Книга: Аналитика как интеллектуальное оружие

1.1. Традиция: эзотерические корни аналитики

1.1. Традиция: эзотерические корни аналитики

Аналитическая деятельность неразрывно связана с процессом интеллектуального взросления человечества. Начиная с античных времён, ею занимались лучшие и передовые умы всех народов. Древние философы, учёные Средневековья и эпохи Возрождения, энциклопедисты Нового времени, архитекторы индустриального общества и создатели новейших интеллектуальных технологий XX века являлись, прежде всего, высокоразвитыми самодостаточными личностями, не склонными к стадному мышлению, подвижниками мысли и Духа, стихийными или сознательными системщиками, умеющими взращивать новое качество из уже имеющейся информации, заглядывать в будущее, делать прорыв в Новое. Зная цену этим качествам, правители и политики всех времён стремились обратить интеллектуальную мощь этих людей на службу своим интересам. Многие аналитики и сами поднимались до уровня руководителей государств, правительств, крупных политических или экономических структур.

Мировые религии, исполняя миссию морального воспитания человека и формирования его общей культуры, постепенно утрачивают свою роль. Уже в конце XVIII в. крупнейшие мировые религиозные конфессии столкнулись с проблемами мировоззренческого плана и начали тормозить развитие научной мысли, удерживая человечество в узких рамках религиозного сознания (его возраст даже у самых молодых религий сегодня насчитывает сотни лет). Понятно, что миллиарды людей всё ещё пребывают в интеллектуальном невежестве, и человечеству предстоит ещё много веков обращаться к опыту создания религиями духовно-этических концепций, удерживающих значительную часть общества в моральных рамках. Однако стратегическим направлением интеллектуального развития мировой цивилизации является именно наука.

Так как аналитика своим происхождением отчасти обязана философским доктринам, она сохранила привычку опираться на какую-нибудь теоретическую систему, с которой она каким-либо образом оказывается связанной. Аналитика в прошлом, как и большинство протонаук, существовала в эзотерической форме, являясь делом избранных. С течением времени всё больше профессий требовали системного мышления, и росло число людей, использующих аналитику как инструмент в практической деятельности.

Среди эзотерических корней аналитики значимую роль играет понятие традиции. За последние годы это понятие реабилитировано, обрело позитивный смысл. Но в спекулятивно-политических целях его значение размыто, хотя в основном под ним подразумевается нечто стабильное и позитивное, идущее от традиционного общества, основанного на сакральной религиозной Традиции. Имеется много работ, посвящённых раскрытию роли традиции в жизни общества [Генон 92, 93, 94], [Элиаде 09], [Эвола 09], [Георгий Гурджиев б/г], [Дугин 90, 94, 00А, 00Б]. В них предпринимались попытки обозначить и сакрализовать некоторую метатрадицию, существующую в каждом государстве и объединяющую наиболее сущностные аспекты общественного бытия. Не ставя задачу всерьёз разбирать эти во многом схоластические и фантастические построения, поскольку данному вопросу посвящена моя отдельная монография [Курносов 98], отметим позитивное значение содержащихся в этих работах идей, важных для аналитики в целом. Очевидно, что традиция – это не столько материальные формы любой цивилизации, а также формы её социальной (институциональной) организации, всегда достаточно пластичные, подвижные, допускающие кросскультурные заимствования и переносы, сколько методы мышления, сами интеллектуальные способы создания материальных форм. Когда мы говорим китайская (русская, японская, британская, американская) традиция, мы имеем в виду отнюдь не только сегодняшний день нации, но и её достаточно длительный культурно-исторический, социально-технологический контекст, подразумевающий традиционные ценности, предвзятости, заблуждения, своего рода «антиуниверсализм», содержащийся в менталитете любого народа.

Нашим размышлениям о роли аналитики в системе Знания поможет следующий наглядный пример, иллюстрирующий антропологический принцип аналитики. Когда ребёнок растёт, он постепенно адаптируется к окружающему, усваивает опыт взрослых и общества, перенимает навыки социальной организации – язык, необходимость учиться, усваивает базовые ориентиры половой, классовой, расовой, национальной идентичности. Что-то он осваивает подсознательно, путём подражания, чему-то обучается сознательно. Сфера его разумных усилий до вступления во взрослую жизнь – получение объективного знания, каковое неизвестно ещё в какой степени может быть востребовано в жизни. Но далее, по мере взросления и развития, далеко не все дети, получившие принципиально одинаковое образование, равно преуспеют в этой жизни. Меняются архетипические варианты судеб индивидов и коллективов. Помимо школярских, формализованных навыков обучения, накопления багажа знаний, не менее важную роль играют врождённые способности, внутренние сущностные качества индивида, умение адекватно реагировать на меняющуюся внешнюю среду, а также ведущие устремления, нацеленные на выстраивание вектора своей судьбы [Юнг 95, 97]. Наверное, это разведение понятий полезно для иллюстрации различия между такими мощными по объёму категориями как наука и аналитика.

В рамках науки преимущественно формируются узкие специалисты, много и точечно знающие в рамках своей дисциплины, аналитики же являются носителями более универсального междисциплинарного Знания, из их среды вырастают методологи-концептуалисты. В этом же ряду вопрос о том, что лучше: ум, хорошо наполненный или ум, хорошо устроенный?

Пробный камень любой теории, любой науки – это видение Знания. Многие учёные рассматривали эту проблему и пришли к выводу, что Знание всегда существует в социальном и политическом контексте. На это указывает ряд исследователей: Мишель Поль Фуко, Жак Деррида, Юрген Хабермас. Отсюда вытекает принципиальный вопрос о статусе тех или иных видов и форм знания, тех или иных учебных предметов. Основными видами знаний принято считать:

– житейское (строится на здравом смысле, является эмпирическим, ограничивается констатацией фактов и их описанием; основываясь на обыденном сознании, определяет повседневное поведение людей, их взаимоотношения между собой и с природой);

– практическое (строится на действиях, овладении и преобразовании предметного мира);

– художественное (строится на идеальных образах, отображающих мир и человека в нём);

– научно-рациональное (строится на понятиях, категориях, общих принципах и закономерностях как инструментах познания действительности в её прошлом, настоящем и будущем; адекватно отражает реальность в логических понятиях, строится на рациональном мышлении; предусматривает систематизацию и обобщение достоверных фактов; предвидит разнообразные явления;

– иррациональное (отражает реальность через эмоционально-чувственную сферу – в эмоциях, страстях, переживаниях, интуиции, воле, аномальных и парадоксальных явлениях); не подчиняется законам логики и науки; сюда же следует отнести различные формы традиции, наследие предков, древние архетипы;

– личностное (неявное, зависящее от как индивидуальных способностей субъекта, так и особенностей его интеллектуальной деятельности).

Основными формами знания, если рассматривать его в отношении к науке, являются:

– научное (объективное, системно организованное и обоснованное) знание;

– ненаучное (разрозненное, несистематическое) знание, не формализуемое и не описываемое законами;

– донаучное (прототип, предпосылки научного знания в прошлом);

– паранаучное (несовместимое с параллельно существующим научным знанием, хотя может носить отдельные его черты);

– лженаучное (использует домыслы и предрассудки);

– антинаучное (утопичное, выдуманное знание или сознательно искажающее представление о действительности).

Научное знание (по степени проникновения в его содержание и по уровню обоснованности) может выступать в форме научного факта, научной идеи, научной гипотезы и научной теории. Такой подход позволяет отойти от определения формы существования методологии науки в том виде, в котором эти формы сложились: «учение», «система взглядов», «система деятельности», «совокупность научных положений» и пр. Высшей формой научного знания является теория. Теория в более узком и специальном смысле – высшая, самая развитая форма организации научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных связях определённой области действительности – объекта данной теории. Методологические проблемы аналитики подобны рассматриваемым в науковедении [Рачков 74], [Краевский 01А, 01Б].

Наука упорядочивает эмпирический материал путём его классификации и систематизации. Научное знание имеет весьма сложную структуру из множества самых разнообразных элементов. На первичном уровне науки можно выделить, например, понятия суждения, умозаключения, однако они не выражают специфики научного знания, поскольку в таких же формах осуществляется и донаучное (протонаучное) познание мира.

Для системы научных знаний характерно использование крупных блоков, каковыми являются гипотеза, теория, модель, концепция, закон, именно они характерны для современной науки. Аналитика же «работает» преимущественно с формами научного знания, отличающимися, скажем, от суждений, не формально (как, например, теория или модель), а, в основном, функционально. К их числу относятся проблема, идея, принцип, предположение и т. п., то есть категории академически актуализированные. С формальной стороны это просто обычные суждения. Однако по своим функциям в аналитическом процессе и в организации знания указанные формы существенно различны.

