Книга: Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху

Как функционируют города

Как функционируют города

В 1952 году французский социолог Поль-Анри Шомбар де Лов попросил молодую студентку политологии вести дневник своих ежедневных передвижений. Ему это было нужно для исследования «Париж и парижская агломерация». Затем, нанося ее передвижения на карту Парижа, Поль-Анри увидел, как проявляется треугольник с вершинами в квартире девушки, ее университете и в доме ее учителя по фортепиано. Карта ее передвижений иллюстрирует «узость реального Парижа, в котором живет каждый из нас».

Пешеходные маршруты молодой парижанки из 16-го округа в течение года

Такая схема – дом, работа, хобби, – будь то сравнительно уединенное занятие, как обучение игре на фортепиано или же «третье место» общественного взаимодействия, превозносимое социологом Рэем Ольденбургом, знакома ученым-социологам. Большинство из нас весьма предсказуемы. Натан Игл вместе с Сэнди Пентлэнд работал в Медиалаборатории Массачусетского технологического института над проектом «добыча и переработка реальности», который обрабатывает огромные объемы находящихся в свободном доступе данных, в частности записей мобильных устройств. Он говорит, что на основании только такого типа данных он может предсказать местоположение «низкоэнтропийных личностей» с точностью 90–95 %. (Люди с менее прогнозируемым расписанием и передвижениями предсказуемы лишь на 60 %.[246])

Возможно, мы предпочтем рассматривать такую предсказуемость как признак самодостаточности, доказательство того, что все у нас в жизни хорошо. А можем отреагировать как основатель Ситуацианистского интернационала Ги Дебор, который открыто возмущался «тем фактом, что жизнь человека может быть столь жалкой и ограниченной».[247] Так или иначе, а вероятность, что наша персональная карта передвижений выглядит приблизительно так, весьма велика.

Зак Сьюард, редактор спецпроектов Wall Street Journal, постоянно пользуется Foursquare – сайтом, который следит за вашими чекинами в общественных местах и может порекомендовать ресторан или другие интересные места. Чекинясь в различных заведениях Нью-Йорка и окрестностей, он создает «тепловую карту» своих передвижений. Самая большая концентрация посещений приходится на Манхэттенвиль, где он живет, и Мидтаун, где он работает. Немного приглядевшись, мы видим, что он любит тусоваться в Ист-Виллидж и редко бывает во «внешних районах», разве только, чтобы вылететь из аэропорта Ла Гуардия или посмотреть бейсбол: одно из немногих мест, где он зачекинился в Бронксе, это «Янки-стэдиум». А поскольку Зак ходит именно на этот стадион, а на других почти не бывает, можно с большой уверенностью предположить, что он болеет за «Янки».[248]

Чекины на Foursquare Зака Сьюарда в Нью-Йорке, 2010

Используя Foursquare, вы передаете данные, которые могут быть использованы для создания такой карты. Греческий аспирант Яннис Какавас разработал программу под названием Creepy,[249] с помощью которой пользователи – или те, кто за ними следит, – создают подобные карты на основе информации, размещенной в Twitter, Facebook, Flickr и других сервисах с геолокацией. Настоящий стрем, однако, в том, что, даже если вы не пользуетесь ни одним из этих сервисов, вы оставляете схожий информационный след, просто пользуясь мобильным телефоном. И хотя вряд ли вы, подобно немецкому политику Мальте Шпитцу, соберетесь судиться с вашим оператором мобильной связи, чтобы получить все эти данные, тем не менее весьма вероятно, что ваш оператор обладает весьма точными сведениями о ваших передвижениях, которые он может передать правоохранительным органам по запросу, а может использовать для построения поведенческого профиля и таргетинга рекламных объявлений.

