Книга: Рунет. Сотворенные кумиры

Работа блогера

Работа блогера

В апреле 2007 года в одном из журналов Линор появилась запись:

«Иногда я думаю: какой странной жизнью живет наш прекраснейший ассистент Люся.

Я не знаю, какие задачи она решает для Юрки, но сегодня я поняла, что от меня в последние дни она получала просьбы найти следующие вещи:

— 84 одинаковых деревянных жирафа

— Билеты в Париж

— Дваярко-оранжевых пуфика из кожзама

— Яичный порошок

— 3 искусственных мухи

— Планку из фанеры 'шириной в три пальца

— 100 уродливых игрушек

Это не считая всех прочих дел».

У всех популярных блогеров, на журналы которых подписано более 7000 человек, есть одно общее качество — любопытство. Круг их интересов гораздо шире, чем среднего обитателя интернета. У блогеров, выбранных героями этой книги, есть еще одно качество, близкое к первому: удивительная работоспособность.

Это люди, которым интересно работать с таким множеством разной информации и разнородных задач, какое чаще всего и не снилось их читателю. Мультитысячник — это фактически сверхмощный процессор, которому в единицу времени удается обработать столько запросов, сколько средний калькулятор вроде нас с вами способен обработать за неделю. Такой мультитысячник чаще всего имеет несколько работ, несколько сторонних проектов, несколько увлечений помимо тех проектов, которые он сам не считает рабочими, а в свободное время еще, говоря образно, выпиливает лобзиком — например тестирует гаджеты, как Антон Носик, или ведет блоги о моде и делает украшения, как Линор.

— Какое-то время у меня были, по-моему, два ЖЖ, которыми я пользовалась как литературными проектами. Один был от имени кошки, второй — от имени шиншиллы. Первый совсем неинтересный, а второй назывался pylesos. Это была такая невротизированная шиншилла, писавшая от первого лица. Но выяснилось, что дневник как литературный проект, даже от имени персонажа, который меня развлекает, скучен: мне не нравится тип динамики сюжета, который подразумевает письмо раз в какое-то время. Поэтому pylesos не стерт, но и не жив.

— У меня есть ЖЖ, который называется pro-lyudei, куда я пишу дурацкие истории про животных, — редко, но с удовольствием, — продолжает Линор. — Есть ЖЖ quoting, в который я выкладываю выписки из каких-нибудь книжек. У меня были ЖЖ, которыми я пользовалась в исследовательских целях. Например, 70s_children, где я задавала вопросы про воспоминания нашего детства, то есть объекты конца 1970-х, и люди писали, что они помнят; этот материал пока никак не использован, но я надеюсь, что когда-нибудь сделаю с ним что-нибудь хорошее. Я заводила разные ЖЖ, чтобы собирать комментарии на темы, нужные мне для исследований, — например, для журнала «НЛО» или «Теория моды». И это, как выяснилось, хороший способ сбора человеческого материала, если у тебя не очень узко задан сегмент аудитории, который тебе нужен.

Когда спрашиваешь Линор, зачем все это ей нужно и как она все успевает, откуда так много проектов, дел и идей, как она справляется с каждой из своих многочисленных ипостасей — писателя, художника, менеджера, драматурга, блогера, журналиста, — она смотрит на тебя в упор и говорит очень медленно и четко: «Просто я трудоголик. Я очень. Много. Работаю».

— Вот мы с вами сидим здесь, — легко улыбается она секунду спустя, оглядывая кирпичный зал московского клуба ArteFAQ. — Что я делаю в данный момент из того, о чем можно упоминать? Есть сравнительно большая фирма, находящаяся в стадии становления, которую я консультирую как специалист по развитию бизнеса. Есть другая большая фирма в стадии становления, которую я веду как управляющий. Я являюсь одним из двух координаторов проекта «Эшколь»[50]. Я делаю еще один коммерческий проект, про который не могу пока говорить. И это мы обсудили только то, что связано с бизнесом.

Если говорить о текстах, то есть журналистике, есть колонка в «Ведомостях», там же я рецензирую книги о моде и еде. Есть колонка про детскую литературу на OpenSpace. Есть тексты, которые выходят книжками, или выкладываются в ЖЖ, или живут еще какой-нибудь жизнью. Ну просто «нет такой хуйни, на которую художник не может потратить кучу сил и времени», — смеется в конце концов Линор, махнув рукой на перечисление. — Я ровно этот художник, я все время занимаюсь какой-нибудь байдой. Сейчас еще мы с близкой подругой будем открывать галерею.

— Зачем?

— Потому что я невротик. Потому что я испытываю сильное чувство тревоги, когда ничего не делаю. Потому что я очень люблю мои игрушки, — смущенно улыбается она. — Потому что это отвлекает меня от головной боли. Потому что историю с головной болью я лучше переношу, когда чем-нибудь занята, чем когда я остаюсь с ней наедине. Я всегда работала очень много, но не так много, как в эти пять уже лет, — это Линор говорит уже вполне серьезно, потому что за годы ее жизни с трансформированной мигренью, на которую слабо действуют обезболивающие, «про голову» уже пошучено все, что можно было про нее пошутить, и даже кое-что сверх того. — Так что вчера, через два часа после приезда «Скорой», лучшее, что я смогла для себя сделать, — это встать и поехать работать. И сегодня тоже, — добавляет она после паузы. — Потому что, когда ты остаешься с этим наедине, тебе еще противней. То есть для меня работа — это терапия в самых разных смыслах. Кроме того, это так интересно.

«Заяц Пц», украшения из искусственных волос и битых фарфоровых чашек, романы о будущем порнографии и о прошлом своего поколения, стихи, короткая проза, очень короткая проза, исследования по теории моды, бизнес и развитие бизнеса — «все так вкусно», говоря фразой из анекдота. В апреле 2007 года Линор писала: «Яуже поняла, кажется, как работает машинка… В те периоды, когда “не могу писать тексты”, оно просто переключается на визуальное. В те периоды, когда “не могу делать руками”, оно просто переключается на текстовое. Это вариатив. А чтобы это увидеть, мне надо было признать, что “руками ” — это мне тоже важно. Перестать так уж этого бояться. А как не бояться, если совершенно непонятно, что это такое. В смысле результата. Вот это, что ты тут наговнякал, — это что? Это куда годится?»

Оглавление книги