Наука как ведущая форма общественного сознания – это огромная иерархическая система, где на различных уровнях упорядочены факты, представления (и вытекающие из них понятия), теории, законы, научная картина мира. Фундаментом любой науки являются представления об изучаемых явлениях и объектах, полученные в результате анализа научных фактов. Система представлений о конкретном явлении формирует научную систему в виде теории. А система научных представлений на те или иные явления, связанные между собой, вытекающие одно из другого, и составляющие основу теории, формируют концепцию данной теории. Научные концепции, в свою очередь, формируют у людей мировоззрение.

Наука развивается благодаря научному творчеству, т. е. новым открытиям и решению проблем, возникающих по мере её развития. Всё это служит основой для создания научных концепций о конкретной группе явлений исследуемого мира. В итоге формируется научное мировоззрение, которое определяет, в каком направлении и в каком темпе пойдёт развитие цивилизации в целом и может ускорить или затормозить его.

Научное познание отличается от обыденного и практического познания также своей системностью и последовательностью, как в процессе поиска новых знаний, так и упорядочения всего известного, наличного и вновь открытого знания. Каждый последующий шаг в науке опирается на шаг предыдущий, каждое новое открытие получает своё обоснование, когда становится элементом определённой системы знания. Чаще всего такой системой служит теория, как развитая форма рационального знания. В отличие от этого, обыденное знание разрознено, случайно, не организовано, в нём преобладают не связанные друг с другом отдельные факты, либо их простейшие индуктивные обобщения.

В Новое время возник взгляд, согласно которому подлинное знание даёт только наука, опирающаяся не только на математику, как считал Платон, но и на экспериментальный метод – его создал и впервые успешно применил Галилей. Поэтому великие основоположники классического естествознания Галилей и Ньютон неизменно подчёркивали: научное знание следует строго отличать от вненаучного всех видов. В XVIII в. с анализом структуры и границ науки выступил И. Кант, попытавшийся с позиций философии обосновать научное знание, представленное ньютоновской механикой. Он предложил точно очертить границы науки, тем самым отделив её от веры, мнений, мифов и других форм донаучного знания, а также от искусства, нравственности, религии и других форм сознания.

Гегель, подошедший к рассмотрению истины как диалектического процесса движения мысли, стал рассматривать знание в более широком контексте. Поэтому он включил в состав знания и его донаучные формы, а также современные формы духовной культуры. Такой диалектический подход к знанию был в дальнейшем воспринят и марксизмом, учением, которое в СССР было принято считать истиной в последней инстанции.

Формы знания в огромной степени зависят от историко-культурного контекста.

Можно различать три основные его историко-культурные трактовки:

• европейское рационализированное знание;

• восточное (вырабатываемое в результате личного опыта);

• каббалистическое (знание как инструмент власти).

Аналитика работает во всех этих аспектах. Аналитика фактически и есть власть Знания, главными качественными характеристиками которого являются рациональность, оптимальность и своевременность.

Говоря о формах знания, следует упомянуть достаточно известную (особенно в современной западной гносеологии) концепцию личностного знания [Полани 85]. Философ М. Полани, её автор, трактовал знание как активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее искусства и особых инструментов. Поскольку науку творят люди, то получаемые в результате знания, как и сам процесс научной деятельности, нельзя деперсонифицировать, отделить от личности учёных, их творцов, со всеми личностными интересами, пристрастиями, целями последних, как нельзя и механически заменить одних учёных другими. Таким образом, личностное знание необходимо предполагает интеллектуальную самоотдачу. В нём запечатлена не только познаваемая действительность, но и сама познающая личность, её заинтересованное (а не безразличное) отношение к знанию, личный подход к его трактовке и использованию, собственное осмысление его в контексте специфических, сугубо индивидуальных, изменчивых и, как правило, неконтролируемых ассоциаций. [Алексеев 91], [Ильин 94].

Для типологизации знания можно принять самые различные основания (критерии). Выделяют, например, знания рациональные и выражаемые эмоциями, феноменалистские и эссенцианалистские, эмпирические и теоретические, фундаментальные и прикладные, философские и частнонаучные, естественнонаучные и гуманитарные, научные и вненаучные и т. д. Согласно Полани человеку свойственны два типов знания: явное, артикулированное, выраженное в понятиях, логичных суждениях, теориях и других формах рационального мышления, и неявное, имплицитное, не поддающееся полной рефлексии на основе человеческого опыта [Полани 85]. Неявное знание не артикулировано в языке и воплощено в моторике, навыках восприятия, практическом мастерстве. Оно не допускает полной экспликации, изложения в учебниках, а передаётся «из рук в руки», в общении и личных контактах исследователей. Именно признаки такого неявного знания в большой степени присущи аналитике.

В настоящее время усиливается интерес к иррациональному, тому, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно известным рациональным подходам. Всё более укрепляется убеждение в том, что человеческое подсознание и есть та глубина, откуда появляются все новые смыслы, идеи, творения. Взаимопереход рационального и иррационального – одно из фундаментальных оснований процесса познания, крайне важное для аналитики. Однако значение внерациональных факторов не следует преувеличивать, как это делают сторонники иррационализма. [Кириленко 95], [Диалектика 88], [Кочергин 90].

Маниакальное стремление к тестированию и стандартизации в современном образовании, навязанным России извне в рамках Болонского процесса, приводит к неоправданному преувеличению роли и значения технического знания, поддающегося измерению и количественной оценке. «Реформа» образования в России с её Федеральным Законом об образовании, Единым госэкзаменом (ЕГЭ), Федеральным государственным образовательным стандартом (ФГОС) явно выражает интересы части российской элиты, заинтересованной в оглуплении народа, чтобы сделать его более управляемым. Ведь чем выше уровень образования, тем труднее манипулировать человеком. Уменьшение объёма учебных часов по таким предметам, как математика и физика, фактическое изгнание из школьной программы… астрономии (!) не только снижают уровень интеллекта и эрудиции учеников, но и дерационализируют сознание людей, ослабляя умственно-образовательный потенциал страны.

Крайне важно гуманитарное знание, оно развивает созидательное (креативное) отношение к действительности в более широком контексте, создавая в сознании целостную картину мира. Именно оно выражает скрытую качественную связь между наукой и аналитикой: информацию, полученную из опыта или дискуссии (хотя бы и с самим собой) нужно преобразовать в материал более высокого уровня – систематизированное Знание, что в результате глубокой обработки имеющейся информации или добавления новой с использованием специфических методов аналитики приводит исследователя к более ясному пониманию проблемной ситуации, процесса, метода и т. д. Конечно, дискурсивные научно-методологические основания здесь необходимы, но не менее важны интуитивные прозрения, креативные нестандартные подходы.

Наука – это знание, приведённое в систему. Аналитика – инструмент (и метод, и средство одновременно) выявления системных взаимосвязей для построения систем. Аналитика – научная дисциплина с присущей ей формализацией научных знаний. На мой взгляд, аналитика в современном обществе, учитывая тотальную информационную контрматериальную и контрпромышленную революцию, должна занять место науки наук, какое у Аристотеля занимала философия. Если сравнить науку с автомобилем, то аналитика это его навигатор, указывающий цель движения, и фары, освещающие путь во тьме.

При внешней схожести многих компонентов различных традиций их внутренние структуры, и особенно содержательные стороны, вовсе не тождественны. Отсюда вытекает проблема сложности и контрпродуктивности рекомендаций аналитики в виде прямых заимствованиях из иного контекста без культурной адаптации к данной традиции. Часто подобные «рекомендации» служат для интеллектуальных диверсий или являются разновидностью добровольного самообмана по аналогии с тем, как если бы при создании генномодифицированных продуктов (ГМП) в генную цепочку традиционного продукта встраивали чужеродное звено и получали что-нибудь вроде помидора с вкраплениями генов черепахи для долговечности хранения или помидора-крокодила – для иных целей. Вытеснение подобными ГМП качественного отечественного продовольствия также может служить аналогией внедрения чужеродных традиций для развала государства изнутри. Именно по такой схеме Запад разваливал Советский Союз, используя агентуру влияния в коридорах власти и внедряя псевдодемократические ценности.

Многие наши сегодняшние социально-информационные, и как следствие – политические и экономические проблемы обусловлены отсутствие отечественного Русского Проекта. Вернее, он есть, опубликованы, частью анонимно, его варианты [Проект 06, 07], [Кобяков 07], [Тулеев 04], [Кашанский 06], но они не признаны руководством страны, малоизвестны обществу. Отсюда – в отечественной методологии аналитики излишняя плюралистичность, комбинаторство, слепое заимствование из чужого (преимущественно англосаксонского) контекста ключевых идей управленческой мысли и западной аналитики как таковой. Действительно, трудно рассчитывать на успех, создавая новаторскую модель из неподходящего материала, механически перенесённого из другого контекста, другой традиции. Народная мудрость гласит: попытки скрестить ужа с ежом заканчиваются колючей проволокой.

