Книга: Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху
Гемофильность
Гемофильность
В начале 1950-х годов социолог Роберт Мертон начал всестороннее исследование дружбы в двух жилых микрорайонах – в Нью-Джерси и западной Пенсильвании. Мертон и его коллеги просили жителей этих районов назвать трех ближайших друзей, а на основе полученных данных делали обобщенные выводы об общественных силах, влияющих на формирование дружеских отношений. Обнаружив, что близкая дружба чаще всего возникает между однополыми людьми одной этнической группы, Мертон предложил термин, обозначающий тенденцию, обнаруженную тысячелетиями ранее Аристотелем, который в «Никомаховой этике» пишет: «Одни полагают дружбу каким-то сходством и похожих людей – друзьями, отсюда и поговорки: “Рыбак рыбака…” и “Ворон к ворону…” и тому подобные».[117]
Чтобы описать это явление, Мертон ввел новый термин «гемофильность» – любовь к похожим на тебя. Редкость дружбы между чернокожими и белыми жителями не стала для Мертона сюрпризом, хотя для своего исследования он специально выбрал районы с расово разнообразным населением. А вот обнаружение признаков гемофильности, когда речь заходила об убеждениях и ценностях, произвело больший эффект: люди схожих взглядов относительно совместного проживания представителей разных рас в одном районе чаще становились друзьями, нежели люди, чьи представления на этот счет расходились.
С тех пор как Мертон ввел этот термин в обиход, социологи наблюдают признаки гемофильности при изучении социальных связей от таких тесных, как брак, до куда более свободных, как обмен профессиональными сведениями между коллегами или совместное посещение публичных пространств. Исследователи фиксируют гемофильность по этническим, половым, возрастным, религиозным, образовательным, профессиональным и социальным признакам. Это явление настолько распространено в нашей жизни, что авторы исследования,[118] обобщающего десятки работ по социологии, характеризуют гемофильность как «базовый организующий принцип» человеческих сообществ и групп.
Выясняется, что мы причисляем себя к определенной категории – как правило, бессознательно – по самым поверхностным признакам. В недавно опубликованной работе канадского исследователя Шина Маккиннона показывается, что студенты чаще садятся на лекциях или в компьютерном классе рядом с людьми, похожими на них по параметрам роста, цвета кожи и наличия/отсутствия очков. Когда Маккиннон спрашивал их о причинах такого поведения, студенты объясняли свой выбор сугубо субъективным восприятием: они полагали, что скорее найдут понимание у похожих на них студентов и у них будет больше шансов подружиться.[119]
Размышления о влиянии гемофильности на наше поведение способны вызвать чувство неловкости. Психолог в сфере образования и президент Университета Беверли Тэйтум назвал свою книгу о развитии расовой идентичности «Почему все чернокожие ребята сидят в столовой вместе?» В заголовке обозначилось это чувство неловкости при виде самоизоляции. (В своей книге Тэйтум утверждает, что такого рода самоизоляция нужна студентам, чтобы обрести уверенность в рамках своей расовой идентификации, что в конечном счете ведет к созданию тесных межрасовых связей.) Обычная реакция человека, ознакомившегося с социологическим исследованием в области гемофильности, – провести проверку друзей и найти среди них примеры, которые доказывают обратное и подтверждают, что мы менее зависимы от влияния гемофильности, чем среднестатистические представители человеческого рода. Мы, как правило, видим себя людьми открытыми и непредвзятыми и испытываем беспокойство, сталкиваясь с доказательствами обратного.
Было бы ошибкой экстраполировать результаты исследований гемофильности и делать вывод, что «все мы чуточку расисты», как поется в одном из номеров замечательного современного мюзикла «Avenue Q» Роберта Лопеса и Джеффа Маркса. Если вы растете в расово однородном районе, то и расовое разнообразие ваших возможных друзей будет ограниченно. Социологи называют это «базовая гемофильность». Люди заводят друзей, взаимодействуя в рамках общих занятий. Если вы играете в хоккей, вы, скорее всего, познакомитесь со многими белыми парнями с севера. Займитесь крикетом, и ваш круг общения заметно изменится. Исследуя сетевую активность, мы видим схожие результаты.
