщика или найденных самой сетью благодаря специальным алгоритмам, выстраивающим оптимальные меновые цепочки. Дальнейшее абстрагирование прав требования от поставщиков возможно при отслеживании репутации поставщиков и обеспечении их прозрачности для участников системы.
Уже сейчас можно создать такую меновую социальную сеть, в которой поставщики «чистых» услуг (юристы, консультанты, парикмахеры, рекламисты, программисты, врачи, рестораторы и т.п.) смогут меняться своими услугами друг с другом и получать за это либо реальные услуги, либо права требования на них, которые можно будет монетизировать по номиналу или с дисконтом вне сети. Мало того, подобные проекты уже существуют. Например, http://altasfera.ru
Оглавление книги