Как ни парадоксально, но многие эзотерические понятия можно так или иначе использовать в аналитической работе, ибо они дают ключи к пониманию важных и принципиальных её вопросов. Например, среди категорий эзотерики есть карма. В противоположность метафизическим и оккультным доктринам современная (академическая) наука ею практически не пользуется. Тем не менее, это понятие достаточно органично укладывается в семантические поля детерминистской науки нашего времени, выступая практически синонимом причинности в материалистической диалектике при условии снятия ограничений последней: раньше – позже, прямые – косвенные причины, причины первого, второго порядка и т. д., вплоть до вероятностного характера интерпретации событий (поиск причинно-следственной связи) и самих событий.

Категория кармы в индоарийской религиозно-философской традиции связано со всеведением, фактически равнозначным современному представлению об информационном поле. Кроме того, «там» карма иногда несёт иной смысловой оттенок: невежество, неведение, моральная слепота, когда непознанная причинность мстит тем, что из-за неполноты Знания приводит к неверным выводам. Всеведение предполагает, что любая онтологическая реальность, даже невыразимая на рациональном человеческом языке, принципиально постижима и влияет на всё, в том числе, и прежде всего, на нашу способность целостно воспринимать и осмысливать реальность, включающую нас самих и нашу способность постигать её.

В первом приближении, как в индобуддийском, так и в современном научном познании (меж ними практически нет гносеологических разногласий), категорию цели можно сформулировать следующим образом.

Развитый субъект, сумевший преодолеть ограниченность собственных представлений, встречается с многомерной вселенной, развивающейся (пульсирующей) по своим законам, весьма отличным от ограниченных представлений человеческого рассудка. Причём важно здесь отметить, что речь здесь идёт вовсе не о святости (знании Святых), дарующей прозрение, а очевидно об одномоментном и сакральном, но вполне добротном научном Знании, оперирующем категориями онтологической реальности, о чём ниже.

Несомненно, издревле в социальном поле встречались одиночки, способные благодаря своему интеллекту скрытно направлять протоинформационные (протоаналитические) потоки путём «вброса исподволь» ключевых идей, образов, моделей поведения. В нашей отечественной традиции их называли старцами, учителями, в индоарийской – посвящёнными [Шюре 07], гуру, махатмами. Есть много заблуждений относительно содержания их знания. Рассмотрению этих вопросов, в частности механизмов встраивания оккультно-мистических объединений в социум для реализации различных тайных доктрин посвящены моя докторская диссертация [Курносов 97Б], другие публикации.

Применительно к задачам нашей книги укажем на следующее. В глубокой древности так называемые дары посвящения люди получали от жрецов, шаманов, старцев, пророков, религиозных реформаторов, царей-воинов, монахов-советчиков. Вся же остальная жизнь традиционного общества (сельское хозяйство, ремёсла, охота, мореходство, торговля) протекала, как было заведено исстари. Но временами спонтанно из рук высших руководителей – жреческой касты и царей, в социум направлялись скрипты, своего рода предписания с культурным кодом (не обязательно письменные), аналогичные скриптам современных компьютерных программ, быстро, эффективно и всесторонне воздействующие на весь социум.

Когда в Древнем мире возникает наука, искусство, то именно на этой грани культурной востребованности возникли Великие Учители, которые помимо своего небольшого референтного окружения (Аристотель у Александра Македонского) оказывали несомненное воздействие на менталитет тогдашнего гражданского общества (Солон, Платон, Марк Аврелий, Константин Великий). Великое Возрождение, по сути, восстанавило эту традицию, которая проявилась в Великих умах и Талантах – художниках, скульпторах, дипломатах, многогранных личностях, вместивших в себе все культурные ценности той эпохи – Фрэнсис Бэкон, Леонардо да Винчи, Микеланжело, Пуссен и др. Мировое развитие музыки, живописи, архитектуры перманентно продолжалось в XVII–XX вв., вплоть до II Мировой войны. С каждым десятилетием всё сложнее становилось вместить в себе всю мудрость века сего, «последними из могикан» были Гёте, Н.Ф. Фёдоров, О. Шпенглер, Д.Л. Андреев, Жак Кокто, оказавшие громадное влияние на ментальный мир, раздираемый политическими и религиозными страстями, войнами и противоречиями.

Развитие современной (новоевропейской) науки породило также плеяду блистательных умов, способствовавших перевороту человеческого менталитета, и также несомненно, что они появлялись в нужное время в нужном месте – Ньютон, Гумбольдт, Т. Эдисон, Н. Тесла, Д.И. Менделеев. Но и здесь задачи постоянно усложнялись, так что полностью раскрыть своё предназначение (говоря эзотерическим языком – свою монаду) смогли только те редкие люди, кто органически соединил в себе технический гений (новаторство) и фундаментальное научное знание социальной политики, финансов, практического менеджмента, умение управлять людьми, например, Г. Форд. В первой половине XX века, когда возродился национализм и доминировали идеократии, были востребованы социальные вожди, вокруг которых происходили иррациональные «чудеса» – Ленин, Сталин, Муссолини, Чемберлен, Ганди, Неру, Мао Цзэдун, Гитлер, до Чаушеску включительно. Никогда ни до, ни после в социальной политике не было такой востребованности на вождей-контролёров социально-ментального плана, манипуляторов общественного сознания, и, вне сомнения, эта форма самореализации доминировала в «вождизме» как таковом. В 60–80 годы «дух века сего» концентрировался в генералах Вооружённых Сил и производства, генеральных конструкторах – Б.М. Шапошников, Р.Я. Малиновский, В.Ф. Маргелов (основатель ВДВ), А.Н. Туполев, С.П. Королёв. Сейчас часто ищут Благодать Божью в церквах, монастырях, студиях художников, но пока эти поиски практически безуспешны.

Здесь стоило бы поставить гораздо более глубокий вопрос: а может ли каждый взобраться на вершину Аналитики? Ответ: «нет». К сожалению или к счастью?

Можно математически корректно доказать, что количество людей, которые способны работать «на высших уровнях» любого знания всегда есть и будет впредь чрезвычайно мало.

Задача моей книги вовсе не в том, чтобы «научить высшему пилотажу»: это невозможно в принципе, потому что доступно далеко не каждому. Задача книги – научить технологиям прикладной аналитической деятельности, повышения эффективности обработки информации на личном уровне (а это может усвоить каждый), усилить мотивацию к самостоятельному интеллектуальному труду.

Можно высказать некоторое странное предположение: сама семантика продуктивного поиска, вектора важнейших устремлений человечества и того, что называют скриптами, кочует с развитием цивилизации, а её высокие образцы и достижения (patterns) не есть нечто статичное. Правоту нашей догадки подтверждает следующее обстоятельство – улицы на Руси сперва называли в честь святых, защитников Земли, тружеников. Изначально названия улиц носили чисто цеховой характер, как и везде в средневековье – Хлебная, Шерстяная, Денежная, Мукомольная, Лубянская и т. д. Затем – в честь великих воинов (А. Невский, М.И. Кутузов, А.В. Суворов, Ф.Ф. Ушаков). Затем деятелей культуры – созидателей нового языка и мышления, ярких художественных образов – А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Ф.М. Достоевский, М.М. Коцюбинский, Н.А. Верещагин. Затем революционных вождей и революционных администраторов-управленцев – А.С. Щербаков, М. Горький, В.П. Ногин и т. д. Затем – выдающихся генеральных директоров и военачальников – Г.К. Жуков, А.Н. Туполев, С.П. Королёв. Наверное, дальше знаменитыми будут становиться люди, которые наиболее синтетически и безболезненным образом смогут обеспечить гражданский мир, уменьшение конфликтности между народами, служение Отечеству, создание новых технологий.

Интегральный самоопределяемый вектор эволюции позволяет не тащить в будущее всё, ставшее общим местом, но сфокусироваться преимущественно на том, где действительно востребованы выдающиеся мозги, способные к творческому синтезу знаний и реальной социально значимой деятельности.

Со времён Платона и Аристотеля в европейской научной традиции явственно просматриваются две зримые тенденции, основанные на онтологическом и гносеологическом концептуальных подходах. Мыслящих людей на нашей планете всегда беспокоили два принципиальных вопроса: как мир устроен и как мир познать?

Первая тенденция, онтологического характера, отвечающая на вопрос – «как устроен мир?» – связана с систематизацией, доведённой до предела формализацией и классификацией, ставших основными методами средневековой богословской схоластики и, впоследствии, – науки. Рационалистическая интерпретация Библии, других артефактов культуры, связанных с мифотворчеством, иносказанием, уподоблением, породила Возрождение, протестантизм, новоевропейскую культуру (Декарт, Гёте, Гумбольдт, Мендель, Дарвин). На этом пути мыслители пытались создавать онтологическую картину мира, множественные концепции структурного устройства бытия.

Вторая тенденция, гносеологическая, основывается на путях исследовании самой онтологической реальности, процессов, идущих в самой жизни и нацеленных на познание её феноменов, что ближе к прикладной науке, хотя это вовсе не обязательно. Гносеологический подход нацелен на то, как познать объект, какой методологический инструментарий применить, какое операциональное знание законов мышления использовать.

