Книга: Как мы покупали русский интернет

Лопатинский (Июнь 2001 года)

Лопатинский

(Июнь 2001 года)

Появление Юрия Лопатинского и его фонда FMCG было для меня полной неожиданностью.

Виктор как-то говорил мне о некоем фонде, который ищет темы в области IT-технологий, но я это всерьез не принял. После встреч со многими российскими олигархами, крупнейшими западными фондами и стратегами мне казалось, что интерес к Рунету совсем пропал. Но тут к Виктору пришел некто и заявил, что он реально готов выкупить большую долю в Рамблере и в дальнейшем продолжать в него вкладывать деньги, если это будет нужно. Это удивило и отчасти обрадовало.

Кому-то еще было интересно вкладывать в интернет!

– Но он хочет купить дешево, – озабочено сказал Виктор.

В несколько раз дешевле, чем мы сами инвестировали в Рамблер. И при этом он хотел бы купить контрольный пакет.

– Сергей, ты видишь, какой конфликт внутри Рамблера. Я устал и хочу выйти. Я понимаю, что это дешево, что это будет для меня убыток, – продолжал Виктор. – Но я получу деньги сегодня и завтра заработаю на чем-то другом.

Я понимал Виктора.

Даже чувствовал отчасти свою вину, ведь я сам убедил его в этой инвестиции, но продавать нашу собственную долю с убытком мы не были готовы.

– Я верю в Рамблер, и продавать не буду, – ответил я Виктору, и мы разошлись.

Без нашей доли контрольный пакет купить было невозможно, контроль был на нашей общей с Виктором компании, где доли делились 50/50.

Но через неделю Виктор вернулся уже вместе с Лысаковым и Крюковым, основателями компании, и сказал, что они тоже готовы продать свои доли Лопатинскому.

Это была уже полная неожиданность, к ней я не был готов.

– Сергей, это правда? Вы согласились продать свои доли в Рамблере? И так дешево? – спросил я тогда Лысакова.

Тот, отвернувшись в сторону, сказал, что да. Ситуация тупиковая, компания постоянно требует денег. Хуако далее вкладывать не готов. В компании разлад между командами, и уж лучше они продадут свой пакет и отойдут в сторону.

Было видно, что для них это тяжелое решение.

Рамблер – их дитя, они его сотворили. Они любили свое детище, болели им, ревновали, мучились, но тоже устали от всего происходящего. И решили выйти, не мешать.

Такой расклад менял всю картину. И нам нужно было принимать решение, ведь, даже выкупив пакет основателей в 47 % и договорившись с Виктором о выкупе его доли в консорциуме, все равно напрямую Лопатинский не мог получить контроль. Ему нужно было либо выкупать наш пакет, либо мы должны были согласиться разбить консорциум, владевший контрольным пакетом, и остаться отдельно со своими 26 %.

Математически мы ничего не теряли, но по сути это меняло все. С этого момента вся полнота управления перешла бы к фонду FMCG.

Это было обидно, но мы согласились. На то были три причины.

Первая – просьба Виктора. Я не хотел портить ему жизнь, мешать в продаже, мы были друзьями.

Вторая – уход основателей. Если уж и они решили продать и уйти из компании, то какая разница, кто теперь будет ею управлять? Теперь уже все равно.

И третья – мы поставили условие, что готовы разбить консорциум, если с этого момента финансировать дефицит бюджета будет не только консорциум, но и все акционеры, пропорционально своим долям. Лопатинский с этим согласился.

И мы дали добро на обе сделки.

Сначала Лысаков с Крюковым продали свои пакеты фонду, а через месяц продал и Виктор. Акционерами Рамблера остались только мы и фонд FMCG.

Лопатинский оставил президентом Антона Носика, отдав ему все бразды правления.

Сразу после сделки старая команда основателей ушла в полном составе, ушли Ашманов, Ханов и многие другие. Офис переехал из научного парка МГУ в промзону, ближе к МКАД. В поисках окупаемости компания погрузилась в рутинные процессы продаж, маркетинга, экономии на том и на сем.

А через несколько месяцев ушел из компании и Антон Носик: это была уже не его стихия.

Я продолжал периодически приезжать в новый офис Рамблера и с грустью смотрел на происходящее. Стояли те же стулья, столы. За компьютерами сидели те же люди, но казалось, что они все время отворачиваются, отводят взгляд. Было странное ощущение безжизненности происходящего. Пропал нерв, перестали кипеть эмоции и страсть.

Из Рамблера вместе с основателями как будто ушла жизнь…

Через восемь лет, 13 апреля 2009-го, мне позвонил Сергей Лысаков и сообщил трагическую новость.

Умер Дима Крюков.

Тот самый Дима, бродяга, создатель Рамблера, его душа.

Ему было 48.

Пришел на работу, сел за компьютер… и умер.

Оглавление книги