Сьюард внимательно изучил собственные чекины на Foursquare и обнаружил, что с их помощью можно получить сведения, о которых он и не задумывался, а именно – к какой расе он принадлежит. Он наложил свои чекины в Гарлеме на карту расового состава каждого квартала и обнаружил, что «его» Гарлем – это почти исключительно белые кварталы. «Данные переписи дают информацию о степени сегрегации моего района, но кто расскажет мне о сегрегации в моей собственной жизни? Геолокационные данные указывают и в этом направлении», – пишет Сьюард.[250]

Сьюард отнюдь не расист, и жизнь его не так уж «жалка и ограниченна», как предполагает Дебор. Мы все разделяем наши районы обитания на места, где мы завсегдатаи, и те, которых мы избегаем, на одних улицах мы чувствуем себя своими, на других – чужими. Наши предпочтения зависят от того, где мы живем, где работаем и с кем нам нравится проводить свободное время. Если бы у нас было достаточно данных от достаточного количества ньюйоркцев, мы смогли бы составить карты доминиканского Нью-Йорка, пакистанского Нью-Йорка, китайского Нью-Йорка, а также Нью-Йорка черного и белого. Схемы наших передвижений по городу показывают, кто мы такие, с кем мы знакомы и чем занимаемся; в общем и целом, такие схемы становятся картами личной и групповой гемофильности.

Говоря о городах, мы признаем, что далеко не всегда они становятся плавильными котлами и кузницей новых космополитов. Нам очевиден этнический характер многих районов, и мы знаем, что гетто обосабливаются от остальных частей города с помощью как физической структуры, так и общих поведенческих паттернов жителей. Как общество, мы рассчитываем на случайные встречи с разными горожанами с целью создания сети слабых связей, которые укрепляют наше чувство сопричастности, как об этом пишет Роберт Патнэм в своей книге «Боулинг в одиночку». Как индивидуумы мы беспокоимся, что можем столкнуться с ситуацией, в которой почувствуем себя аутсайдерами и затаимся, как это описано в более поздних исследованиях того же Патнэма.

Изоляция, безусловно, возможна и в интернет-пространстве. В третьей главе мы рассмотрели, как вследствие определенных пристрастий кураторских и репортерских СМИ некоторые части мира становятся менее заметны и значимы, нежели другие. Поисковые запросы и прочая интернет-навигация выявляют наши личные пристрастия. Мне предлагают информацию на интересующие меня темы: борьба сумо, африканская политика, вьетнамская кухня, что, вероятно, приводит к тому, что некоторые важные для меня темы я упускаю из виду, поскольку уделяю больше внимания собственным увлечениям, нежели мнению журналистов и кураторов.

Не так давно сеть захлестнула новая волна веб-инструментов, задача которых, представить нам новый контент на основе анализа интересов наших друзей. Такие инструменты внутригруппового общения, как Reddit и Slashdot, формируют сообщества по интересам и направляют нас к историям, которые сообщество посредством голосования и репутационных механизмов сочло интересными и заслуживающими внимания. Twitter и особенно Facebook работают на гораздо более личном уровне. Они показывают нам то, что наши друзья знают и считают важным. Или, как говорит Брэд Делонг, Facebook предлагает новый ответ на вопрос: «Что мне нужно знать?» – «Знать нужно то, что ваши друзья и друзья друзей уже знают, а ты – нет».[251]

Если круг ваших друзей не состоит сплошь из чрезвычайно информированных людей из самых разных социальных слоев и стран, велика вероятность, что их коллективный разум чего-то да не знает. У обозревателя Guardian Пола Карра есть на этот счет поучительная история. Однажды, вернувшись в номер отеля в Сан-Франциско, он удивился, что его комната не прибрана, впрочем, как и весь отель. Работники отеля бастовали в знак протеста против закона об иммиграции штата Аризона, SB1070. Хотя и протесты, и сам закон широко обсуждались в Twitter, в Twitter Карра на этот счет было полное затишье. Карр ничего не знал про протесты, пока они сами не показали себя в виде неприбранной кровати его номера, тогда Карр понял, что живет в «своем маленьком твиттер-пузырьке, заполненном людьми, близкими мне в расовом, политическом, лингвистическом и социальном смысле».[252] Прибавит ли нам такой пузырек серендипности, которой мы так ждем от сети? Если нет, то мы должны найти способы, выйти за его пределы.

Оглавление книги