Если разбираться глубже – хотя у этих подходов, по сути, единые предметные области и семантические поля, но разное целеполагание. Формализация, схоластика оперирует уже известным, суммами текстов, информацией, отражая и структурируя реальность, создавая онтологическую картину мира. Гносеология ищет новые формы, методы, способы познания, рефлексии динамично развивающегося мира.

В современной фундаментальной науке, системном исследовании правомочно применять оба эти метода (и множество других по мере необходимости), однако современный метод научного познания не может однозначно ответить – как соотносится то, что мы уже достоверно знаем, с тем, что мы вновь исследуем.

Громоздкие паранаучные эзотерические дисциплины, такие как монадология, типология, парасемантическая магия пытались ответить на этот вопрос, но, как правило, не шли дальше констатации «предустановленной гармонии», т. е. некоторой функциональной связки «субъект-объектных отношений» в некотором более многомерном пространственно-временном континууме. Причём этот зазор во многом и объясняет важность методологического, концептуального, эмансипирующего знания, позволяющего хотя бы вероятностно взглянуть сверху на характер нашего «обыденного знания».

Было бы всё достаточно просто, если бы при системном анализе различных объектов, процессов, явлений, проблемных ситуаций сопоставлялись равноценные, равнокачественные факторы и тенденции, лежащие в одной плоскости, т. е. мнения с мнениями, концепции с концепциями, цифровые ряды в соответствующих единицах измерения. Однако, в реальности, это бывает крайне редко, поступающая аналитику информация разнокачественна, разрозненна, фрагментарна, очень часто противоречива. Профессиональное системное исследование проблем в какой-то степени вынуждено претендовать на роль переводчика, осуществлять попытки сопоставления разноплановых и, казалось бы, принципиально несопоставимых семантических полей (условно рациональное – иррациональное), например, «воздействие степени религиозности населения на эффективность народного хозяйства страны». Предлагаемый пример относится к такому методу аналитики, как корреляционный анализ. Для его решения нужно установить степень согласованности между двумя независимыми, самостоятельными процессами.

Процессами с однокачественными и одноуровневыми характеристиками занимаются разделы математики – интегральное и дифференциальное исчисления, а также тригонометрия, если процессы носят циклический характер. Системная аналитика должна заниматься оценкой взаимодействия и прогнозирования развития разнокачественных и многоуровневых, т. е. гиперкомплексных систем – объектов и процессов. Оценка воздействий и взаимодействий производится в относительных величинах, т. е. их физическая сущность при делении показателя на своё значение выбранного базового периода просто сокращается, остаётся за скобками (одно слагаемое полинома отвечает за тонны хлопка, другое за метры ткани, третье за курс валют и т. д.). Забавный пример: на столе лежат три предмета. Мы знаем, что один из них круглый, второй – деревянный, третий – синий. Вопрос для аналитика – составляют ли они систему, и как она себя может повести? А ведь в этой шутке есть доля истины.

Сложность современного системного исследования часто обусловлена многими причинами. Среди них отметим недостоверность или полное отсутствие первичных эмпирических данных, закрытие или сознательное искажение информации, а также отсутствие общепризнанных математических, статистических моделей и подходов (часто ещё специально тщательно скрываемых в «академических» исследованиях), расхождения в сущностных интересах (во взглядах) различных групп исследователей, школ, государственных и частных структур и институтов. Бывают и иные причины, например, доктринального характера, когда исследователю предлагают исследовать миф – насколько экономика должна быть экономной.

Для характеристики такого рода сложностей приведём следующий пример.

Ставятся задачи:

1. Определить численность населения Афганистана.

2. Определить подлинную численность населения Москвы при условии, что реальные значения этого показателя официальная статистика может искажать, даже непреднамеренно, из-за несовершенства методик подсчёта. (Эта учебная задача ставилась мною на одном из занятий со слушателями кафедры национальной безопасности РАГС при Президенте РФ по спецкурсу «Методология исследования возможностей государства по обеспечению национальной безопасности»).

В первом случае, учитывая отсутствие переписей населения в стране за всю её историю, а также значительные потери афганского населения во время советско-афганского конфликта и гражданской войны, ответы аналитиков-экспертов будут различаться по цифрам ориентировочно от 6 до 17 млн человек, т. е. примерно в 3 раза. ЦРУ США даёт заведомо нереалистичную, в частности из-за своей «точности», цифру 31 889,9 тыс. человек (Российская газета, 6.07.2007, № 143).

Во втором случае, хотя, казалось бы, имеется вся необходимая информация, и мы живём тут, на месте, цифры также будут существенно различными, оценки экспертов будут иметь расхождения примерно в 2 раза (10–20 млн).

Привлечение всех доступных официальных и неофициальных источников, самых грамотных экспертов позволит лишь косвенно ответить на поставленные вопросы на основе исследований суммы текстов, мнений экспертов, т. е. проведения гносеологического и онтологического анализа проблемы. Очевидно, что реальное решение проблемы лежит в сфере исследования не косвенных данных (факторов), а через прямые инструментальные исследования, что не всегда возможно. Подобные инструментальные методы весьма широко и плодотворно используются в точных науках, например, в физике (от термометров до счётчиков), в демографии, статистике, корпоративном менеджменте.

Поэтому, современная аналитика вынуждена задействовать весьма действенные и хитроумные методы исследования имеющихся массивов информации для выявления в ней прямым и косвенным путями её сущностных характеристик – трендов, факторов, тенденций, предпочтений, рисков, закономерностей, угроз, связей, которые крайне необходимы для понимания проблемных ситуаций и практического применения в маркетинге, менеджменте, сфере безопасности. Их успешно применяют исследовательские отделы больших корпораций в своей аналитической деятельности, планировании. На этом поле преимущественно будет работать гносеологический подход.

Когда официальная статистика более или менее достоверна и доступна, тогда целью системного анализа проблемного поля становится выбор соответствующих коррелятов (параметров или критериев) для описания или предсказания ситуации. Великий русский учёный Н.Д. Кондратьев вывел свои знаменитые длинные циклы или длинные волны на основе комплексного анализа факторов смены базовых экономических укладов, структурных сдвигов в экономике как отдельного государства, так и мирового распределения труда, динамики цен в мировой торговле основными продуктами. Много интересных подходов к данной проблеме содержат последние работы С.Ю. Глазьева.

Любая партия, корпорация, государство осуществляет разумное планирование от достигнутого, пытаясь путём воздействия на поддающиеся разумному контролю и управлению ключевые параметры вызвать во внешней среде необходимые системные изменения [Санто 90].

Например, американские учёные давно рассчитали, какую долю ВВП должны составлять вложения в науку, культуру, образование, сохранение окружающей среды для их эффективного и устойчивого развития. Руководители небольших коммерческих структур давно эмпирически вывели разумное для себя соотнесение трудозатрат, оплаты труда, рекламы, организационных затрат и общих оборотов. Это примеры использования системного анализа, экстраполяции, опирающихся на ряды предыдущих показателей (гомогенных рядов).

Однако специалисту-аналитику часто приходится изучать обстановку в условиях недостатка точной информации, в сложных динамических ситуациях, когда анализируемая среда с огромным количеством возникающих в ней противоречий, кризисов, факторов и функций объектов (а их тоже может быть много) быстро меняются. В таких условиях старые подходы и методы часто не работают, аналитик должен не столько опираться на прежнее знание, сколько создавать новое. Инноваторов, т. е. людей, способных генерировать новые идеи, подходы, знания, мало – по приблизительным оценкам психологов всего 5-6 % в общей численности людей. Другие же просто неспособны создавать новое.

Вообще, здесь уместно привести одно соображение, помогающее увидеть причину различий в подходах различных исследователей к одной и той же проблеме, явлению, факту, процессу. Дело в том, что если говорить непредвзято, то в объективной реальности, то есть в том, что мы называем словами мир, общественное бытие, действует колоссальное количество факторов. В силу ряда объективных причин адекватное отражение и оценка реальности крайне затруднена. Поэтому каждому аналитику необходимо понимание, что мир принципиально не определён. Системы представлений о мире и его модели могут быть самыми различными. Всё зависит от системы отсчёта, доминирующих в сознании общества и человека установок, от личных интеллектуальных, духовных и материальных качеств конкретных людей. Именно эти внутренние личностные зависимости неявного характера сказываются на структуре менталитета, мыслетехнологиях, которыми вооружён конкретный аналитик, и, соответственно, предопределяют его рассуждения, выводы и решения по той или иной ситуации. С учётом данного обстоятельства становится понятным, почему так «разнокалиберны» подходы, суждения и оценки различных экспертов. Но в этом качественном разнообразии точек зрения, паллиативной картине отражения реальности есть большой плюс.

Проведённый анализ показывает, что созданная в СССР и ныне в России система образования (несмотря на все имеющиеся в ней положительные моменты), имеет существенные недостатки эволюционного характера, одним из которых является отсутствие целенаправленной подготовки аналитиков.