Для исследования расовой гемофильности в сети и в реальном мире социологи Андреас Виммер и Кевин Льюис использовали крупный массив данных Facebook – все посты студентов одного потока ведущего университета за целый год. Акцент делался на фотографиях, которыми делились студенты. Люди, отмеченные на совместных фотографиях, чаще оказывались «реальными» друзьями, чем те, кто просто «зафрендился» на Facebook, что является настолько рутинной практикой в большинстве университетов, что даже не предполагает реальных отношений. Виммер и Льюис разглядели значительные признаки гемофильности и смогли изучить это явление на куда более тонком уровне, нежели предшествующие исследователи. Они пришли к выводу, что определенные типы гемофильности – к примеру, склонность азиатов заводить дружбу друг с другом – являются обобщениями, выведенными на основе более специфических типов гемофильности – склонности индийских или китайских студентов заводить дружбу между собой. Кроме того, они обнаружили отчетливые признаки не этнической гемофильности, включая сильную предрасположенность к установлению дружеских отношений между студентами из штата Иллинойс, студентами-математиками и бывшими однокашниками из частных школ.[120]
Этот вывод предполагает, что структурные факторы: с кем вы учились в старших классах, с кем ходили в компьютерную лабораторию, – являются не менее важным источником гемофильности, нежели личный выбор. Наиболее важное явление, обнаруженное Виммером и Льюисом – это эффект «замыкания», описанный еще социологом Георгом Зиммелем в первой половине прошлого века.[121] Если Джим дружит с Бобом и Сью, велика вероятность, что Боб и Сью тоже подружатся, замкнув таким образом дружеский круг. Если Джим африканец, вероятность, что Боб и Сью тоже африканцы, выше. И друзей африканцев он завел не столько потому, что ему с ними комфортно, сколько в результате этого явления – социального замыкания. Замыкание приводит и к усилению прочих эффектов гемофильности, а исследование Виммера и Льюиса показывает, что весьма скорым и вероятным результатом становится как раз то, что все черные ребята сидят за одним столом. (Авторы уточняют, что если присмотреться внимательнее, то, скорее всего, мы увидим, что нигерийцы сидят с нигерийцами, а афроамериканцы из Атланты с другими ребятами из южных штатов.[122])
Иными словами, если вы обнаружили, что ваш круг общения весьма однороден – в этническом, гендерном и территориальном планах, это вовсе не обязательно означает, что вы расист, сексист или националист. Скорее всего, ваш дружеский круг сформировался под влиянием того, где вы жили, в какую ходили школу и какие у вас интересы. И хотя это, возможно, не станет новостью для тех, чей Facebook больше похож на семейное сборище, чем на заседание Организации Объединенных Наций, для университетов, чья образовательная роль, в частности, состоит в подготовке студентов к мультикультурному миру, это ситуация, требующая разрешения.
Наличие глубоких структурных факторов, объясняющих существование гемофильности, не означает, что сама гемофильность вообще неизбежна. Среди важнейших факторов, повышающих вероятность дружеских отношений, Виммер и Льюис отмечают соседство по комнате в общежитии. Университет, в котором они проводили исследования, по-видимому, внедряет политику, призванную повысить расовую интеграцию: белых студентов там редко селят с другими белыми. Виммер и Льюис приходят к безоговорочному выводу: если эта политика направлена на повышение количества дружеских связей поверх расовых барьеров, то успех ее очевиден.
Гемофильность – это напоминание, что наш взгляд на мир имеет локальный, неполный и неизбежно тенденциозный характер. Наши представления о далеких странах и наш интерес к происходящим там историям зависят от людей, которых мы знаем и любим, а таких людей, конечно, больше среди наших соотечественников, чем среди жителей других континентов.
Так же как уверенность, что Европа неумолимо скатывается к жизни по законам шариата, затрудняет продуктивный разговор о миграционной реформе, представление о том, что мы обладаем более широкой картиной мира, нежели в действительности, приводит к бесполезным искажениям и заблуждениям. Нам может казаться, что мы вполне готовы к деловым отношениям с нашими новыми японскими клиентами, но, вероятнее всего, наш космополитизм имеет воображаемый характер. Нужно отдавать себе отчет в том, читаем ли мы Times of India, или воображаем, что читаем, потому лишь, что обладаем такой возможностью. Нам нужно обращать меньше внимания на возможности интернета – и больше на реализацию этих возможностей.
Проведенное Виммером и Льюисом исследование гемофильности в конечном счете дает определенную надежду. Когда университетские администрации поняли, что студенты только выиграют от дружеских отношений поверх расовых барьеров, они нашли структурное и действенное решение: селить вместе студентов разных рас. Если мы хотим изменить корпус сведений, которые мы получаем о мире, и от воображаемого космополитизма перейти к цифровому – нам тоже нужны структурные изменения. Но сперва нам нужно подробнее рассмотреть то, как мы воспринимаем мир через СМИ.
Оглавление книги