Причиной этого является недооценка аналитического компонента в системах управления социумом. По очень многим аспектам Россия, как государство, занимает позиции пассивного объекта приложения и реализации интересов более активных субъектов мирового процесса (США, Евросоюза, Китая, исламского мира). Это стало возможным вследствие всё возрастающего ухудшения качества аналитической составляющей в процессе управления государством, фактическим отсутствием отечественной аналитической школы. Особенно опасны эти проявления на стратегических уровнях управления обществом и экономикой. Можно сделать и более значимый вывод о том, что слабость отечественной аналитики является реальной угрозой национальной безопасности России.

В России вследствие объективных обстоятельств и субъективных условий до сих пор не сформулированы общие подходы к методологии анализа и синтеза социально-экономических и политических идей, реализуемых в основных сферах жизнедеятельности общества. В общественно-политической сфере одновременно существует огромное количество научных, псевдонаучных и иррациональных парадигм, противоречащих друг другу.

Контртеррористическая операция в Чечне, трагедия в Беслане показали всему миру слабость организационно-управленческой деятельности в силовых структурах России. На фоне доходящего до самопожертвования мужества простых солдат и офицеров каждый здравомыслящий человек мог увидеть беспомощность организаторских способностей власти.

Если честно и откровенно проанализировать события в Беслане, то можно сделать некоторые важные выводы. Располагая достаточным временем для организации контртеррористической операции и, в частности, надёжного блокирования места совершения террористического акта, её руководство не смогло сделать это, и даже по телевизору миллионы людей видели беспорядочно мечущихся солдат, толпы безоружных и плачущих людей перед школой, образующих ещё одну массу потенциальных заложников и в любом случае возможных жертв. Но всё это – лишь следствия. Причины скрыты, и они лежат в слабой управленческой подготовке руководителей разного уровня. Хороший руководитель, как правило, всегда является личностью с высокоразвитым интеллектом и волевыми качествами, способным на самостоятельные управленческие решения, адекватные быстро изменяющейся обстановке. Один из самых важных выводов состоит в том, что необходимо усиливать интеллектуальную составляющую в подготовке руководителей, овладение ими теорией управления, чтобы обеспечить опережающие процессы думания перед беганием. Как часто приходится видеть эту картину – когда все бегают и суетятся, но никто не хочет заранее, заблаговременно просчитать все возможные варианты развития событий и в первую очередь – варианты с неблагоприятным исходом, когда ещё есть время для принятия превентивных мер, для обучения спецподразделений. Ведь события в Беслане не были принципиально новыми: террористические акты, захваты заложников были и ранее. Почему же не были отработаны типовые алгоритмы действий в такого рода ситуации и демонстрировалась на весь мир наша беспомощность?

В западной управленческой практике очень распространено проектирование, когда проектируется будущее в широком смысле – также как проектируются будущие здания, машины, проектируется и социум. В целях эффективного противодействия возникающим в обществе негативным явлениям, в том числе таким, как терроризм, необходимо проектировать систему превентивного противодействия ему. Это возможно при наличии у руководителей органов власти и управления навыков системного мышления и системного видения проблем, алгоритмов поведения в сложных ситуациях. Когда у руководителя модель принятия решений вообще в голове отсутствует, когда вместо чёткости, продуманности одна спонтанность и хаотичность, тогда и получаются такие результаты, как в Беслане. Отсутствие развитого интеллекта и навыков самостоятельного принятия решений компенсируется жизнями людей.

Считаю принципиально важной эту мысль – нужно всемерно усиливать интеллектуальную и аналитическую составляющую в процессах управления и государством и социумом и активно отстаиваю свою позицию в печати, см., например, [Курносов 08Б]. Президент России В.В. Путин, выступая в МИДе на совещании послов (2006), особо подчеркнул: информационно-аналитическая работа по своей оперативности и качеству не должна отставать от требований времени. Важнейшими её аспектами должны являться органичное сочетание классического инструментария добывания и обработки информации, а также квалифицированное применение современных информационных технологий.

Да, наша страна располагает богатейшими природными ресурсами, но если мы по-прежнему будем забывать о том, что в современных условиях интеллектуальный ресурс является самым главным, Россия превратится в страну без будущего. Общая ситуация в мире постоянно усложняется. Сокращаются запасы природных ресурсов, увеличивается разрыв в оплате между квалифицированным и неквалифицированным трудом, обостряется борьба за рынки сбыта. Не надо строить иллюзий, что что-то будет по-другому. Жизнь заставляет всех думать и действовать более эффективно. Наступает время интенсивной интеллектуализации всех сфер жизни общества. Но интеллект не может рассматриваться как некая абсолютная ценность. В отрыве от практической деятельности интеллект бесполезен. Однако способность действовать наиболее целесообразным способом – это не единственный признак наличия интеллекта. Главная его особенность: он опирается на рациональное научное мировоззрение и способен применять мыслетехнологии. Эту научную основу следует закладывать не только в школе или вузе, но даже ранее, возможно, с детского сада.

Каждый имеет право на собственное суждение. Но сила интеллекта – в грамотном суждении, умном оригинальном решении и доведённом до конца правильном действии. Большая часть проблем в условиях становления новой России будет решаться на уровне развития креативных способностей людей производить, накапливать и использовать знания, разрабатывать новые идеи, создавать новые смыслы. Роль аналитической составляющей в обработке информации будет неуклонно возрастать. Стране нужны новые поколения квалифицированных аналитиков. Успешное решение стоящих перед органами государственной власти и управления задач невозможно без адекватного кадрового ресурса. Большой отток сотрудников из системы госуправления в первой половине девяностых болезненно отразился на процессе смены поколений. В эти годы действительно ушли многие сильные профессионалы, считающие, что им не удаётся реализовать свой потенциал на государственной службе. Однако сейчас ситуация начала меняться к лучшему, об этом свидетельствуют, в частности, растущая популярность среди молодёжи, выпускников вузов карьеры по линии госслужбы. Нельзя забывать, что главные критерии – это качество новых кадров, их готовность к долгосрочной работе на госслужбе, поэтому государственным структурам следует активнее использовать все возможности для привлечения и удержания лучших специалистов.

Работа аналитика по своей сути – это работа со смыслами. Умение получать новое знание – это умение получать новые смыслы и/или умение менять местами смыслы в своём информационном пространстве. Работа по получению нового или изменению старого требует интеллектуальных затрат, и, возможно, вещественных затрат информационной системы (субъекта).

Говоря высоким стилем, сегодня умение работать с информацией есть высшее достижение эволюции Homo sapiens. Я всё более убеждаюсь в том, что информация – это такое же проявление материи, как энергия и вещество и, в принципе, закон сохранения энергии и вещества должен быть дополнен и звучать как закон сохранения информации, энергии и вещества. Тогда работа практического аналитика должна заключаться в извлечении и использовании информации в соответствии с заданными целями, то есть в умении работать со смыслами.

На этом пути много препятствий как интеллектуального, так и психологического плана. Главное в том, что аналитиков нужно отбирать, привлекать и специально обучать. А делать это – некому. Как преодолевать эти препятствия, об этом чуть ниже, здесь же отметим: важным инструментом может служить рабочая модель информационной системы, созданная Ю.Л. Шередеко [Шередеко б/г, 95, 96А, 96Б, 98, 99/05, 10А, 10Б].

На Западе, в первую очередь в США, проблема взращивания молодых аналитиков, в частности, решается следующим образом – там социолог Карл Поппер предложил для школ Программу проведения дебатов [Поппер б/г] для развития критического мышления и коммуникативных навыков. По Правилам Поппера устраиваются турниры между школами и даже странами (при поддержке, в первую очередь Д. Сороса, чего нельзя не одобрить, как бы плохо я к нему ни относился [Сорос б/г, 96]). В продолжение классический Курс парламентских дебатов читается в университетах. Уже на школьном уровне дебаты реально взращивают очень пытливую молодёжь, за полгода занятий двоечники становятся стабильными хорошистами. Однако, сами по себе, будучи оторванными от общекультурного контекста, аналогичные дебаты в России и СНГ взращивают болтунов-нигилистов, которым безразлично, какую позицию отстаивать. Этот пример ещё раз подтверждает невозможность применения инструментов западной аналитики в чистом виде, без адаптации к нашей Традиции.

На Западе процессу рекуперации, самовоспроизведения элиты придаётся ключевое значение. Отбор начинается со старшеклассников, среди них целенаправленно проводят селекцию и прошедших отбор направляют в университеты по различным грантам и программам предоставления стипендий. Как правило, западный университет – это отдельный городок, где студенты постоянно живут вне семьи, в особом микромире. Многим университетам законодательство штата предоставляет привилегии экстерриториальности. Вырванные из контекста своего прежнего окружения, студенты подпадают под контроль студенческих корпораций типа «Череп и кости», «Ключ и свиток», «Три креста» и т. д., где производятся дальнейший отбор и «юстировка». Эти студенческие корпорации, по своей сути эзотерические, сами контролируются другими структурами.

Если молодой человек отвечает всем требованиям, ему делают предложение, от которого невозможно отказаться – вступить в элитный клуб, ложу. Таким образом, формируется принадлежность к настоящей элите, в своей массе тайной, что обеспечивает карьеру на всю жизнь благодаря мощи данного объединения. Члены этих корпораций масонского толка занимают практически все ключевые посты в США (по некоторым данным их число составляет около 5 млн человек). В отношении президентов США, насколько нам известно, было всего два исключения – Кеннеди и Клинтон. Но даже на нижний этаж элитного сообщества невозможно пробиться профану, человеку низшего сословия. В России такой собственной структуры выращивания элиты, включая «социальные лифты», как мы думаем, нет. Первым ростком в этом плане была, пожалуй, президентская тысяча Д.А. Медведева. Следовательно, у нас подобные отборы проводят филиалы соответствующих зарубежных структур в собственных интересах, а не в интересах национально-государственной элиты России. Прошедшие начальную обработку «неотёсанные камни» становятся либо профессиональными болтунами, либо агентами влияния, либо просто эмигрируют.

Целесообразно обозначить несколько концептуальных проблем, иллюстрирующих ущербность чужеродной аналитики (её отправных точек, подходов, аксиоматики) при решении наших отечественных проблем. Одной из важнейших является проблема реформирования государственного сектора, традиционных (архаичных, если смотреть по современным западным экономическим понятиям) предприятий. Эта проблема постоянно вызывает интеллектуальный спор учёных, политиков, экономистов. Нередки при этом взаимоисключающие ответы по этому реальному вопросу. Если отбросить предвыборную политическую демагогию и оговорки, все советы можно свести к следующему (по степени реальной применимости).

1. Сторонники кризис-менеджмента утверждают, что директора вовсе не стремятся к большей капитализации своих предприятий, важных объектов (промышленной) инфраструктуры. Поэтому разумный путь выживания производств – это дифференциация, передача государству или муниципалитетам всей «социалки», освобождение от всех прямо не предусмотренных производственным циклом функций. Затем создание на избыточной технологической инфраструктуре высокотехнологичных частных сервисных предприятий, включённых в технологические цепочки Предприятия. Здесь отсутствует понимание наличия и роли так называемого «общественного блага» (экономический термин). Эта проблема уже решена в современной экономике.

2. Позиция других экономистов заключается в создании прозрачности и универсальности (общедоступности) существующих «правил игры» в бизнесе, что эволюционно приводит к росту богатства общества, предсказуемости и эффективности бизнес-среды. Такая схема может работать и морально приемлема, однако она недоучитывает неизбежность экспансии мирового капитала, транснациональных компаний (ТНК), обладающих огромными возможностями влияния извне на внутрироссийскую экономическую и иную политику. Наличие существенных «трансакционных издержек» сводит на нет благие пожелания. Эта проблема уже решена в современной экономике.

Термины трансакция и транзакция от одного англ. слова transaction различны. Так, первый имеет смысл завершённой сделки вообще, например, багажная авиатрансация – это, когда багаж сдают перед вылетом и получают обратно по прилёте, и применяется в политике, экономике и т. д., а второй используют в банковской сфере (перевод денег со счёта на другой), в ИТ-технологии (транзакция баз данных).

3. С.Ю. Глазьев как теоретик сосредоточивает внимание на применении схем природной ренты, изымаемой бюрократическим государством, что приводит к стагнации, свёртыванию национальных эффективных корпораций, современного анклавного сектора. Реализация этих схем, наряду со схемами раздела продукции или ещё какими-то изощрёнными способами ограбления государств с преобладанием сырьевого сектора в экономике, ведут лишь к существеному ослаблению государства. То, что сотворили с российскими нефтегазовыми ресурсами наши политические деятели типа Г.А. Явлинского, подписав с американцами кабальные соглашения по разделу продукции на Сахалине, согласно которым США будут выкачивать нашу нефть до 2054 года, иначе как прямым предательством национальных интересов и назвать-то нельзя. В прессе стараются не поднимать шум по этому поводу, хотя ситуация вполне сравнима с продажей Россией США в своё время Аляски. Удивительно только, как после всего этого г-н Явлинский ещё претендует на пост Президента России!

Согласно нефтегазовому проекту «Сахалин-2», где англо-голландской компании Royal Dutch Shell принадлежит 55 %, а двум японским, Мицуи и Мицубиси 25 и 20 %, Россия ещё очень долго ничего не будет получать. Соглашение о разделе продукции составлено высокопрофессиональными западными юристами таким образом, что Россия не будет получать доходы до тех пор, пока рентабельность добычи не выйдет на определённый уровень. В результате хитроумных схем мы сейчас ничего не получаем, хотя нефть уже добывается несколько лет, а если они увеличат свои расходы, то ещё десятилетие наш доход будет нулевым.

4. Финансирование (да ещё через бюрократическое государство) архаичных предприятий без их внутренней реструктуризации приведёт к громадному разбазариванию средств, которые не пойдут на пользу и отстающим – при открытых границах (без протекционизма) они не найдут сбыта на свою продукцию (опять необходимость госзаказа, замкнутый круг). Такое финансирование неприменимо, иначе как в рамках мобилизационной экономики.

5. Многие деятели экономической науки (если только это не сознательная пятая колонна) твердят как о панацее для лечения всех наших социально-экономических проблем о прозрачности, западной корпоративной культуре, IPO (Ай-Пи-О), тенденциях глобализации, плохом бизнес-климате (непредсказуемость законодательства, коррупция госаппарата) и т. п. Активными их последователями является молодёжь, обучающаяся в НИУ Высшая школа экономики, ориентирующаяся более на запад.

Опять мы приходим к тому, о чём уже упоминалось выше: в России отсутствует качественная экономическая и финансовая аналитика. Если это не высокооплачиваемая профессиональная демагогия, а, например, солидные статьи в «Эксперте», профессиональный аналитик легко опровергнет содержащиеся в них многие ложные посылы или заблуждения.

Суть IPO состоит в том, что когда какой-либо частной компании требуется поднабрать деньжат для расширения своего бизнеса, то у неё есть два выхода: либо взять кредит, либо… и вот здесь тонкий предпринимательский гений прошлых веков придумал неординарный выход – акционировать свою компанию, т. е. передать часть прав на компанию совершенно посторонним людям через предложение купить акции, а ещё лучше облигации, или так называемые привилегированные акции (они не дают голосов в совете акционеров). Таким образом, IPO есть передача акций в открытую продажу на западные рынки. Так сложилось, что к IPO в развитых капстранах Запада, где этот механизм успешно действует уже достаточно долго, относятся очень и очень хорошо. IPO, если сравнить бизнес с деревом – это распускание цветущего бутона, на запах которого мгновенно сбегаются со всех сторон биржевые спекулянты и не только. Что будет дальше, окупят ли себя акции (поднимутся ли они в цене?) никто не знает. Но запах стоит первые дни… чудесный. Потому что IPO знаменует собой возникновение нового многообещающего бизнеса, в котором активно предлагают поучаствовать своими денежными жертвами всем желающим. В российских условиях IРО часто не только лишает бизнес коммерческой привлекательности, но и сужает пространство управленческого манёвра, делает его неконкурентоспособным.

Оценка экономической эффективности различных проектов – важнейшая задача финансовой аналитики. По данным ЦБ России в 2010 году 250 тыс. компаний, с суммарный оборотом 4,2 трлн руб., не перечислили в бюджет страны ни копейки. Ещё у 123 тыс. коммерческих организаций доля налоговых платежей в обороте составила менее 0,1 %.

Понятно, что в основном это фирмы-однодневки, создаваемые для увода «в тень» прибылей предприятий. Однако у олигархов есть множество и вполне законных способов укрытия своих доходов. Общеизвестно, что даже некоторые законы у нас создаются и принимаются по их заказам. Не платят они и НДС. Практически все наши олигархи «зарабатывают» свои миллиарды на экспорте сырья и других товаров из России. А экспорт этим налогом не облагается. Его им «возмещают». Причём, как ежегодно докладывает депутатам Государственной Думы Председатель Счётной палаты РФ С.В. Степашин, «возмещается» НДС олигархам в размере, в разы превышающем фактически уплаченный ими налог. Понятно, что таким способом высшие госчиновники с помощью своих олигархов доят госбюджет.

Для того чтобы избавиться от этой средневековой практики – когда бедные несут непомерное налоговое бремя, а самые богатые не платят практически ничего, недостаточно предлагаемого введения прогрессивной ставки налога на доходы физических лиц (НДФЛ). Надо менять всю нашу «прекрасную» налоговую систему, которую, по словам бывшего директора-распорядителя Международного валютного фонда (МВФ) Мишеля Камдессю, его «специалисты» разработали специально для России. Поэтому, если у нас ещё существует хоть какое-то производство, кроме экспортного, то лишь благодаря мерам по снижению налоговой нагрузки на предприятия. Так, ставка НДС в несколько приёмов была снижена с 28 %, установленных по требованию МВФ, до 18 %, а ставка единого социального налога – с 50 до 26 %. Многие из предусмотренных заокеанскими разработчиками налогов вообще были в разное время отменены. Всё больше критиков появляется и у плоской 13-процентной шкалы НДФЛ, который мы привыкли называть подоходным, она тоже нуждается в корректировке.

Однако «ещё не вечер». Давление МВФ продолжается, и вот вновь вынашиваются планы по увеличению налогового бремени на предприятия, то есть на бедных, которые на них работают. И ничего не делается для повышения налогов на богачей. Государство всё никак не может создать механизмы для эффективного пресечения казнокрадства, осуществляемого путём «возмещения» неуплаченного НДС.

Существует реальное качественное отличие Российского общества от Западного, включая роль денег, механизм принятия решений, характеры рынка (спрос-предложение, национальный менталитет, потребление). У нас фактически нет среднего класса, имеющего практические навыки предпринимательства (человек потребляющий, человек экономический), свободно вкладывающих свои небольшие деньги в акционерные компании и умеющих посредством государства контролировать свои миноритарные интересы в корпорациях. А ведь именно тогда любое общество является устойчивым, когда численность класса предпринимателей и высокооплачиваемых специалистов, занятых в бизнес-секторе, составляет примерно 50 %. В сегодняшней России этот показатель – 17 %, в крупных городах – гораздо выше, в Москве, например, около 44 %. Естественно, средний класс и владельцы-руководители малых и средних предприятий – не одно и то же. Все владельцы и менеджеры указанных предприятий относятся к среднему классу, но не все представители среднего класса являются предпринимателями и менеджерами.

Ставка банковского процента у нас в два-три раза выше, чем на Западе (понятно, что это связано с инфляцией), поэтому введение элементов внешнего финансового контроля (корпоративная культура, прозрачность процедур, IPO) поставит наши предприятия в заведомо проигрышные положения по сравнению с западными, что быстро приведёт нашу экономику к полному контролю со стороны Запада. По моему личному мнению, многие из хорошо известных деятелей последнего времени – М.С. Горбачёв, А.Б. Чубайс, Е.Т. Гайдар, А.В. Козырев, М.Е. Швыдкой – на самом деле не могут быть причислены к элите. Настоящая элита – интеллектуальная, на это указывал ещё Аристотель. Государство должно управляться не просто аристократией, но аристократией разума. Выход один: пока не будет устранена от рычагов власти эта так называемая «элита» и не поставлена по жёсткий контроль, она будет продолжать разносить страну на части, что сейчас и делается. Ещё в 1970 году Дж. Акерлоф, будущий Нобелевский лауреат по экономике (2001), выступил со статьёй [Акерлоф 94], где ясно показано, что нужно делать. Проблемы, связанные с неопределённостью качества и неполнотой информации возникают во многих сферах нашей жизни. Ключевое слово в статье – доверие. Именно от того, насколько удачливо будет общество в восстановлении доверия к системе государственной власти, и будет зависеть конечный исход дела. Со времени осознания этой проблемы человечество выдумало немало способов создавать взаимовыгодные отношения между продавцом и покупателем. Имеется немало положительных примеров из разных стран об оптимальных системах контроля гражданского общества за госструктурами. Но «нет пророка в своём отечестве», это давно известно.

Можно привести такой пример. Наши власти не покупали евро, когда надо было покупать, не покупали дешёвого золота, а спохватились только в 2008 году, когда начался системный мировой кризис, и покупают сейчас золото по 1000 долларов за унцию и дороже [Стариков 09]. А могли бы покупать по 250. Все заверения чиновников, мол, мы являемся островом стабильности, что у страны есть подушки безопасности в виде Стабилизационного фонда, и кризис нам не очень страшен, останутся лишь обещаниями. Не хочу даже обсуждать этот идиотизм – дна нет. Голоса разумных людей, конечно, никто не услышал. Среди тех, кто ещё в 2006 году прогнозировал взлёт цен на золото, впрочем, рассчитывая, что нынешние уровни будут достигнуты лишь к 2016 году, был главный аналитик МДМ-банка М.И. Зак.

Открытая система управления, во-первых, противоречит нашей византийской управленческой традиции (по принципу схватки бульдогов под ковром); во-вторых, общей управленческой культуре. В силу юридической незащищённости личности, труда, капитала, собственности наши капитаны индустрии, как правило, волки-одиночки, харизматичные иррационалисты, чей капитал не столько в финансах и объективном знании управленческих процедур (хотя востребованность знаний о бизнес-администрировании, современном менеджменте растёт), сколько в неформализованном живом знании, неформальных связях, знании нестандартных входов и выходов, то есть знаниях скорее иррационального плана, если их рассматривать с точки зрения западной терминологии. Поэтому, они даже при желании не могут по-другому капитализировать свои управленческие навыки, сделать их прозрачными (общедоступными).

Принято считать, что западные рынки более устойчивы и предсказуемы, и помимо государственного протекционизма, проводимого прямыми и косвенными методами, на них давно, устойчиво и синергетично существует многообразная потребительская культура. Они внутренне открыты, демонополизированы. Но такое положение существует не всегда и не везде. Это, в частности показывают события последнего времени с разрастающимся экономическим кризисом в США и Евросоюзе.

У нас только мощный креатив директора (владельца), подкреплённый волей, может оставить предприятие на плаву, организационно-управленческий капитал стоит недорого. Формальные процедуры вторичны и всегда подчинены стратегическому планированию (в действующем бизнесе). Многоплановые вертикально интегрированные холдинги становятся доминирующей формой организации крупного бизнеса. Естественно, операции внутри них (внутрифирменный учёт, расчёты между филиалами) качественно отличаются от взаимоотношений с внешней средой (с налоговиками, поставщиками, потребителями), приближаясь по своей льготности (эффективности) к деятельности транснациональных корпораций (ТНК).

Западные структуры по ряду очевидных причин уже научились эффективно контролировать подобных многопрофильных спрутов, у нас эти подходы – государственного контроля, аудита эффективности, стратегического аудита и т. д. только начинают развиваться при значительной роли в этих процессах Счётной палаты РФ. Так, в книге [Степашин 08] исследуется роль государственного аудита как одного из инструментов государства и общества в решении сложной оптимизационной задачи – обеспечении модернизационного прорыва в российской экономике с использованием всех позитивных эффектов глобализации и при одновременном сохранении национальной идентичности, государственного суверенитета и конкурентоспособности нашей страны. Анализируя изменение подходов к оценке успешности экономического развития различных стран, автор показывает возрастание значения таких «неэкономических» критериев, как субъективная удовлетворённость людей качеством жизни, экологичность технологий, открытость, ответственность и моральность государственного управления. Приводя факты, предвещающие постепенное вхождение глобализирующегося мира в период нестабильности и кризиса, автор показывает: развитый институт государственного аудита может стать для национальных государств своеобразным страховочным механизмом, способным ограничивать опасные колебания социально-экономической системы.

Существующая в России юридическая практика у нас пока скорее авральная – суды и арбитражи по полной программе наказывают попавшегося (или назначенного) провинившегося, а их всегда хватает, особенно если под контрольные мероприятия попадают банки, таможни, торговые сети, и он вынужден отвечать причём и за всех неназванных. Во избежание подобных провалов, грозящих самому существованию группы фирм, целого крупного бизнеса группа администраторов (исполнительный директорат) часто не посвящает в свои серые управленческие схемы даже акционеров, и, как правило, содержит специальные аналитические и иные группы сопровождения бизнеса, как правило, не предусмотренные в аналогичных западных корпорациях с сопоставимыми оборотами. Их клановая структура, нередко опирающаяся на этническую преступность и имеющая интересы, нередко выходящие за пределы чисто бизнеса, также не имеют аналогов в традиционном западном бизнесе. Свои особенности имеет также бизнес дальневосточных «Тигров», Латинской и Центральной Америки, Индии, исламских стран Ближнего Востока, Италии, Швейцарии, – это преимущественно бизнес семейный. И эти бизнесмены обычно идут до конца в отстаивании своих интересов.

Приведённые выше аналитические соображения иллюстрируют полное несоответствие российской бизнес-практики предлагаемым советниками из-за рубежа западным аналитическим инструментам.

Необходимо высказать несколько тезисов по поводу мифа о глобализации.

ТНК возникли не сегодня, они имеют большую историю (Британская империя и Голландская, Ост-Индийские, империя Ротшильда и т. п.). Когда пишут о ТНК, то обычно стыдливо умалчивают, что за ними всегда стоит мощь государства, поскольку они осуществляют межгосударственную деятельность. Здесь очевидно нет ничего позорного и необычного, кроме режима экономических капитуляций, часто практикуемого в России на государственном уровне. Практика всех самостоятельных стран (от Ирана, Венесуэлы до Франции) показывает разумность подобного сотрудничества, с его упорядочиванием, встраиванием в национальные приоритеты развития (не только экономического) на принципах большей справедливости (долей, иных услуг и выплат). Международная практика давно доказала, что, если тактика поддержки ТНК выгодна различным государствам, то они это делают и будут делать в дальнейшем.

Вызывает сомнение другой вопрос: чем «наши» естественные монополии хуже или лучше их ТНК, чем они менее эффективны, и почему их надо разукрупнять в угоду трансатлантическим интересам? Давно надо понять и нашему государственному руководству и простому российскому народу, что сейчас втихую идёт мировая экономическая война. Этим мирным путём с помощью той хозяйственной мощи, которой достиг Запад, он покорил абсолютно весь мир. Все хотят в любой точке земного шара иметь либо доллары, либо евро, и на них покупать товары и жить развлекаясь. Однако понятно и то, что Запад идёт по тупиковому пути. Вне всяческих сомнений, экономический кризис Запад собирается преодолевать с помощью уже не только экономической, а настоящей войны мирового масштаба. Также ясны объекты нападения – Сирия, Иран.

Гораздо разрушительнее другая сторона мифа о глобализации, будто капитализм и мировое разделение труда создаёт оптимальные и эффективные формы конкурентоспособной продуктивности, фильтрующей отжившие и стагнирующие формы. С этим можно согласиться, лишь добавив – исключительно в интересах ТНК и мировой плутократии. На это утверждение и эту проблему можно посмотреть и с другой стороны, под другим углом зрения. Не производство (которое на однотипном современном предприятии может быть столь же эффективно, как и в любой другой сопоставимой точке Земли), а именно специфика распределения, продаж, сервиса, ухода от всех вообще налогов, использование оффшорных зон и серых схем, нарушения выделенных квот, политико-экономическое лоббирование, товарный и финансовый демпинг, технологическая экспансия и ведение промышленного шпионажа – вот те истинные цели, которые преследуют прокламаторы глобализма. Пользуясь разностью (несостыковкой) национальных законодательств, промышленных и технологических стандартов, громадной финансовой помощью своих государств и соответствующим административным ресурсом, прикармливая ключевые фигуры политической элиты иных государств через разнообразные фонды, они получают в своё распоряжение организационную мощь и ресурсы, позволяющее занять доминирующее, монопольное положение на чужих рынках, при этом зачастую находясь вне чьей-либо юрисдикции вообще, т. е. их преимущество – помимо своих масштабов и финансовой мощи – в заведомо выигрышных условиях по сравнению с любым национальным капиталом. Со вступлением России в ВТО все мы в скором времени станем свидетелями получения Западом колоссальных преимуществ с помощью вышеуказанных механизмов и технологий.

Мне иногда кажется, что никто нас вообще «сознательно» не давит. Просто пользуются нашей «умственной убогостью». Да ещё тем, что читать не любим даже то, что открыто выставлено в Интернете. А вот беда наша в том, что у наших аналитики вследствие забот о хлебе насущном нет времени для того, чтобы поддерживать свою квалификацию и повышать её. Ведь для этого требуется усилия и нужно ресурсы от дома отрывать! Поэтому любым управляющим структурам нужно учитывать жизненные интересы аналитика, в экономике есть для этого термин «информационная рента». Пока аналитик не будет иметь возможность эту ренту получить «в наличке» – до тех пор все разговоры о надлежащей постановке аналитики в нашем государстве или за рубежом в интересах России – это не более чем болтовня. К сожалению.

Сегодня ТНК в Москве платят в бюджет города порядка 6 % налога, получают сверх того льготные кредиты на развитие (например, ИКЕА в своё время получила около $100 млн от московского правительства), имеют возможность свободно конвертировать любую прибыль, международные гарантии своих капиталовложений и особые отношения на межправительственном двустороннем уровне, включая льготные режимы и отмену НДС. Их деятельность сопровождается поддержкой группы лучших европейских юристов, лоббированием на всех уровнях. Надо ли говорить, что без всего этого никакой национальный бизнес в России (от частной лавочки до государственной монополии и крупнейших частных российских корпораций) не имеет хороших перспектив.

При рассмотрении эзотерических истоков традиции необходимо затронуть вопрос о масонстве. Ряд конспирологов [Платонов 12], [Бегунов 02] отмечают громадную роль масонства в дореволюционной России, в том числе и, прежде всего, в подготовке и свержении Царской власти, немалой его роли на современном Западе. По телевидению часто проходит какая-то анекдотическая информация о возрождении масонства в Чили (полоумные старики хранят оккультные реликвии), тут же сообщается информация о том, что монархист О.Н. Брумель, брат известного в прошлом спортсмена В.Н. Брумеля, возглавляет какой-то Высший монархический совет и является главой возрождённого масонства в России. Как-то это всё склизко и невразумительно. Знакомство с работой семинаров в одной из сетевых пирамид натолкнуло меня на одну интересную мысль – возрождение исторического масонства привело к прямому восстановлению его подходов в новых формах социального взаимодействия в виде безликих интернациональных наукообразных сетевых пирамид, где коммерция, дистрибуция играют второстепенную роль на фоне модифицированных символов-брендов, и тут же все эти эликсиры и снадобья: Гербалайф, «пальмовое масло», Тянь-ши, или волшебные гигиенические прокладки, или же псевдоэзотерическое знание саентологов.

Главное здесь – создание (самогипнозом, самоподбором) послушной интернациональной паствы, чьи высшие отличительные маркировки («Золотой мастер продаж Востока», «Бриллиантовая карточка мастера продаж») выходит далеко за географические пределы и ментальные характеристики отечественной традиции. Если же ещё и послушать некоторые полумистические цифровые параметры – 21, 33, 666 и т. п., являющиеся вожделенными пределами (барьерами) роста адепта (сколько он своих друзей привлёк/обманул) сходство становится буквально тождеством. В мире постоянно идут поиски новых форм и методов скрытого влияния на людей, создания ситуаций для получения односторонних преимуществ. Эти заняты и религиозные структуры, и адепты многочисленных оккультно-мистических объединений и бизнес.

Действительно, мы в основном изучаем историю по действиям, но не бездействию. Так, у аспиранта (научного работника) может возникнуть тенденциозное ощущение, что царская Россия и оттоманская Турция всегда находились в военном противостоянии, что совсем неверно, скорее правильно обратное – несколько общеизвестных войн отнюдь не отменяют столетия сотрудничества, обмена военно-политической информацией стратегического характера на государственном уровне, в том числе и особенно в новейшее время, в период правления Ататюрка и т. д.

В изученный мною эзотерической литературе нет прямого ответа на вопрос, как соотносятся такие важнейшие категории смыслового поля аналитики, как энергия и информация.

В самом грубом смысле – информация реализует себя во времени через энергию (потраченную, запущенную), это классическая триада. Частично этот вопрос рассмотрен в [Шмаков 08], [Ровнер 02]. Структуры, контролирующие массовое сознание, используют многие положения эзотерики для своей практической деятельности.

В самом общем плане (что не отрицает современная наука) мы живём в троичном мире как действительно практической системе, отражающей Нечто. Есть энергия формы (внешней среды – по сути, это предметное поле современной науки), внешних воздействий и обстоятельств. Скорее эта энергия выступает как совокупность интегрированных факторов (привлечённых ресурсов), которые делают одного человека монахом, другого – миллиардером, третьего диктатором, кого-то купцом-лавочником.

Как бы то ни было, приверженцы эзотерики полагают: есть тонкие энергии, практические не регистрируемые приборами, но оказывающими реальное воздействие на людей. Я полагаю, что далеко не всегда информация переходит в энергию, но Г.И. Гурджиев, их духовный отец, утверждал Доктрину о 4 ипостасях (комнатах) как основных видах раскрытия потенции человека – лошадь, всадник, повозка, возничий… Это глубокое эзотерическое учение, глубоко освоенное современной управленческой мыслью Запада. Суть его в том, что траекторию мысли можно проконтролировать (придав импульс энергии) и вовсе не всегда это достойное занятие. Из учения Гурджиева явствует, что развитие личности (субъекта) проходит через совокупность ограничений (тоннель), так или иначе связанный с качеством восприятия, рефлексией и изначальной жизненной энергией. Да, высокая жизненная энергия ведёт к получению человеком адекватной информации (и часто они выражаются через Миссию, Судьбу, определяют человека на своём месте). В истории это происходит довольно редко, тут срабатывает фактор времени – Александр II, Наполеон, Гитлер, Бисмарк. Но чаще мы видим примеры руководителей (таких, как известные из советской истории К.У. Черненко и Ю.В. Андропов), уже знающих всю информацию и структуру управления, но не имеющих больше жизненных сил для реализации своих планов. Ещё более распространённой является практика аутсайдеров типа Салмана Рушди – тот изящно стравил Запад с миром ислама, дабы сделать себе имя и денег заработать [Рушди 12].

У этой триады – энергия, информации и время – есть ещё одна скрытая составляющая (которую отрицают атеисты) – карма, которая в самом общем плане выступает как заслонка, регулирующая скорость проходимости энергии через наши мозги и получение значимой для личного развития информации.

Эта проблема, хотя она лишь обозначена и выходит за рамки данной книги, является ключевой для понимания многих тонких вещей в аналитике. И не только в ней.

Оглавление книги


Генерация: 0.043. Запросов К БД/Cache: 0 / 0
поделиться
Вверх Вниз